Чтение 546–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

И это судьям всем обязательно -

Повесить вали на воротах его

И плеткою надсмотрщика выпороть".

И потом девушка сказала посреднику: "Клянусь Аллахом, я не буду про-
дана этому старику, продавай меня другому! Может быть, ему сделается пе-
редо мной стыдно, и он продаст меня еще кому-нибудь, и я стану работни-
цей, а мне не подобает мучить себя работой, раз я узнала, что решать с
моей продажей предоставлено мне". И посредник ответил ей: "Слушаю и по-
винуюсь!" И он пошел с нею к одному человеку из больших купцов и, дойдя
до этого человека, сказал ей: "О госпожа, продать мне тебя этому моему
господину, Шериф-ад-дину, за девятьсот пятьдесят динаров?"

И девушка посмотрела на него и увидела, что это старик, но борода у
него крашеная, и сказала посреднику: "Бесноватый ты, что ли, или твой
разум поврежден, что ты продаешь меня этому умирающему старику? Что я -
очесок пакли или обрывок лохмотьев, что ты водишь меня от одного старика
к другому, и оба они подобны стене, грозящей свалиться, или ифриту, сра-
женному падающей звездой. Что касается первого, то язык обстоятельств
говорит словами того, кто сказал:

Хотел я поцеловать в уста, но промолвила:

"О нет, я клянусь творцом всех тварей из ничего,

Охоты у меня нет до белых твоих седин".

Ужели при жизни мне набьют уже хлопком рот?

А как прекрасны слова поэта:

Сказали: "Белизна волос - блестящий свет,

Величием и блеском лик покроет",

Но вот покрыла седина мне голову,

И я хотел бы не лишиться мрака.

И когда б была борода седого страницею

Грехов его, все ж он белой бы не выбрал.

Но еще лучше слова другого:

Вот гость к голове моей явился - бесстыдный гость,

И лучше меча поступки, если он явится.

Уйди, с белизной твоей, в которой нет белизны,

Ты черен в глазах моих от многих твоих обид!

А что до другого, то он человек порочный и сомнительный и чернит лик
седины. Покрасив седину, он совершил сквернейшее преступление, и сказал
о нем язык его обстоятельств такие стихи:

Сказала: "Ты седину покрасил!" Ответил я:

"Ее от тебя хотел я скрыть, о мой слух и взор!"

Она засмеялась и сказала: "Вот диво то!

Подделка умножилась, проникла и в волосы".

А как хороши слова поэта:

О ты, что красишь черным седину свою,

Чтобы молодость тебе вновь досталась на долгий срок,

Покрась ты их лишь раз моею участью -

Ручаюсь я, что краска не сойдет, тебе".

И когда старик, выкрасивший себе бороду, услышал от девушки такие
слова, он разгневался великим гневом, больше которого нет, и сказал пос-
реднику: "О сквернейший из посредников, ты привел сегодня к нам на рынок
глупую невольницу, которая объявляет дураками всех, кто есть на рынке,
одного за другим, и осмеивает их стихами и пустыми словами!" И потом
этот купец вышел из своей лавки и ударил посредника по лицу. И посредник
взял девушку и пошел с нею обратно, рассерженный, и воскликнул: "Клянусь
Аллахом, я в жизни не видел невольницы более бесстыдной, чем ты! Ты се-
годня обрезала мой достаток и свой достаток, и возненавидели меня из-за
тебя все купцы!"

И их увидел на дороге один купец и прибавил за девушку десять динаров
(а звали этого купца Шихаб-аддин), и посредник попросил у девушки разре-
шения продать ее, и она сказала: "Покажи мне его, я на него посмотрю и
спрошу его про одну вещь. Если эта вещь есть у него в доме, - я продамся
ему, а если нет, то - нет". И посредник оставил ее и, подойдя к купцу,
сказал ему: "О господин мой Шихаб-ад-дин, знай, что эта невольница ска-
зала мне, что она тебя спросит об одной вещи, и если эта вещь у тебя
есть, девушка будет тебе продана. Ты слышал, что она говорила купцам,
твоим товарищам..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот семьдесят вторая ночь

Когда же настала восемьсот семьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что посредник сказал купцу: "Ты слышал, что
говорила эта девушка твоим товарищам купцам.

Клянусь Аллахом, я боюсь, что, когда я приведу ее к тебе, она сделает
с тобою то же, что она сделала с твоими соседями, и я буду перед тобой
опозорен. Если ты мне позволишь подвести к тебе девушку, я ее к тебе
подведу". - "Подведи ее ко мне", - сказал купец. И посредник ответил:
"Слушаю и повинуюсь!" - и пошел и подвел девушку к купцу. И девушка
взглянула на него и сказала: "О господин мой Шихабад-дин, есть у тебя в
доме подушки, набитые кусочками беличьего меха?" - "Да, о владычица кра-
савиц, у меня в доме десять подушек, набитых кусочками беличьего меха, -
ответил купец. - Заклинаю тебя Аллахом, что ты будешь делать с этими по-
душками?" - "Я подожду, пока ты заснешь, и положу их тебе на рот и на
нос, чтобы ты умер", - ответила девушка.

А потом она обернулась к посреднику и сказала ему: "О гнуснейший из
посредников, похоже, что ты бесноватый! Ты только что предлагал меня
двум старикам, у каждого из которых по два порока, а после этого предла-
гаешь меня моему господину Шихаб-ад-дину, у которого три порока: во-пер-
вых, он коротенький, во-вторых, у него большой нос, а в-третьих, у него
длинная борода. И кто-то из поэтов сказал о ней:

Не видали, не слышали о подобном

Человеке средь тварей всех мы ни разу.

Борода его длинная - длиной в локоть,

Нос - тот в четверть, а ростом он будет с палец.

А кто-то из поэтов сказал также:

Лицо его - торчит на нем минарет,

По тонкости - мизинец он под кольцом.

А если бы вошли к нему люди в нос,

Весь мир остался бы тогда без людей".

И когда купец Шихаб-ад-дин услышал от девушки такие речи, он вышел из
своей лавки и, схватив посредника За ворот, воскликнул: "О злосчастней-
ший из посредников, как это ты приводишь к нам невольницу, которая нас
поносит и высмеивает, одного за другим, стихами и вздорными речами!" И
посредник взял девушку и ушел от купца, говоря: "Клянусь Аллахом, я всю
жизнь занимаюсь этим ремеслом, но не видел невольницы менее вежливой,
чем ты, и звезды для меня несчастнее, чем твоя звезда. Ты прервала мой
надел на сегодняшний день, и я ничего не нажил через тебя, кроме ударов
по затылку и хватанья за ворот!"

И потом посредник опять остановился с девушкой около одного купца,
обладателя рабов и невольников, и спросил: "Продавать ли тебя этому куп-
цу, Сиди-Ала-аддину?" И девушка посмотрела на него и увидела, что он
горбатый. "Это горбун! - сказала она, - и поэт сказал о нем:

Его плечи малы, зато длинны позвонки его:

Он похож на черта, когда звезду вдруг видит он,

Или первую получил он плетку и чувствует,

Что вторая тут, и как будто бы удивляется.

И сказал о нем также кто-то из поэтов:

На мула влез один из вас; стал он

В глазах людей образчиком сразу.

От смеха весь он согнут; не диво,

Что мул под ним шарахнулся в страхе.

Или, как сказал о нем кто-то из поэтов:

Горбуны ведь есть, что еще дурней с горбом своим,

И очи всех плюют на них с презрением,

Точно ветвь они, что высохла, скривилась вся,

И гнет ее от долгих дней лимонов вес".

И тут посредник поспешил к девушке, и взял ее, и подвел к другому
купцу, и спросил: "Продать ли тебя этому?" И девушка посмотрела на купца
и увидела, что у него гноятся глаза, и воскликнула: "Он с гнойливыми
глазами! Как ты продаешь меня ему, когда сказал кто-то из поэтов:

Трахома в нем! Болезнь его

Убьет до смерти силы в нем.

О люди, посмотрите же

На эту грязь в глазу его!"

И тогда посредник взял девушку, и подошел с ней к другому купцу, и
спросил ее: "Продать ли тебя этому?" И девушка посмотрела на него и уви-
дела, что у него большая борода. "Горе тебе! - сказала она посреднику, -
этот человек - баран, но хвост вырос у него на горле! Как же ты продаешь
меня ему, о элосчастнейший из посредников! Разве ты не слышал, что все
длиннобородые малоумны, и насколько длинна борода, настолько недостает
ума. Это дело известное среди разумных, как сказал один из поэтов:

Коль бороду имеет муж длинную,

Сильней тогда к нему уважение.

Но только вот-убавился ум его

Настолько же, насколько длинна она.

А также сказал о нем еще один из поэтов:

Есть друг у нас, Аллах его бороду

Без пользы нам в длину и в ширь вытянул:

И зимнюю напомнит нам ночь она,

Холодная, претемная, длинная!"