мне дело. Лично мне представляются наиболее вероятными два варианта: либо вы
просто ошиблись адресом, либо у вас не все в порядке с головой... Либо и то,
и другое.
кресло для посетителей и сразу же расплываясь по нему, как выброшенная на
берег медуза. - Мягко, - похвалил он кресло. - Люблю! И вообще вы неплохо
устроились. Со вкусом, я бы сказал.
мало, не станем терять его попусту. Я не буду задавать вам вопросы, на
которые вы наверняка не захотите отвечать, тем более что я - лицо частное и
действую неофициально. Следствие, улики, допросы - это все, знаете ли, не по
моей части...
называется? Бартерную. Без денег. Вы мне товар, я вам услугу.
могу хвастунов, но вынужден похвастаться: не было ни одного случая, когда я
не сдержал слова. Ни единого, понимаете? Так как насчет сделки?
и рассеянный, но внутри все звенело от напряжения. Этот странный посетитель
был парламентером, явившимся, чтобы предъявить ультиматум от имени
могущественной организации, интересы которой так неосторожно затронул
проклятый Чек.
Собственно, железо само по себе меня не интересует. Меня интересует
информация, касающаяся Николая Аверкина, - точнее, не сама информация, а
уверенность в том, что она уничтожена и не может быть использована ни
сейчас, ни в дальнейшем.
обещаю забыть о вашем существовании и не преследовать вас. Разумеется, до
тех пор, пока ваши неосторожные и не совсем корректные действия не обратят
на себя мое внимание. Короче говоря, я предлагаю вам разойтись мирно и
забыть друг о друге.
Канаш.
безопасность вам не сможет гарантировать сам Господь Бог. Ну, сами
подумайте, как я могу уберечь вас, скажем, от милиции?
глупец. Хорошо, поясню. Я - лично я, понимаете? - обещаю вас не трогать.
знакомый, полковник уголовного розыска. Так вот, этот полковник ходит вокруг
вас, пытаясь собрать улики, доказывающие вашу причастность к некоторым
несчастным случаям.
Говорю вам в последний раз: оставьте Аверкина в покое, уничтожьте
информацию...
вломились ко мне в кабинет и битых полчаса ломаете комедию, смысла которой я
не понимаю. Это что, новый вид вымогательства? Так, вот, Забродов или как
вас там, запомните: я возглавляю организацию, занимающуюся абсолютно
законной деятельностью на основании выданной правительством Москвы лицензии,
и я не боюсь ни милиции, ни бандитов, ни вас лично. Я не знаю никакого
Аверкина, у меня нет никаких винчестеров, и мне некогда выслушивать ваши
бредни. Я понятно выразился?
гневная речь Канаша не произвела никакого впечатления. - Вы хотите сказать,
что наша сделка не состоится?
улыбнулся, словно только что услышал изысканный комплимент в свой адрес.
любезность, - но вы очень близки к этому.
и, не прощаясь, направился к дверям. Уже положив ладонь на дверную ручку, он
обернулся.
известность... Знаете, а Аверкин-то жив!
нанес сокрушительный удар, и с удовольствием наблюдал за тем, как его
противник цепляется за канаты ринга, пытаясь устоять на ногах, Канаш стойко
перенес удар. В голове у него зашумело, мышцы лица вдруг онемели, утратив
подвижность, но это продолжалось какую-то долю секунды и сразу же прошло.
бы проникся к вам уважением.
остановился на пороге, с любопытством разглядывая пятерых плечистых мужчин,
поджидавших его в приемной. Канаш снова заглянул в открытый ящик стола и
медленно перевел взгляд на затылок Забродова. Искушение было велико.
как-нибудь сам?..
торопится к психиатру.
дожидался его за углом. Не торопясь заводить двигатель, Забродов опустил
стекло со своей стороны и закурил, задумчиво глядя в окошко Пальцы его
правой руки выбивали на потертом и поцарапанном ободе рулевого колеса
какой-то сложный и быстрый марш. Со стороны могло показаться, что водитель
старого оливково-зеленого ?лендровера? о чем-то напряженно размышляет, но
это было не совсем так. Мысли Иллариона текли неторопливо и плавно, и далеко
не все они касались Канаша, Аверкина или беглого программиста Чека.
споры о законности. ?Смотри, Илларион, - говорил Сорокин после осмотра места
очередного происшествия. - Ты мне друг, но истина, как говорится, дороже.
Когда-нибудь ты просто вынудишь меня упечь тебя за решетку, и срок наверняка
получится не маленький...? Илларион в ответ только разводил руками. ?А что
делать? Позволить себя убить?? - с самым наивным видом вопрошал он. ?Ну да,
ну да, - морщась, говорил Сорокин, - знаю. Ты никогда не нападаешь первым и
всегда уступаешь противнику право сделать первый выстрел.., первый и
последний. До сих пор все твои выходки можно квалифицировать как необходимую
оборону, но ведь так будет не всегда. Когда-нибудь ты поскользнешься, и где
гарантия, что я окажусь поблизости, чтобы не дать тебе шлепнуться в дерьмо?"
из какого-нибудь отечественного теледетектива, снятого в застойные времена:
этакий мудрый и проницательный полковник из МУРа, читающий нравоучения
направо и налево и излучающий во все стороны свет добра и справедливости.
Как правило, Сорокин начинал излучать это сияние уже после того, как дело
было закончено, но Илларион не спешил тыкать его носом в это обстоятельство.
В конце концов, если военный пенсионер Забродов может чем-то помочь
полковнику Сорокину, то почему бы и нет? А если упомянутому полковнику
хочется слегка поморализировать, чтобы снять стресс, - на здоровье.
особенно настойчивых наскоков Сорокина, - закон, которым ты все время машешь
у меня перед носом, никогда не наказывает преступника. Вы, бравые стражи
порядка, задерживаете совсем не того хитрого, наглого и беспощадного зверя,
который тыкал ножом старушку или закладывал мины в подвалы жилых домов. Вы
берете испуганного беглеца, а перед судом предстает вообще черт знает что -
дрожащая тварь или, наоборот, кретин, вообразивший себя мучеником за идею и
жертвой режима. Ни тот, ни другой опасности для общества уже не
представляют. Это то же самое, что пристрелить собаку, которая покусала тебя
в прошлом году. Если уж стрелять, то не дожидаясь, пока тебя укусят?.
зайти. Допустим, ты способен контролировать свои действия и жить согласно
этой своей философии, не превращаясь в.., я не знаю.., в маньяка-убийцу или,
как ты говоришь, в мученика за идею. Ну а другие?"
согласен только за себя и ни за кого больше. Семьи у меня нет, подчиненных
тоже, а чтобы держать ответ за все человечество, нужно быть Иисусом
Христом?.
револьвер зарегистрирован, источники дохода известны и не вызывают никаких
сомнений не только у прокуратуры, но даже у налоговой полиции, улицу я
перехожу на зеленый свет, старушек не граблю, а с женщинами вступаю в связь
только по обоюдному согласию. Что еще? Ах, да, самооборона... Ну, так
самооборона - она и есть самооборона. Как в физике: действие равно
противодействию. Или как в кино: кто к нам с мечом придет, от меча и
погибнет... Так что же тебя смущает?"