нос тычет гимнастикой, плаванием - мол, детей гробим. А кто, скажите мне,
Олег Иванович, приводит детишек за ручку в спортивные секции? Ни я, ни вот
он, Крюков, а родители - современные родители, понимающие, что перед их
чадами открывается мир. - Вячеслав Макарович сделал паузу и победно
оглядел ряды сопровождающих. - Мир славы, почета, наконец, просто
возможность увидеть другие страны и народы и себя показать! Что ж в этом
худого?
физическими пенсионерами... Ведь добренькие дяди-тренеры выжали из них не
одни лишь запасы, рассчитанные на долгие годы жизненных сил, но и
обыкновенную человеческую способность радоваться солнцу, убили веру в
счастье, а нередко - и материнство...
дискуссию. Но за его притворным благодушием и показной добротой я
разглядел затаенную раздраженность, закипавшую в нем, как черная смола в
котле.
Гаврюшкина. Человек, он, как вам известно, никогда не выходил на старт, не
изведал, что такое соленый пот, выедающий глаза на тренировках, что такое
отчаяние, сдавливающее горло, когда ты проиграл - проиграл вопреки
чудовищному труду, казалось бы, должному обеспечить успех, не познал и
радости победы, но зато поверил в свое исключительное право распоряжаться
судьбой тренеров и самих спортсменов. Ведь это - скала, которую не
сокрушить словом, хотя оно, как свидетельствует история, и было началом
начал...
разговора.
обеспокоенный моим вопросом.
узнал о случившемся. Но тут же на его лицо наползла маска озабоченности -
почти горя. - Федор неудачно стартовал... ахилл... не тебе объяснять,
какая это коварная штука. Будем надеяться, что обойдется без операции. -
Искренности в его словах я не уловил. - Ну, ладно, мистер Романько,
бывайте! - Крюков бодро и, как мне почудилось, поспешно попрощался.
сторону тассовской комнаты, куда должен был с минуты на минуту прибыть сам
Громов, спортивный вельможа высшего ранга. Он соблаговолил приехать
побеседовать с журналистами. Если честно, то вчера я намеревался посетить
эту импровизированную пресс-конференцию. Встреча с Гаврюшкиным и Крюковым
начисто отбила это желание.
боксеров в полулегком весе, я отправился знакомой дорогой к "Кодаку" - за
кофе.
встревожился, когда я поинтересовался здоровьем Федора?
влетевший в тихий уголок кодаковского офиса.
премия Гуллита мне обеспечена. Чтоб мне с места не сойти!
совершенно не интересует. Как вы думаете, когда взорвется бомба?
Важно не упустить выражение лица того, у кого будут забирать медаль! -
горячо выпалил Дональдсон.
нашелся и сказал, точно реабилитируя себя: - Ведь это не от нас зависит,
Олег! Не мы с вами придумали эту заразу!
мине, это понимай так - подрывается спорт, его устои, человеческая чистота
и доброта, а без них разве можно жить, Дейв?
перебрался из госпиталя в гостиницу... Позвонил мне ночью, и мы условились
встретиться нынче.
Дональдсону.
криминалистов, два комиссара Интерпола! - Как утопающий за соломинку,
ухватился я за хрупкую надежду, что Дейв ошибается.
проснулись, а местные... не докопался я, там, как мне сообщил мистер
Разумовский, занимаются расследованием происшествия сеульские генералы.
Слава богу, хоть Питер Скарлборо не успел дать деру, они его держали в
особой камере, ключи от нее хранились у начальства. Вот так номер! Я-то
был уверен, что вы в курсе дел. Я ушел передать материал в газету!
себе, в свою конюшню, там у него, он объяснил, есть где пересидеть мистеру
Диверу. Впрочем, вот вам записка от Разумовского! - Дональдсон протянул
мне конверт с вычурным вензелем "Шиллы".
что обстоятельства резко изменились. Мы с Майклом улетаем из Сеула
сегодня. У мистера Дивера есть кое-какие дела на континенте, да и у меня
возникли мысли, как уточнить некоторые детали биографии Питера Скарлборо,
- я буду так называть его, это имя тебе ближе знакомо, детали, которые
добавят ему несколько лет тюрьмы, если, конечно, американская Фемида не
отправит мерзавца на электрический стул, вполне им заслуженный. Удачи
тебе, Олег. Я дам знать чуть позднее. Будь осмотрительнее в Сеуле! Да
убережет тебя бог! Алекс".
значения происшедшего. Мне просто стало грустно, что не увижу Алекса - мы
близко сошлись с ним, и эта потеря оказалась для меня куда более
болезненной, чем впору было предположить.
смотря на меня глазами преданной собачонки. - Есть что-то заслуживающее
внимания? - добавил он робко.
Льюис...
лауреату премии Гуллита задавать такие вопросы...
ну, вы же знаете, что я в спорте не разбираюсь... словом, надеюсь на вашу
снисходительность...
датского "Карлсберга"!
разноцветным болидом разорвал невидимый лазерный луч и, не снижая
скорости, вписался в крутой поворот и полетел дальше, точно дистанция
продолжалась, и он боролся и побеждал, хотя соперники его, еще минуту
назад мечтавшие о золотой медали, уже распрощались с этой мыслью и
остались позади, разбрелись по полю, сокрушенно вздымая вверх руки,
обращаясь к трибунам с безмолвной просьбой простить им неудачу. Кто-то
плакал, кто-то истерически хохотал, вновь и вновь переживая случившееся, -
от самого старта до финиша они обреченно выискивали ту самую главную,
самую важную причину, помешавшую им выполнить заветную мечту.
летел в своем чудо-беге, и стадион стоя приветствовал его, Джона Бенсона,
подарившего им, затаив дыхание, сидевшим на трибунах, эти секунды
воодушевляющего подъема, которые потом, в трудные дни или часы жизни,
будут согревать надеждой и теплить мысль, что в общем-то жизнь не такая уж
и плохая штука, и человек все может, нужно только очень постараться, ну,
хотя бы так, как старался Джон Бенсон, красавец, великолепный парень,
душа-человек и рубаха-парень. И будет им невдомек, что повторить его взлет
Березин Федор
Корнев Павел
Мацумото Сэйте
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Скальци Джон