Чтение 55–й страницы книги ~Охота на скунса~

В воздухе висела мелкая морось. Влага, стекая по голым веткам, собиралась
в тяжелые капли и медленно, словно раздумывая, падала на черную землю, с
которой успели сгрести осенние отсыревшие листья.

Павловский парк начинался прямо у вокзальной площади. Здесь Беневоленский
обычно и оставлял машину. А сам уходил в город.

Однако Андрей Кириллович был бы плохим стражем, если бы бросал шефа на
произвол судьбы. Поэтому он уже давно знал, что, зайдя за угол,
Беневоленский остановит частника и поедет в сторону, перпендикулярную
железной дороге, к другому краю парка. Там, у входа на территорию детского
дома, он остановится, выйдет из машины и примерно минут через сорок вернется
к терпеливо ожидающему частнику.

Андрей Кириллович не знал и не хотел знать, что делает его шеф в
обыкновенном детском доме. Точнее, даже не совсем обыкновенном, потому что
жили в нем наполовину дебильные дети, которых, не дай Господь, иметь в
собственной семье. Что-то такое было, видимо, и у Беневоленского. Возможно,
здесь он держал какую-нибудь тайную дочь или сына и ездил их навещать. Так
думал Андрей Кириллович, и этого предположения ему было достаточно.

Оставив людей, он ехал один следом за шефом, а потом поблизости от
детдома ставил машину, опускал стекло и подремывал, слушая тихую музыку. По
дороге назад у самой вокзальной площади он обгонял частника, на котором ехал
шеф, и встречал его, словно никуда и не отлучался.

Беневоленский об этом не догадывался и был уверен, что о конечном пункте
его маршрута не знает никто, кроме директора детского дома. В этот раз он
точно так же поймал "шестерку" и проехал по плохо освещенным улицам, почти
всю дорогу видя слева решетку знаменитого парка. До конца оставалось не так
уж и много, как вдруг машина неожиданно задребезжала, водитель остановил ее
и, ругнувшись, выскочил наружу.

- Извините, придется запаску ставить, - объяснил он пассажиру и полез в
багажник.

- Мне выйти? - спросил Беневоленский, когда лицо водителя снова оказалось
вблизи приоткрытой двери.

- Как хотите, я могу домкратить и с вами.

При этих словах водитель снова ругнулся и объяснил, что домкрат-то он как
раз и не взял, отдав его утром соседу.

В машине было тепло, слегка клонило в сон, и вылезать на промозглую
сырость, да еще и в тьму, не хотелось. Водителю было уплачено десять баксов
и столько же обещано по возвращении, поэтому он был старателен и услужлив.
Беневоленский в который уж раз подумал об относительности всего, и в
особенности представлений о богатстве. Эти двадцать долларов наверняка
осчастливят пожилого интеллигентного водителя, какого-нибудь кандидата наук
из местного сельхозинститута, который горбатился во имя процветания Родины
всю жизнь. А у него, благословившего сегодня очередной контракт на сотню
тысяч баксов, полдня было плохое настроение, потому что он надеялся не на
сотню тысяч, а на три-четыре. Из-за одной сотни тысяч он бы не стал и
суетиться.

Пока он об этом вяло раздумывал, водитель безуспешно останавливал
мчавшиеся мимо машины. Наконец одна-таки встала.

Беневоленский слышал, как его водитель просит у чужого домкрат. Потом они
оба подошли к машине, в которой он сидел, стали ее поднимать, одновременно
перекуривая. Колесо было довольно быстро заменено, и, получив свой домкрат,
чужой водитель мельком взглянул на Беневоленского. Георгий Иванович также
мельком взглянул на него.

Они встретились взглядами. И эта встреча глаз не осталась бы у
Беневоленского в памяти, если бы на него не глянул сам Скунс!

Георгий Иванович едва не выскочил из машины, чтобы схватить его за руку,
но остановил себя. Интересно, что бы он стал делать дальше и что бы сказал
этому Скунсу? "Здравствуйте, уважаемый! Мои люди давно вас ищут, чтобы
пригласить ко мне на службу". Возможно, именно так и надо было поступить. Но
уж слишком внезапна была эта мимолетная встреча, да и сам разговор был
слишком серьезен, чтобы начинать его без предварительной подготовки.

Чужая машина помчалась вперед, а Беневоленский скоро уже входил на
территорию детского дома, где, как обычно, у калитки ждал его услужливый
директор, получавший за каждую встречу купюру с портретом президента
Франклина.

***

Георгий Иванович напрасно считал, что тот, кого они звали Скунсом, его не
узнал. Память, которая работала быстрее, чем пентиумы, мгновенно высветила
джентльмена в вагоне-ресторане, невольным спасителем которого он стал с
месяц назад. Высветила она и другую сцену, тоже за столиком, но уже в клубе.
Он получил тогда серьезный заказ, и что интересно, из Страны восходящего
солнца. Посидев в клубе минут тридцать и послушав, точнее, посмотрев
издалека на рот намеченной жертвы, он убедился, что "клиент был прав".
Будущая жертва оказалась редчайшей мразью, и мгновенная смерть для нее была
самой легкой казнью из тех, которых она заслуживала. Что же касается
собеседника жертвы, господина Беневоленского, то этот человек тогда его не
интересовал. Он еще не догадывался, что уже на следующий день после
нечаянной встречи на мокрой сумеречной дороге на этого господина поступит
заказ. На этот раз с территории нашей Родины.

Но перед этим с профессиональным убийцей еще произойдет случай, который
на некоторое время сильно изменит его жизнь.

***

Андрей Кириллович пережил, следуя в этот раз за шефом, несколько
неприятных моментов. Во-первых, он не сразу понял причину внезапной
остановки частника. Готовый немедленно вызвать людей, чтобы прийти шефу на
помощь, он проехал мимо остановившейся "шестерки", почти коснувшись ее
борта, и лишь тогда понял, что она осела на левое переднее колесо. Отъехав
на небольшое расстояние, он встал и через заднее стекло принялся наблюдать
за развитием ситуации.

Когда же из остановленной машины вылез Скунс, он-таки вызвал своих людей.
Но уже через минуту дал отбой.

Скунс, одетый в дешевую джинсовую куртку, вел себя как обыкновенный
автомобилист. Достал домкрат и принялся помогать пожилому мужику. К тому же,
как знать, вдруг шеф сам спланировал конспиративную встречу с ним. Тогда тем
более вмешательство ни к чему. Но, судя до тому, что очень скоро они
разъехались, так и не узнав друг друга, встреча все же была нечаянной.

Тут и наступило еще одно неприятное мгновение. С одной стороны, надо было
оставить шефа, догнать машину Скунса и вызвать его на откровенный разговор.
Лучшее обстоятельство было трудно и придумать. Но с другой - оставлять шефа
без прикрытия нельзя. Поколебавшись, Андрей Кириллович решил попробовать
догнать Скунса, на несколько минут вступить с ним в непосредственный
контакт, а потом вернуться к тому месту, где он уже несколько раз тайно
оберегал шефа.

Он увидел, как машина Скунса свернула в тот самый проулочек, где ставил
свою и сам Андрей Кириллович. "Может, детский дом хочет навестить", -
мелькнуло у него предположение*

Но, оставив машину, Скунс не пошел к главному входу, а стал обходить
забор с противоположной стороны. Когда-то там была секретная дырка, через
которую ребята сбегали в большой парк, чтобы поиграть в войну. И Скунс шел
именно в том направлении.

Времена меняются, но детство остается таким же, даже если лапту и штандер
заменили компьютерные страшилки. Пацанам все равно охота тайно ускользнуть.
Хотя бы ненадолго.

Скунс оказался прав. Довольно скоро он нашел в ограде небольшой лаз и,
пригнувшись, оказался на территории. Андрей Кириллович последовал за ним. Он
даже подумывал негромко просигналить, чтобы Скунс приостановился для
конфиденциальной беседы. Но Скунс уже довольно уверенно входил в подвал.
Пришлось и Андрею Кирилловичу пробираться туда.

В подвале было тепло и тускло горели лампочки. Он сделал несколько
осторожных шагов, вслушиваясь, чтобы определить направление, в котором исчез
Скунс, и неожиданно получил резкий удар по затылку. Сознание жило еще
несколько мгновений, он даже успел выставить руку, чтобы защитить себя от
следующего удара, хотя не знал, откуда этого удара ждать, даже успел
подумать: "Нарвался!" А потом ноги его сами собой подогнулись.

***

Очнувшись, Андрей Кириллович ощутил, как чудовищно ломит у него затылок.
Он сидел в собственной машине, которая стояла в темном проулке.

"Что это я, неужели в аварию попал?" - подумал он и все вспомнил.

Между рулем и лобовым стеклом лежал кусок бумаги. Андрей Кириллович
включил в салоне свет, хотя перед глазами роились черные мушки, и ему
удалось прочитать корявые быстрые буквы: "Извини, Андрей. Не ходи за мной
больше".

После этого он вспомнил окончательно все. Даже время с точностью до
минут, когда оставил машину и последовал за Скунсом на территорию детдома.
Оказалось, что всего-то прошло минут двадцать. Следовательно, шеф еще вряд
ли закончил свои загадочные дела. Он не ошибся. Шеф появился через десять
минут.

Как обычно, Андрей Кириллович, обогнав на обратном пути машину частника,
встал у бордюра, а спустя несколько минут из сумерек возник и Беневоленский.

- Я видел вашего Скунса! - были первые слова шефа. - Вы плохо ищете,
Андрей Кириллович! Вы докладывали о том, что он в Москве, а он - повсюду!

- Немедленно проверю! - вполне искренне дал слово начальник службы
безопасности. Рассказывать о новом своем проколе было все равно что сочинять
на самого себя донос.