Чтение 55–й страницы книги ~У Черных рыцарей~

- Я имел в виду совсем не то, о чем вы сейчас подумали, Агнесса, как
такая мысль могла прийти вам в голову! Просто вам не надо появляться в
таверне.

- Почему?

- Это - скверное место, поверьте мне... Пообещайте, что станете
обходить ее стороной и забудете о ней. Дайте мне лучше попить...

- Хотите вина с водой?

- Только холодного-прехолодного.

Агнесса вышла и через минуту вернулась с двумя кувшинами, покрытыми
капельками росы. Она изучила вкусы Фреда и всегда держала в холодильнике
нужные запасы.

Фред с удовольствием выпил залпом стакан холодного, наполовину
разбавленного водой вина.

Агнесса пила медленно, задумчиво прищурившись.

- Не сердитесь, но я хочу спросить... Почему вы сказали, что таверна
скверное место? Ведь хозяин ее Нунке. И потом - я же сама давала деньги на
таверну.

Фред не торопился с ответом. Рано или поздно, а придется рассказать ей
о школе все. Но не рано ли? Может быть, только чуть-чуть намекнуть?

- Не хотите говорить, Фред?

- Мы же условились не разговаривать о школе!

- Но речь не о школе, а о таверне.

- Это все равно.

- Как вам не стыдно, Фред! Школа - заведение, угодное богу, а
таверна... - Агнесса искренне обиделась.

- Придет время, и вы сами в этом убедитесь... Много денег вы даете на
таверну?

- Она очень убыточна. Но Нунке уверяет, что когда в Испанию снова
начнут ездить туристы...

- Знаете, что я вам посоветую: перестаньте давать деньги на содержание
таверны.

- Раньше я могла легко это сделать, а теперь...

- Что же изменилось теперь?

- Нунке требует у меня доверенность на право распоряжаться моим счетом.
Тогда ему не понадобится моя подпись на чеках.

- Почему?

- До весны этого года на моем счету было триста восемьдесят тысяч
долларов. Это Нунке настоял, чтобы я держала деньги в долларах... Месяцев
пять тому назад счет увеличился на миллион долларов. Их прислал какой-то
неизвестный покровитель нашей школы из Нью-Йорка.

- Прекрасно! Только при чем здесь требование Нунке?

- Он утверждает, что деньги получены от известного лица благодаря его,
Нунке, хлопотам. И этот человек хочет, чтобы все финансовые дела школы вел
Нунке... А если он будет распоряжаться финансами, то сможет тратить деньги
по своему усмотрению.

- А вы не давайте доверенности!

- Как же я могу?

- Откажитесь - и все! Более того, скажите, что приглашаете специалиста
бухгалтера, который будет проверять расход школы. Требуйте, чтобы Нунке
представил смету.

- А что такое смета? - с искренним удивлением спросила Агнесса. Ей
надоел длинный разговор о делах, но в душе зародилась тревога. Ведь дело шло
о деньгах, а деньги так нужны для ухода и лечения Иреиэ. Что, если Нунке их
обеих обманет? Агнесса испугалась.

- Фред! Милый мой друг! Помогите! Я ничего не смыслю в этих расчетах и
доверенностях. Знала лишь одно: подписывала чеки по первой просьбе Нунке и
все. Куда уплывали мои собственные деньги, откуда поступали новые... Я
совсем запуталась... А теперь чувствую, Нунке меня обманывает, он задумал
что-то недоброе! Но что я могу сделать, если я совсем, совсем одна. Только
вы можете мне что-то посоветовать и помочь. Может быть, это сама мадонна
послала мне иашу дружбу за вее мои страдания

Агнесса схватила руку Фреда и прижала ее к горячей щеке, потом уголком
губ прижалась к ней, словно поцеловала...

Фред отдернул руку

- Не надо, Агнесса! Я ведь не ваш духовник...

- Вы для меня больше, чем духовник! Вы для меня... один на свете.
Понимаете? Единственный близкий человек во всем мире... А теперь уходите,
лучше уходите... Я хочу побыть одна. Мадонна! Как хорошо, что вы есть на
свете и что вы рядом со мной...

Фред вздрогнул: именно так сказала когда-то Моника...

- Что с вами, Фред?

- Да так, что-то холодно стало.

- Дать что-нибудь накинуть на плечи? Вечер и впрямь холодный.

- Нет, Агнесса, сейчас пройдет. Вот пойду и мигом согреюсь. - Фред
склонился, чтобы поцеловать руку Агнессы, но она его удержала.

- Фред! Сделайте мне приятное!

- Да я...

- Давайте выпьем вина. Чистого вина, без воды!

- Наливайте!

Агнесса наполнила два стакана.

- За что выпьем, Фред?

- Мне бы хотелось, чтобы сегодня тост произнесли вы.

- Согласна... Я цыганка, Фред! Была, есть и буду! А у нас, цыган, есть
такой обычай: если у кого-то в шатре радость - радуется весь табор. Если в
шатре горе - весь табор плачет и горюет.

Агнесса замолчала.

- Почему вы замолчали, Агнесса?

- Я бы хотела, чтобы не табор, а вы один, понимаете, вы один, Фред,
радовались, когда в этом доме будет радость, и грустили, если его посетит
горе.

- Это самый лучший тост, какой вы могли произнести...

Они выпили. Вместе. Залпом.

А когда вышли на веранду, вдруг услышали то, чего до сих пор никогда не
слышали - не только Фред, но и Агнесса - заливистый смех Иренэ. Девочка
смеялась от всего сердца, беззаботно, по-детски.

На цыпочках они подошли к кустам. Педро пускал мыльные пузыри, потом
бежал за ними вдогонку и дул, чтобы они не опускались на землю.

- Уйдем отсюда, пусть играют, - тихо прошептала. Агнесса и после долгой
пауэы еще тише прибавила:

- Вот смотрела я на Иренэ, Педро, на вас, Фред... Мадонна пречистая,
как хорошо было бы, если б мы могли не разлучаться!

...Отойдя от виллы метров сто, Григорий лег на сожженную солнцем траву,
положил под голову руки и долго пролежал так, глядя в небо. Оно менялось на
глазах. Глубокая синева перешла в нежную голубизну, растворявшуюся на западе
в лимонно-желтом закате. Затем небосвод вдруг вспыхнул ослепительно розовым
светом, и тотчас его словно присыпали пеплом. Лишь на горизонте еще пылала
узкая красная полоска, но вскоре и она погасла.

Наступила ночь - внезапно, как это бывает всегда на юге. Гигантский
черный бархатный шатер неба раскинулся так низко, что казалось - протяни
руку и достанешь ближайшую звезду. Григорий вздохнул полной грудью. Заснуть
бы здесь под открытым небом, забыть обо всем, что терзает сердце тревогой и
беспокойством. Но на это он не имеет права...

Григорий поднялся, отряхнул одежду и медленно побрел по направлению к
школе "рыцарей благородного духа".

* ЧАСТЬ III *

ГЕРР ШЛИТСЕН

ТЕРЯЕТ РАВНОВЕСИЕ

Воронов вошел в кабинет Фреда Шульца, потирая руки от удовольствия,
веселый, возбужденный, словно ему неожиданно досталось наследство после
покойной тетушки или он получил долгожданную посылку из Англии с двумя
ящиками "смирновской".

Фред изучил характер старика: его не надо ни о чем спрашивать, все
расскажет сам.

Воронов несколько раз прошелся по комнате, сел на диван, снова
поднялся, выключил телефон.

- Вы не видели сегодня Шлитсена? - наконец спросил он.

- Нет.

- Советую не попадаться ему на глаза...

- Не такое уж он высокое начальство, чтобы бояться столкнуться с ним,
даже когда он в плохом настроении.

- В плохом? Не то слово! В убийственном! Ужасающем! Попал как кур во
щи. И кто? Шлитсен! Всех учит, всем дает директивы, указания, а сам..

Воронов хохотал, от непомерного возбуждения топал ногами, похлопывал
себя ладонями по бедрам.

Фред знал - Нунке терпеть не может своего заместителя, Шлитсен очень не
любит Воронова, а тот ненавидит Шлитсена и Нунке вместе взятых. И если
Воронов сегодня так рад, значит, у Шлитсена действительно крупная
неприятность.

Фред поднялся, налил стакан воды, подал генералу.

- Не воду - водку я буду сегодня пить! Напьюсь как сапожник. До
зеленого змия!

У Шлитсена было уже несколько очень резких стычек с Шульцем, и каждая
только увеличивала их взаимную неприязнь. Воронов это знал и, должно быть,