возможными последствиями. Не стоит осуждать этих людей. После тарана 22
октября 1991 г. грузовиком с поддельным номером машины бывшего оператора
"600 секунд" Дмитрия Логвиненко и нанесения ножевых ударов бывшему
директору программы Александру Борисоглебскому, они вправе бояться и
отказываться разговаривать с журналистами.
Затем, когда очередной свидетель узнавал, сколько народу до него
согласилось с нами говорить, ему было психологически легче давать
показания. Нам даже стали звонить и искать с нами встречи. Мы не успевали
"переваривать" полученную информацию. С одними свидетелями беседовали под
диктофон, с другими использовали скрытую связь, третьих, особо осторожных,
не записывали, но беседовали при свидетелях. Многие просили не упоминать
их имен, и мы им это обещали. Но доказательства их бесед с нами у нас
есть, они хранятся в надежном месте.
Александр Невзоров задумал разыграть спектакль с покушением на себя еще
месяцев за пять до выстрела на пустыре. Популярность "600 секунд" тогда
начала падать, этому в немалой степени способствовала не очень красивая
история, связанная с получением Невзоровым отдельной двухкомнатной
квартиры на улице Достоевского, о которой стали говорить в городе.
Квартиру Невзорову предоставили по личным ходатайствам министра культуры
СССР Николая Губенко и первого секретаря обкома партии Бориса Гидаспова с
долевым участием телерадиокомитета. То есть эту квартиру не получила семья
журналистов, которая, может быть, не один год стояла на очереди. Образ
борца и страдальца за простой народ стал тускнеть. Этому же способствовали
некоторые из интервью ушедшей из "600 секунд" Светланы Сорокиной, которая
также несколько развенчала "героя". По полученной нами информации, в
отношении Сорокиной задумывалось жестокое и циничное преступление. Однако
некий солидный бизнесмен, которого просили "акцию организовать", отказался
это сделать, сказав: "Кого угодно, только не ее - слишком молода и
красива".
обсуждавшихся в окружении Невзорова планов покушения были самые
невероятные "киношные" варианты с мистическим налетом, от которых
отказывались из-за их полной несостоятельности - осталось бы много следов,
по которым раскрыть спектакль не составило бы труда.
генеральный спонсор "600 секунд" Юрий Шутов, "особо близкий" Невзорову
человек, который, кстати, в ходе следствия не допрашивался. Незадолго до
"покушения" Невзоров привез из заграничной поездки патроны малого калибра
с так называемыми "золотыми пулями". Он считал, что такие пули гораздо
безопаснее и стерильнее. Стрелять должны были из газового пистолета,
переделанного под боевой путем удаления из дула рассекателя, высверливания
и нарезки ствола. За несколько дней до самого выстрела Невзоров дал
интервью корреспондентке "Ленинградской правды" Наталье Дубровской.
Дубровская подтвердила, что идею публикации в газете фотографии неистового
телековбоя в оптическом прицеле она разработала вместе с ним самим.
уничтожение вещественных доказательств. Так, например, свидетели говорили,
что у супруги Невзорова Александры Аасмяэ дома была хлебница, пробитая
пулями малого калибра, однако изъять ее для экспертизы не удалось.
Свидетели утверждали, что и в самой редакции "600 секунд" неоднократно
производились выстрелы, следы от которых были потом частично уничтожены, а
частично выданы за следы от стрельбы из арбалета и газового пистолета
Борисоглебского, который последний переделал так, что из него можно было
стрелять металлическими шариками.
предпочли ее не раскрывать, а использовать для управления журналистом
путем шантажа. Отсюда - и съемки "наших" в Прибалтике, и многое другое.
История с "покушением" стала личной трагедией Александра Невзорова, во
многом предопределившей дальнейшую деятельность журналиста...
дело тут скорее не в самой личности Невзорова, а в тех людях, которые
стояли и стоят за ним и которые используют его как прикрытие и как рупор
для пропаганды своих идей.
1992 г. в газете "Смена", в Петербурге, да и не только в нем, возникло
много шума, который, конечно, постепенно затих. Это было естественно: люди
не успевали "переваривать" новые скандалы, которые взрывались чуть ли не
каждую неделю. Нельзя, правда, сказать, что правоохранительные органы не
проявили тогда никакого интереса к результатам нашего расследования - меня
даже вызывали в прокуратуру, где пытались допросить на предмет того, каким
образом я получил доступ к "секретным делам" и т.д. В некоторых службах
были проведены служебные расследования по фактам "утечки информации" -
насколько мне известно, результатов эти расследования не дали... А дело о
ранении репортера Невзорова 12 декабря 1990 г. было успешно забыто.
времени Невзоров станет депутатом Государственной Думы и будет заниматься
законотворческой деятельностью на благо любимой Родины. Мы не знали, что
буквально через несколько лет в России для подавляющего большинства
общественных, политических и государственных деятелей отомрет за
ненадобностью понятие "репутация", а в такие слова, как "честность" и
"ответственность", будет заложен новый смысл: "как бы ответственность" и
"как бы честность". Мы еще очень многого не знали и не предполагали тогда,
в феврале 92-го. И поэтому думали, что расследование будет продолжаться...
уголовный скандал с очень нехорошим псевдополитическим душком.
консультацией Межрегиональной коллегии адвокатов Дмитрий Якубовский. Месяц
спустя Дзержинский народный суд в Санкт-Петербурге признал обоснованной
избранную для Якубовского меру пресечения - содержание под стражей. В этой
сенсационной истории одно из самых удивительных обстоятельств то, что
официальные комментарии по поводу задержания и ареста Дмитрия Якубовского
долгое время были крайне скупыми. В ходе подготовки этого материала, при
сборе информации пришлось столкнуться с беспрецедентным нежеланием
правоохранительных органов, ведущих следствие по краже рукописей из
Российской национальной библиотеки, контактировать с прессой. Мотивировка
позиции следствия проста - нежелание формировать какое-либо общественное
мнение по чисто уголовному делу до суда. Но известно, что если журналисту
не дают информацию, то он начинает брать ее сам, может быть, иногда даже
спорными методами. В ходе проведенного расследования использовались как
официальные источники (крайне скупые), так и свои собственные.
Сначала с его именем были связаны сенсационные разоблачения о коррупции в
западной группе войск. Якубовский был руководителем рабочей группы
министерства обороны, решавшей судьбу нашего военного имущества в
Германии. По словам самого Якубовского, на эту должность его назначил
Дмитрий Язов, который в ту пору был министром обороны СССР. Язов, однако,
этот факт опроверг. Именно с той германской эпопеи его и стали называть
генералом. Потому что генералы в западной группе войск не верили, что
Якубовский человек в штатском. Некая доля истины в их сомнениях все-таки
была. Дмитрий Якубовский в свое время имел звание полковника и был
заместителем директора ФАПСИ (Федеральное агентство правительственной
связи и информации, знающие люди понимают, насколько крута эта структура).
16 июля 1992 г. Якубовскому было присвоено звание майора юстиции, через
пять дней - полковника, а через два месяца он этого звания был лишен.
Позже он должен был быть назначен советником правительства России -
координатором различных правоохранительных органов, но это назначение не
состоялось (по слухам, протежировал Якубовскому сам Владимир Шумейко. И
все документы были уже подписаны, не хватило одной подписи - Бориса
Ельцина). В 1993 г. имя генерала Димы замелькало вновь в средствах
массовой информации, на этот раз в связи со скандалом вокруг некоей фирмы
"Сиабеко". После этого скандала Якубовский выехал в Канаду, где женился на
дочери эмигранта из Одессы Марине Краснер (ее читатели могли видеть в
видеоклипе Михаила Шуфутинского "Мариночка, Марина"). Однако тихая
спокойная жизнь в Канаде вряд ли могла устроить Якубовского, варившегося в
самой гуще российской политики. В 1994 году Якубовский возвращается в
Россию и начинает работать по основной специальности, то есть адвокатом,
представляющим интересы группы "Мост", банка "Столичный" и десятка других
российских компаний. Офис его юридической консультации занимал шестой этаж
в московской гостинице "Метрополь". Аренда офиса и содержание штата
обслуживающего персонала обходились в какие-то фантастические суммы денег,
а вот договора в юридических консультациях с такими клиентами, как "Мост"
и банк "Столичный", удивляли буквально мизерными суммами гонораров.
Настолько мизерными, что их, пожалуй, можно было назвать просто
символичными. Кстати говоря, именно то, что Якубовский представлял интерес
группы "Мост", позволило первоначально некоторым наблюдателям увязать его
задержание со скандалом, происшедшим в конце 1994 г. в Москве у здания
мэрии между охранниками группы "Мост" и службы охраны президента. Однако
версия эта вряд ли может считаться основательной.
ночь на 11 декабря 1994 г. из Российской национальной библиотеки 89-ти
манускриптов XIII-XVIII веков, общий вес которых составлял около ста
килограммов, а приблизительная стоимость колебалась по разным оценкам от
ста до трехсот миллионов долларов. (Вообще с рукописями, хранившимися в
Гуревич Георгий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Курылев Олег
Каргалов Вадим
Шилова Юлия