обнаружил второй паспорт и военный билет, целую пачку купюр, но уже
двадцатипятирублевых. А еще там лежал диплом красного цвета с рельефным
гербом на твердой корочке, водительское удостоверение, выданное Главным
Управлением ГАИ Каракалпакской АССР, простой почтовый конверт, запечатанный,
но ненадписанный, и еще какое-то непонятное приспособление вроде маленькой и
плоской кожаной папочки или портмоне на длинных лямках. Павел раскрыл
паспорт, почитал и тут же озадаченно нахмурился.
графу. Дядя Миша усмехнулся.
что у тебя там синус-косинус неправильный. А в этом деле специалист я...
Этот комплект тебе запасной, на экстренный случай, а если уж такой
экстренный случай у тебя возникнет, значит, уходить тебе надо будет
далеко-далеко, а с такой отметочкой это будет проще. Я, конечно, мог бы
попросить, чтобы вместо "еврей" тебе написали "грек", их тоже отпускают на
историческую родину. Но согласись, евреи у нас бывают всякие, а за грека
тебя даже слепой держать не станет. И еще - я не встречал ни одного грека,
который не знает по-гречески, и почти ни одного еврея, который знает
по-еврейски... Этот второй паспорт и другие бумаги, что при нем, ты в дороге
на себе носи, не снимай, я тебе для них специальный набрюшник сделал, под
рубашку пристегнешь. - Дядя Миша показал на папочку. - А как устроишься,
спрячь в самом надежном месте. Письмо тоже в набрюшник положи.
рано утром за тобой заедет Асланбек и отвезет в Тихорецкую - не надо, чтобы
тебя в Майкопе видели. Там ты сядешь на поезд северного направления.
Конечный пункт твой - город Клайпеда, есть такой на Балтийском море. Главное
в этом городе - порт, а второй главный человек в порту - Костя Арцеулов.
Обязательно встреться с ним, передай привет от дяди Миши, он поймет, и отдай
ему письмо прямо в руки... Что я в нем пишу, тебе знать необязательно, сам
ты не прочтешь его, по-нашему читать не умеешь... Костя тебя хорошо
определит - табельщиком, экспедитором, диспетчером, что сам выберешь.
Квартиру, может быть, сразу не получится, но отдельную комнату в лучшем
общежитии получишь в тот же день.
столько денег, да я и отдать не смогу...
след оказался ложным. Из Ленинграда Чернов одиннадцатого марта вылетел в
Минводы. Четырнадцатого марта вылетел оттуда на Омск. В Омск прибыл, оттуда
рейсами Аэрофлота никуда не вылетал. Областное управление подключено. По
фотографии ни в Минводах, ни в Омске никто Чернова не опознал. Поиск
продолжаем.
кваску на каменку!.. А что у нас по связям?
заслуживают внимания. Особенно интересна одна фигура...
пяти утра им с директором пришлось поработать грузчиками: перегружали три
тонны грецких орехов с одной фуры на другую. Орехи пришли дально-боем с
тираспольской базы, а к ночи, как и было договорено, пришел транспорт от
Гагика. Водитель, родной-брат Гагика, стоял у раскрытых дверей своей машины
с листочком бумаги и старательно отмечал каждый погруженный ящик, и каждый
двадцатый отправлял для контроля на весы, Дальнобойщик мирно похрапывал в
своей кабине, а Владимир Степанович, директор универсама, и его заместитель
Рафалович, пыхтя и отдуваясь, таскали неудобные и тяжелые ящики из машины в
машину.
прямо на ступеньки служебного входа, брат Гагика закрыл двери своей фуры,
неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку денег,
перетянутую аптечной резинкой, и принялся отсчитывать. Всего причиталось
получить три тысячи раз по три пятьдесят, итого десять тысяч пятьсот. Из них
шесть .тысяч шестьсот к завтрашнему утру окажутся на кассе oуниверсама, а к
вечеру - в банке в качестве дневной выручки. Это святое, ведь два двадцать -
государственная цена за килограмм государственных орехов, и цену эту надо
родному государству отдать, а оно за это в конце квартала, может быть,
поощрит премией рублей в сто пятьдесят и переходящим вымпелом. И еще рублей
семьдесят подкинуть дальнобойщику - за проявленное терпение и за молчание.
Остальное будет поделено по-братски: по тысяче девятьсот пятнадцать рублей
на брата. Годовой оклад заместителя директора за ночь физического труда.
Нет, что ни говорите, а и при социализме, если с головой, можно себе жить
очень даже неплохо! Орехи же все равно попадут на стол гражданам: утром
хозяйки смогут запросто приобрести их на колхозном рынке всего по пять
рубликов за кило. Или по шесть. Да здравствует плановая экономика! Слава
КПСС!
своем крохотном кабинетике, пропахшем гастрономическим товаром: уже в восемь
утра универсам откроется, и замдиректора должен будет заступить на трудовой
пост. Он предвидел, что к вечеру станет ни жив, ни мертв, но Владимир
Степанович проявил нехарактерный гуманизм: прибыв на работу к часу дня,
отпустил своего утомленного Праведным трудом заместителя отдыхать до
понедельника. Обрадованный Рафалович приехал домой, добрал еще часика три
здорового сна и проснулся свеженький, как огурчик. Насвистывая, он сделал
один телефонный звоночек, принял душ, заварил себе крепенького кофе,
облачился в серый смокинг французского пошива и вышел во двор, где в
кирпичном гараже стояла зеленая "Волга". В кармане приятно похрустывали
дензнаки.
проспекте. Здесь жил замечательный человек Яша Поляков, старый холостяк и
любитель изящного. По вечерам у Яши собиралась солидная, хорошо между собой
знакомая публика, преимущественно мужская, и предавалась интеллигентному
досугу: легкий фуршет, красивые напитки, ненавязчивая музыка, кофе с
ликерами, сигары для желающих, а по вторникам и пятницам - большие карты.
Рафалович был в этой компании самым младшим, как по возрасту, так и по
положению, и был чрезвычайно горд тем, что допущен в этот дом. Сегодня как
раз была пятница.
налил бокал легкого вина. Рафалович оказался единственным гостем.
Рафалович, развалясь в вольтеровском кресле.
Бенечка Накойкер и сообщил, что направляется сюда вместе с добрым своим
другом, профессором из Москвы. В беседе со мной он упомянул заветное слово
"покер" и очень обрадовался, узнав, что будешь ты. Так что... - Яша красиво
развел руками.
профессор, представившийся Евгением Николаевичем Коваленко. Профессор
производил внушительное впечатление - рост, осанка, красивое породистое
лицо, очки в тонкой золотой оправе, аккуратная бородка, английский
костюм-тройка, лакированные итальянские полуботинки, легкий запах хорошего
одеколона. Яша предложил гостям испить по глотку токайского. Как бы из
ниоткуда материализовалась нехитрая закуска: корзиночки с икрой, миниатюрные
тосты с бужениной и швейцарским сыром, корнишоны размером с фалангу мизинца,
прозрачные ломтики русской селедочки в экспортном исполнении, анжуйские
виноградные улитки в мятном соусе, консервированные побеги молодого бамбука
из далекого Гонконга. Завязалась светская беседа.
Рафалович.
Очень, знаете ли, перспективная сфера.
А если не хватает, добираем на стороне, - Коваленко тонко усмехнулся. - И
пикантных историй предостаточно. Вот был, к примеру, у нас в Академии Наук
несколько лет назад представительный симпозиум, и к каждому иногороднему
академику был приставлен эскорт в виде очаровательной длинноногой девицы. И
вот, представьте, собираются ученые мужи, да не где-нибудь, а во Дворце
Съездов, все чин-чином, отгремели фанфары, на трибуну поднимается академик
Александров, начинает зачитывать приветствие от Совмина, и в эту
торжественную минуту раздается истошный женский визг: "Если вы расстегнете
хоть одну пуговицу, я вам всю морду расцарапаю!" Всеобщее смятение, маститые
головы возмущенно оборачиваются на возглас. И весь красный от стыда
поднимается один академик из Сибири, не будем называть фамилию, и,
запинаясь, объясняет: "Товарищи, я только предложил ей: хотите, девушка, я
вам Келдыша покажу".
несколько искусственно - должно быть, не понял, в чем соль, но не хочет
показать виду.
какого келдыша покажет. Если нет возражений, то не приступить ли?
головами и расселись вокруг столика на мягких стульях, обтянутых желтым
сафьяном. Беня расположился слева от Рафаловича, Яша справа, Коваленко
соответственно напротив. Яша раскрыл заветную коралловую шкатулочку и
показал всем колоду карт.
колоду. - Евгений Николаевич, вы у нас человек новый, если желаете, можете