конечно, девочка... Когда же, черт, возьми, позвонит Джонни? Я уже
нервничаю.
сказал:
Лестера.
Ньюмаркете. Поселись я в другом месте, мне вез будет чужое. - Он добавил с
мрачной гордостью: - По-моему, я и есть настоящий Брайтон... - как будто
только в его сердце запечатлелись все немудреные брайтонские развлечения:
спальные вагоны, уик-энды с нелюбимым человеком, проведенные в безвкусных
отелях, грусть после близости.
должен быть теперь уже на пароходе.
Выходит по-твоему. Каждому нужно свет посмотреть. В конце концов, я ведь
начал пить? Могу начать и кое-что другое.
Взрослеешь, Пинки... становишься совсем как твой отец.
ночами. Но теперь он не мог обвинять отца. Сам докатился до этого...
самого в это втянули... а потом, подумал он, привычка станет все крепче...
будешь заниматься этим каждую неделю. Тут даже девушку нельзя обвинять.
Это жизнь накладывает на тебя свою лапу... Ведь бывают даже минуты
ослепления, когда это доставляет удовольствие.
записку в кармане брюк.
Впереди ведь годы... И в любой момент она может заглядеться на новую
физиономию, или разозлиться, или еще что-нибудь... Если я ее не утихомирю,
мы не будем в безопасности.
криво улыбнулся в знак приветствия. Ее не трудно было ввести в заблуждение
- она встретила обман с такой беспомощной покорностью, что в нем
всколыхнулось что-то похожее на жалость к ее глупости, он чувствовал, что
ее доброта передается и ему - каждый из них был по-своему обречен. У него
опять появилось такое ощущение, будто она дополняет его.
страшно, когда я вышла на улицу, как будто случилось что-то дурное. Лучше
уж мне оставаться здесь. Пинки.
и Джонни, - весело обратился он к Дэллоу, - твое желание исполнилось.
возбуждения.
встретимся попозже. Конечно, ты получишь свои деньги.
его круглому, невыразительному, добродушному лицу сразу было видно, что
новость хорошая, - оно напоминало рыло борова, наевшегося до отвала.
тревожиться. Но он уже на пароходе, а пароход отчалил от пристани десять
минут назад. Надо это отпраздновать. Клянусь богом, ты голова. Пинки. Все
обмозговал.
стаканом, она тихо напевала: "Той ночью в аллее лорд Ротшильд мне
сказал..." Рев волн, бурлящих под молом, напоминал звук льющейся в ванной
воды; от этого ее мутило. Она сидела, как одинокая скала... Никому в мире
не приносит она вреда... кроме одного человека. Мир - неплохое местечко,
если ни в чем не уступать. Она была, как триумфальная колесница, за
которой следовали несметные войска; правое дело есть правое дело; око за
око, зуб за зуб; хочешь чего-нибудь добиться - действуй сам... К ней
приближался Фил Коркери, за его спиной сквозь большие стеклянные витрины
кафе виднелись огни Хоува; зеленоватые медные купола "Метрополя" словно
плавали в волнах угасающего света, а сверху на них уже наступали тяжелые
ночные облака. Водяные брызги, как мелкий дождь, рассыпались по стеклам
окон. Айда Арнольд перестала напевать и спросила:
ничто не напоминало о лете: он, казалось, озяб в своих серых летних брюках
и блайзере с каким-то выцветшим гербом на кармане; вид у него был слегка
подавленный, как будто он растратил всю свою страсть.
что они придут сюда?
злорадством.
сторону Малыша и Роз... и незнакомых им мужчины и женщины. Если эта
компания пришла сюда отпраздновать какое-нибудь событие, то Айда испортила
им веселье. Теплая волна пива подступила ей к горлу, ее охватило чувство
беспредельного довольства; икнув, она сказала: "Простите", - и подняла
руку в черной перчатке.
Спайсер, потом девочка, потом Друитт, а теперь Кьюбит.
могу и подождать - благодаря Черному Мальчику.
хватило мужества посылать ей - этому воплощению могучей силы и
целеустремленности - почтовые открытки с морских курортов: из Гастингса -
краба, у которого из живота развертывалась полоска с видами, из Истборна -
ребенка, сидящего на скале: поднимешь скалу, увидишь Хай-стрит, библиотеку
Бутса и папоротники; из Борнмута (кажется, оттуда?) - открытку с бутылкой,
а в ней фотография главной набережной, сада на скалах, нового
плавательного бассейна... Все это ей - как слону дробина. Его приводила в
трепет устрашающая сила этой женщины... Если она хотела повеселиться,
ничто не могло ее остановить, а если она хотела справедливости...
нервно сказал он.
маленькую группу обреченных. - Никогда не знаешь, что кого ждет впереди.
Они считают себя в безопасности и сотворят какую-нибудь глупость.
напитком, но он даже не притронулся к нему; только мужчина и женщина
оживленно болтали.
Фил.
направить его на путь истинный. Нельзя допускать, чтобы твой друг
заблуждался.
у тебя самые лучшие, но откуда мы знаем, что его толкнуло на все это?.. И
кроме того, - упрекнул он ее, - ты занимаешься этим просто ради
развлечения. Дело тут не во Фреде. Кто он тебе?
Ей действительно было жаль, что все уже подходит к концу. - А что тут
дурного? Просто мне нравится делать добро, вот и все.
далеко.
не убийство.
не верят! Иначе эта девочка ни за что не жила бы с ним теперь... Можешь
мне поверить, я всего повидала на белом свете. И людей я знаю.
Конечно, она злит меня, дурочка этакая, но такого она не заслуживает.
хочется. Нет, нет... Я не отступлюсь, пока она не будет в безопасности...
Закажи-ка мне еще пива.