Чтение 55–й страницы книги ~Бомба для председателя~

- Вы славный парень, Роберт.

- Я старше вас на тридцать четыре года.

- Простите...

- Я ваш служащий. Мелкая сошка. Валяйте, говорите что хотите. Но она
чем-то вас задела. Или просто хороша? Она не продается, я это выяснял. Она
мне нагадала скорый отъезд, и я решил попробовать ее. Она отказывает даже
миллионерам, не только такой швали, как я.

- Хватит вам заниматься мазохизмом.

- Спасибо за совет. Э! Виски! - крикнул он официанту. - Тройной -
боссу и четыре - мне. Просто стакан. И не лей туда воды, сукин сын!

- Вы здесь со всеми разговариваете по-свински?

- Нет, только с лакеями. Сошкам нравится унижать тех, кто стоит ниже
их.

Ганс отошел к бару и выпил рюмку хереса. Заревел джаз. Он никогда не
думал, что японцы умеют так играть "поп-мьюзик". Гастролирующие здесь
японцы копировали негров, и это у них здорово получалось, потому что
японцы женственны и ритм у них подчинен мелодии. В этом сочетании рева и
тонкой мелодии "рев" бился, как слепой силач, прикованный к
пронзительно-грустной мелодии, которая оставалась даже тогда, когда
исчезала... Как луч света в темноте... Он ведь остается еще какое-то
мгновение после того, как исчезнет, - либо зеленой, либо бело-дымчатой
линией, либо еще более темной, чем окружающая ночь.

"Сейчас напьюсь, - подумал Ганс. - Эта сумасшедшая японка наговорила
такого, что позволяет мне напиться. Я даже обязан напиться, а то не усну.
Нельзя привыкать к снотворному, это хуже наркотика".

- Слушайте, Роберт, не волоките меня в отель, ладно? - сказал он,
вернувшись к столику. - Если я напьюсь, оставьте меня, потому что я могу
оскорбить вас, а это плохо - вы ведь такая старая сошка...

- Почему вы решили, что я поволоку вас в отель? Возьмите такси, и
шофер отвезет вас туда. И потом, наверное, ваши секретари уже ищут вас. Вы
не сказали им, что едете сюда?

- Я не обязан им докладываться.

- Не врите. Не вы их хозяин, а они ваши хозяева. Что вы без них
можете? Они вам пишут тексты выступлений, пока вы тут пьете. Они вам
рассказывают обо всех изменениях на бирже и расшифровывают телеграммы от
папы. Теперь чем выше тип, тем он больше подчинен шушере вроде меня. Вы
без нас ни черта не можете. Сами настроили заводов, а теперь не можете с
ними справиться. Но вы остаетесь в истории, а нас, ее истинных творцов,
забывают через день после смерти.

- Хотите, я вас поцелую?

- Конечно, не хочу. А зачем, собственно, вам меня целовать?

- Чтобы вы не обиделись, когда я пошлю вас к черту.

- Не надо посылать меня к черту, Ганс. Я должен сопровождать вас, а
без моего китайского ваши секретари не поймут ни слова. Они учили
китайский в Киле, а я в Сингапуре и Кантоне. Вам понравился Сингапур? Или
Тайбэй интересней? Не смотрите, не смотрите, японка в зал не выходит... Я
же говорю - она не шлюха... А вот сейчас я поеду к настоящим шлюхам.
Хотите? Тут есть пара славных камбоджиек. Они на втором месте после
вьетнамок в Азии. Едем?

- Нет. Спасибо.

- Почему? Боитесь, что заснимут на пленку и потребуют денег? Вы для
этого слишком независимый человек... Вы ж не мелкий шпион... Вас не надо
перевербовывать. Будьте здоровы! Пейте же, мне одному при вас не положено.
А то хотите, здесь есть один великолепный клуб: моряки, сделавшие себе
операции, чтобы стать женщинами.

- Я могу сблевать, Роберт...

- Ну и что? Подотрут. Только на танцплощадке не блюйте - кто-нибудь
поскользнется, и вам намоют рожу.

- Слушайте, идите к черту...

- Иду, мой господин, иду... Между прочим, настоящий черт похож на
Фернанделя... Такой же добрый...

Когда Роберт уехал, Дорнброк выпил еще два тройных виски, долго
говорил с кем-то, потом дрался, но очень вяло - так же, как и его
противник, целовался с барменом, плакал, когда в кабаре стало пусто, и не
помнил, как заснул. Он, наверное, спал долго, потому что, когда проснулся,
в окнах уже родился тяжелый рассвет. Он сначала увидел этот рассвет в
окнах, а потом увидел у себя под глазом чьи-то пальцы, почувствовал, как
тепло ему лежать на ладони - маленькой, мягкой и крепкой.

Он поднял голову: напротив него сидела Исии.

В серых рассветных сумерках в пустом кабаре лицо ее было совсем
другим: пепельным, с синими тенями под глазами и таким красивым, что Ганс
сразу же вспомнил Суламифь.

- Зачем вы мне вчера так говорили?

- Я позволяю себе делать то, что хочу... Нам так мало отпущено, да
еще делать то, что противно твоему существу... Ложь противна нашему
существу.

- А делать больно - это приятно вашему существу? - Ганс поднялся. -
Тут выпить нечего?

- Можно взять с полки. Бармен ушел спать, я просила его не будить
вас. Вы так сладко спали...

Он взял с полки бутылку виски, налил себе и выпил.

- Кто вам рассказал обо мне?

Она пожала плечами, ничего не ответила, только вздохнула.

- Выпейте.

- Я не пью.

- Почему? Я не стану тащить вас к себе.

- Я понимаю. Просто мне нельзя пить.

- Почему? Надо пить. Всем. Особенно в тропиках.

- Вы, вероятно, не англичанин? У вас очень заметный акцент.

- Я немец.

- Я только два раза видела немцев. В Таиланде и Сайгоне. Они на вас
непохожи: такие шумные...

- Вы знаете, как тяжело и не нужно жить, если тебя никто не любит? -
спросил он неожиданно для себя и испугался.

Она тихо улыбнулась:

- Не пугайтесь... Это я заставила вас сказать так... Вы же не
собирались говорить этого. Это у вас было на самом донышке, вы даже не
знали, что в вас живут эти слова... А они в вас живут, иначе бы вы их не
сказали...

- Зачем вы просили меня сказать это?

Она пожала плечами:

- Не знаю...

- Тогда вы хуже, чем уличная шлюха! Ясно?! - он рассвирепел. - Зачем
вы заставили меня сказать вам это? Зачем?!

- Бедный вы мой... Я и сама не знаю, зачем я заставила вас сказать
это... Простите меня...

Доктор Ваггер, друг прокурора Берга, заехал за Люсом в "Гренаду" в
восемь часов.

- Читайте этот документ, - сказал Ваггер, резко взяв с места на
второй скорости, - сейчас я вам не могу его передать, я его отправлю на
ваш адрес в Европу с моим верным товарищем. А пока запомните детали, вам
это пригодится. Свет не включайте, не надо... Нагнитесь к щитку - так вам
будет виднее... Куда вас отвезти?

- В университетский клуб, - ответил Люс и развернул хрустящие
странички, переснятые на копировальной машине...

"56/19-5. Гонконг. По шифру председателя. Совершенно секретно.

Р. Аусбург - Ф. Дорнброку, Бауэру.

Встреча с руководителями пекинских и гонконгских финансистов

состоялась сегодня, в 10.00 по токийскому времени. Присутствовал

председатель наблюдательного совета концерна "Лим лимитед" и "Чайна

бэнкинг корпорейшн" мистер Лим и два неизвестных мне господина в

полувоенной форме. Судя по поведению мистера Лима, он в данном случае

был лицом, подчиненным этим двум господам. Один из них, лет тридцати

восьми (фото, сделанное с помощью микрокамеры, прилагаю), был

отрекомендован мистером Лимом как генерал авиации. (Поскольку полный

отчет о беседе уже отправлен с нашим самолетом, я не останавливаюсь