посмотрел на Николаса. - У тебя неважный вид. Пойдем-ка со мной.
повел его не в кабинет, а на кухню.
холодильник и достал оттуда пакет апельсинового сока. - Угощайся. - Он
посмотрел на Николаса. - Как насчет яичницы с беконом?
- Кроме того, у меня давно уже не было гостей к завтраку. Так что сделай
одолжение. В последнее время я что-то разленился.
кофеварку. Шипение мяса на плите наполнило его приятным теплом: Дирфорт
вспомнил, как готовил завтрак своим дочерям. Как давно это было.
побери.
городе.
перевернул бекон. - Ты действительно думаешь, что ему нужен Рафиэл Томкин?
никакого отношения.
стакана можно было найти ответ. - Во-первых, подобраться к Томкину не так-то
просто. На это нужно время.
остальные. Он взялся за дело, за которое до него брались уже несколько раз.
И не случайно Томкин до сих пор цел и невредим. Ниндзя понимает, что нужен
более хитроумный план. Вы ведь знаете, что он должен сделать это своими
руками. Ниндзя не станет стрелять из укрытия или подкладывать бомбу.
Николасу хлеб, чтобы тот приготовил тосты.
Это старинная стратегия кэндо: изменять характер атаки и нападать с разных
сторон. Пока враг пытается угадать твои намерения, ты наносишь решающий
удар, и он побежден.
правдоподобно. - Док Дирфорт принялся за еду, сосредоточенно нахмурив брови.
- Ты, конечно, учел и другие возможности, - поинтересовался он через
некоторое время.
отложил вилку. Через минуту Док Дирфорт добавил:
воспоминания.
наступали, не брали плацдармы и не удерживали их от контратак. У нас не было
ни фронта, ни тыла. Утром противник мог находиться впереди, а к вечеру
оказывался сзади.
нерегулярно, а когда они приходили, нам казалось, будто генералы понятия не
имеют о реальной обстановке. В нашем лагере царила едва прикрытая анархия -
наверное, только она спасала нас от паники.
океане, и многие были уже не в состоянии сражаться. Мы жили среди малярии,
амебиаза и других болезней, о которых я прежде и не слышал. Но начиная с
какого-то времени ночи стали для нас страшнее холеры.
ничто не может им помешать. Мы удвоили посты, стали патрулировать саму
территорию лагеря. Ничего не помогало. В отчаянии, наш командир провел
несколько ночных рейдов. Люди стреляли в лесные тени, на крики ночных птиц -
и ни в кого не попадали, зато сами оказывались убиты.
Потом один идиот вспомнил про Дракулу. Он раздобыл где-то потрепанную книжку
и пустил ее по рукам, еще больше нагнетая страх. Но чего еще можно было
ожидать при подобных обстоятельствах? Человек всегда придумывает каких-то
сверхъестественных существ, чтобы объяснить необъяснимое. Даже теперь,
спустя столько лет, я вспоминаю об этом с дрожью. Мы были готовы драться с
солдатами из плоти и крови, но не с призраками, которые таяли с первыми
лучами солнца. Если бы мы схватили одного из них или хотя бы мельком увидели
его, мы бы представляли себе, с кем имеем дело, и нам стало бы легче.
убивать - даже мне... Но теперь мы столкнулись с силой, которая была за
пределами нашего разумения. Знаю, Николас, это звучит глупо, но все так и
было, поверь мне.
в проливе, где мы наголову разбили японский флот. Но на суше дело обстояло
иначе: ни Лейте, ни более крупный остров Лусон не были очищены от японцев.
Их обескровели, они остались почти без припасов, и мы думали, что это конец.
командующий, вице-адмирал Ониси. Спустя два дня он отправился в небольшой
городок, где располагался 201-ый отряд японских ВВС. Там Ониси провел
совещание, которое сыграло роковую роль в этой войне - хотя в то время мы об
этом ничего не знали.
быстро множатся самые нелепые слухи. Но примерно через неделю мы увидели это
своими глазами. Сначала все подумали, что японские самолеты нацелились на
нас, но они просвистели у нас над головами, словно нас и не существовало.
Потом мы увидели в море наши корабли, авианосец и два эсминца. Японцы не
обстреливали эти корабли и не бомбили их с пикирования - они их просто
таранили. Когда это случилось в первый раз, мы не сомневались, что самолет
подбит. Но когда они стали один за другим повторять этот самоубийственный
маневр, мы начали понимать в чем дело. И все-таки это было невероятно - как
разумные люди могли так поступать!
медленно, с потерями, продвигались вперед. Однажды ночью отряд получил
приказ о выступлении. У нас было много раненых, и я вызвался остаться с
ними, чтобы сделать перевязки - до прибытия подкрепления, которое ожидалось
утром. Но обстановка была очень напряженной, и мой командир настоял, чтобы я
пошел вместе с отрядом.
не могли уснуть. Мы сели в кружок, и полились рассказы о вампирах: прошлой
ночью были убиты трое наших людей.
меня доносились их голоса, потом все стихло. Вероятно, я уснул, или просто
они разошлись.
старался проснуться, но не мог, моя голова словно налилась свинцом. Я
напрягал мышцы, но не мог пошевелиться, мое тело не слушалось меня.
мои глаза - а может, они и не закрывались. Мне было трудно дышать. Хотя ночь
стояла душная, меня бил озноб.
глаза имели очень странное выражение: хотя они были направлены прямо на
меня, казалось, будто они смотрят куда-то вдаль, в какой-то другой мир. Это
жутко. Однажды я видел что-то подобное - в больнице, когда учился на
последнем курсе медицинского колледжа. Нам тогда показали несколько больных
в психиатрическом отделении. Среди них выделялся молодой человек, коротко
остриженный, с широкими скулами и длинным тонким носом. Он был в
смирительной рубашке, и я долго всматривался в его глаза, пока врач
расписывал своих пациентов, как зазывала на ярмарке. Он разглагольствовал о
современных гуманных методах лечения, но этот человек... это существо никак
нельзя было назвать человеком - он вернулся к животному состоянию своих
далеких предков. В его глазах не было и тени разума, по крайней мере, в
общепринятом смысле этого слова, но меня потрясло злобное коварство этих
глаз. Я подумал: что будет, если его выпустить на свободу? Джек-потрошитель?
Трудно даже вообразить, потому что этот человек явно был вне всякой морали.
палатке. Но только отчасти. Назвать это "безумием" значило бы серьезно
ошибиться - это было больше чем безумие. Мы живем в мире порядка и законов,
которые управляют всем, от науки до морали. Но тот человек жил вне времени,