Чтение 55–й страницы книги ~Увертюра смерти~

четвертая унции. Глаза светло-голубые. Волосы - светлая блондинка. Очень
хорошо одета, речь образованного человека, обычно представляется вдовой.
Задержана вместе с Клодом Смитом по обвинению в шантаже, 1931. Впоследствии
отпущена за недостатком улик". Клод получил десять лет, так?

- Да, сэр. Они останавливались в отеле "Риц" как брат и сестра.

- Я помню. Как насчет отпечатков?

- Они довольно четкие.

- Шантаж, - задумчиво сказал Аллен.

- Я просмотрел дело. Она была замешана, но следствие не нашло ни одной
улики против нее. Кажется, она смогла свалить вину на партнера.

- Да, она вполне могла бы сделать это. Спасибо, Бейли. Если бы я узнал об
этом немного раньше... Ну ладно, неважно, все прекрасно подходит.

- Что-нибудь еще, господин Аллен?

- Я на полчаса иду к себе домой. Если Фоке позвонит до моего возвращения,
скажите ему, где я. Машина должна выехать сейчас. Я прослежу. Полагаю, что
нам лучше взять охранницу. Все нормально, Бейли. Спасибо.

***

Генри спрашивал себя, какого черта эта миссис Росс хотела рассказать его
отцу. Он наблюдал, с крайним отвращением, их все возраставшую симпатию друг
к другу. "Это намного больнее, чем укус змеи, - подумал Генри, - видеть, как
твой родной отец ходит вокруг женщины этаким гоголем". Когда Джоуслин
разговаривал с миссис Росс, его привычка неожиданно громко смеяться, его
манера отклоняться назад, совершать серию загадочных маленьких поклонов,
странные жесты, блеск глаз и глупые разговоры - все это невыносимо
оскорбляло и смущало Генри. А если Джоуслин женится на ней? У Генри не было
особых возражений против миссис Росс, но мысль о ней как о мачехе вселяла
ужас в его сердце. Его любовь к отцу не ослабевала из-за нелепых поступков
Джоуслина. Он искренне любил его, и теперь мысль о том, что его отец
выставляет себя в дурацком виде перед этой женщиной, была для него слишком
мучительна. Мисс Прентайс, без сомнения, ушла в свою комнату, Дины не было
дома. Делать было нечего.

Обеспокоенный, он зашел в библиотеку, надеясь, что дверь в кабинет будет
открыта. Дверь была закрыта. Он слышал быстрый женский шепот. Что же, черт
побери, она могла говорить? Затем восклицание мужчины, в котором выражались
горячность и настойчивость. Затем длинная пауза.

"О, Боже! - подумал Генри. - Неужели он сделал ей предложение!"

Он стал что-то хрипло насвистывать, взял с одной из полок энциклопедию,
хлопнул стеклянной дверью и бросил книгу на стол.

Он услышал восклицание своего отца. Колесико стула в кабинете скрипнуло,
и голоса стали более отдаленными. Собеседники отошли в дальний угол
кабинета.

Генри бросился в кресло, и опять загадка убийства заняла его мысли. Кто,
по мнению полиции, пытался убить Элеонору Прентайс? Кто, по их мнению, имел
наибольшие причины желать ей смерти? Со страхом, глухими ударами отдающимся
в сердце - как всегда, когда он думал об этом, - он предположил, что у него
самого было больше всего причин устранить Элеонору. Возможно ли, что Аллен
подозревает его? Кого Аллен подозревает? Не Дину, это точно, не ректора, не
его отца. Тогда Темплетта? Или.., да.., миссис Росс? Но Аллен, безусловно,
решил бы, если б Темплетт был убийцей, что тот задумал все наверняка, так
как именно доктор Темплетт настаивал, что Элеонора не должна играть на
рояле. Аллен поинтересовался бы, говорил ли Темплетт миссис Росс, что не
разрешит Элеоноре играть. Означала ли тирада Дины против миссис Росс, что
Дина подозревала ее? Есть ли у полиции какая-либо идея о том, кто мог
подойти к роялю после того, как в ратуше собрались люди, и оказаться никем
не замеченным? История, рассказанная Глэдис Райт, уже достигла Пен Куко. В
качестве последнего предположения, возможно, они спрашивали себя: а что,
если Элеонора Прентайс каким-либо образом специально повредила себе палец и
установила ловушку для своей закадычной подруги? Или, может, они согласятся
с ректором и назовут это попыткой убийства, превратившейся в самоубийство?

Он вскочил на ноги. В кабинете больше не было слышно голосов. Должно
быть, отец и миссис Росс вышли через французское окно.

Генри открыл дверь и вошел. Нет. Они все еще были там. Миссис Росс сидела
у окна спиной к свету. Джоуслин Джернигэм повернулся лицом к двери. Увидев
Джоуслина, Генри крикнул:

- Отец, что случилось? Джоуслин ответил:

- Ничего не случилось. Миссис Росс произнесла:

- Добрый день.

- Добрый день, - кивнул ей Генри. - Отец, ты болен?

- Нет. Не надо врываться в комнату и спрашивать людей, не больны ли они.
Это нелепо.

- Но твое лицо! Оно абсолютно пепельного цвета.

- У меня несварение желудка.

- Я не верю.

- Мне тоже показалось, что он немного бледен, - заботливо сказала миссис
Росс.

- Какое там "немного"!

- Ничего подобного, - сердито произнес Джоуслин. - Генри, у нас с миссис
Росс приватный разговор.

- Прошу прощения, - упрямо сказал Генри, - но что здесь происходит?

- Ничего страшного, мой дорогой мальчик, - весело сказала миссис Росс.

Он внимательно посмотрел на нее.

- Боюсь, что вы меня все еще не разубедили.

- Что ж, я очень надеюсь, вы успокоитесь, когда мы расскажем вам об этом.
Но пока это секрет. Она посмотрела на Джоуслина.

- Правда?

- Да. Конечно. Уходи, Генри, не делай из себя посмешище.

- Ты уверен, - медленно спросил Генри, - что никто не делает из тебя
посмешища?

Вошел Тэйлор. Он казался слегка рассерженным.

- Инспектор Фоке хочет поговорить с вами, сэр. Я сказал ему...

- Добрый день, сэр, - прогрохотало сзади, и массивная фигура инспектора
Фокса заполнила дверной проем.

***

Генри увидел, как эсквайр бросил быстрый взгляд от открытого окна на
миссис Росс. Тэйлор посторонился, и Фоке вошел.

- Надеюсь, сэр, вы извините меня за вторжение, - сказал Фоке. - Главный
инспектор Аллен попросил меня зайти. Я сразу же проследовал за вашим
дворецким. Может, мне надо было подождать?

- Нет, нет, - сказал Джоуслин. - Садитесь, э-э...

- Фоке, сэр. Большое спасибо, сэр. Фоке положил котелок на столик. Он
повернулся к Генри.

- Добрый день, сэр. Мы встречались вчера вечером, не так ли?

- Миссис Росс, это инспектор Фоке, - сказал Генри.

- Добрый день, мадам, - спокойно произнес Фоке. Затем он сел. Его
движения были исполнены достоинства.

Миссис Росс улыбнулась своей очаровательной улыбкой.

- Я должна уйти, - сказала она, - чтобы не перебивать господина Фокса.
Прошу вас, не беспокойтесь.

- Миссис Росс, если это не очень вас затруднит, - возразил Фоке, - я был
бы вам очень обязан, если бы вы на минутку задержались. Есть один-два
небольших вопроса для общего расследования, которые формально мне необходимо
задать каждому, и это позволит мне потом не занимать ваше время.

- Но я всей душой стремлюсь остаться, господин Фоке.

- Спасибо, мадам.

Фоке достал очки и нацепил их на нос. Затем вынул из внутреннего кармана
блокнот, открыл его и внимательно посмотрел на свои записи.

- Да, - сказал он. - Так, первый пункт, это и вправду совсем маленький
вопросик. Кто-нибудь из присутствующих находил луковицу в чайнике?

- Что? - воскликнул Генри.

Фоке, не отрываясь, смотрел на него.

- Лук в чайнике, сэр.

- Какой лук, в каком чайнике? - спросил Джоуслин.

Фоке повернулся к нему.

- Молодой Биггинс, сэр, признал, что он положил репчатый лук в чайник,
используемый в пьесе. Мы хотели бы знать, кто вынул его.

Миссис Росс расхохоталась.

- Прошу прощения, - сказала она, - но это просто смешно.

- Это звучит довольно нелепо, не правда ли, мадам? - с серьезным видом
согласился Фоке. - Вы знаете что-нибудь об этом?

- Боюсь, что нет. Кажется, господин Аллен уже говорил со мной.

- Вы ничего об этом не слышали, сэр?

- Боже милосердный, нет! - воскликнул Джоуслин.

- А вам, господин Генри?

- И мне нет, - пробормотал Генри.

- Следующий вопрос, - сказал Фоке, помечая в блокноте, - касается окна.
Насколько я понимаю, миссис Росс, вы нашли его открытым в субботу днем.

- Да. Мы закрыли его.

- Но вы однажды уже закрывали его, не так ли? В полдень?

- Да, закрывала.

- Кто открыл его? - спросил Фоке и посмотрел сначала на Джоуслина, а
затем на Генри. Они оба отрицательно покачали головами.

- Я бы предположил, что это могла быть мисс Прентайс, моя кузина, -
сказал Генри. - У нее есть глубоко укоренившаяся мания...

Он спохватился и сдержался.

- Она - любитель свежего воздуха, - продолжил Генри, - и постоянно
жаловалась, что в ратуше душно.