Чтение 56–й страницы книги ~Великий Сатанг~

славятся и живут в веках бессмертные идеи юх-квэхва-юх! Друг Джугай с
нами!"

Помню, радио замолкло, потрещало и завершило: "И пусть знает
оранжевая свора, засевшая в Барал-Гуре, что Дархай все равно будет
Единым!"

...Да, план был хорош. Однако никто не учел побочных эффектов. Две
недели славной, от души и сердца организованной резни изрядно оздоровили
общество, избавив остаток населения обеих держав от вредных мыслей на
всякие темы. Заодно с головами, такие мысли придумывавшими. И основной
задачей населения, помимо упорного труда и лояльности перстам указующим,
сделалась мечта о лютой мести подлым конфедератам, развалившим Единый
Союз, и, соответственно, мерзким заединщикам, растоптавшим
демократическую непорочность Конфедерации...

Редкие рейсы чудом уцелевших космолетов из порта в порт поддерживали
иллюзию существования держав; на деле же мудрые и абсолютно легитимные
лидеры каждой отдельно взятой планеты знать не знали и слышать не
собирались о какой бы то ни было центральной власти и подчас уже
рекомендовали подчиненным требовать побольше подлинного суверенитета.

Единственная накладка: как сообщают достойные доверия источники,
дебилов на каждой из Содружества Независимых Планет рождается все
больше. Но это уже забота медиков.

Которых, между прочим, тоже почти извели в ходе чистки.

К слову сказать, было и исключение: Земля.

Еще в дебюте на Планете-для-Всех произошел сбой. И виной тому был
некто... кажется, Верховенский?.. или нет? - я не силен на имена.
Плановую критику он провел едва ли не успешнее всех. Но - нетривиально.
Держу пари, у этого умника имелся кой-какой административный опыт; во
всяком случае замыслы устроителей шоу он просек. И внес коррективы,
справедливо полагая, что есть пророк и в Отечестве своем. Порезав
излишних болтунов, он взялся не за дархайских туристов, как следовало бы
по плану, а наоборот - за бедных вояк, никак не ждавших этакого подвоха.
И лишь потом, предупредив возможные эксцессы, показал "макакам" (так он
называл собратьев по идее), кто в доме хозяин. Впрочем, под конец
накрылся и сам. Почему? Точно не знаю, а врать не люблю...

Что там сейчас и как, известно смутно. Мало достоверной информации.
Одно точно: ничего хорошего. Понятное дело, планета-курорт, без всяких
ресурсов, да к тому же и со взорванными энергоблоками. Надеюсь,
сколько-то душ все же выживет в городах-музеях. А может быть, кому-то из
особо везучих посчастливится удачно одичать.

Скорее всего недораскритикованным туристам с Дархая.

Насколько мне известно, они забились в самую глушь, от мира
отгородились напрочь - и ждут избавителя. Не Вождя, как ни странно, в
Вожде они хоть и тупые, а все же разуверились. А - вы не поверите! -
того самого принца Видратъхью, о коем я уже вскользь поминал. Мол,
спустится в назначенное время с небес и уведет на Дархай...

Что ж, в конце концов, любая вера достойна уважения.

Поболе их преуспели уцелевшие наследнички пророка со славянской
фамилией. Заняли недогоревшие небоскребы, наловили энное количество
очумевшего населения, нарекли пойманных лохами и повелели оным пахать и
сеять. Ибо, по их разумению, меч рождает право, а тот, у кого меча нет,
и есть лох.

Там весело. Поскольку они, отдав должное, изобретательны и полета
фантазии не чужды. Что скажете, к примеру, о праве первой ночи с обоими
новобрачными подряд прямо на Круглом Столе?! Впрочем, те из них, которые
мягкотелые либералы, пока еще не словили полного кайфа. Они обходятся
без жениха.

Каждую пятую среду они созывают толковище в центре бывшей Одессы и
держат отчет перед Великим Бригадиром. С недавних пор пост сей прочно
занимает некто Йошко I Крутой, в девичестве Бабуа. После разборки
полетов - короткая тризна и разъезд делегаций. До следующей пятой среды.

Были, правда, и такие слухи, что кое-кто на Земле верит в нас,
грешных. Боюсь, не воздается им по вере их... Да и на пользу ли пойдет
помощь от тех, кем мы все стали?

И есть еще, говорят, там какой-то Старец...

И ведомо, дескать, ему все, что было и что еще будет.

Но об этом - молчок! Что я, дурной, о таком к ночи?..

...А у меня на Авиньоне - благодать. Одна беда: бедняжка Джамбатиста
совсем свихнулся и теперь сам пользуется моим пони. Прямо в библиотеке.
Мне же не до шалостей. Забот полон рот: обустроить беженцев, по счастью,
малочисленных, к делу приохотить. Ну и, конечно, внушить веру, ежели
сумею...

Трудно! Но - пытаюсь. И не без успеха. А говорили - шизофреник.
Ох-хо-хо! Да я нормальнее многих, а по нынешним-то временам, так,
пожалуй, и всех!..

Боженька! Хоть мы порой и ругались, но шепни мне на ушко, будь
добренький: на хрена Тебе все это было нужно, а?.. Я ж никому ни
полсловечка, Ты ж меня не первый год знаешь!..

А сатанги исчезли, словно и не было их вообще.

Впрочем, возможно, и не было, дети мои, возможно, и не было. Очень
возможно.

Хотя - как сказать...

ХРОНИКА ТРЕТЬЯ
ОПЕРАЦИЯ "НОСТАЛЬГИЯ"

ГЛАВА 1
"БРАТВА, В НАТУРЕ, СФИЛЬТРУЕТ БАЗАР..."

Земля. Месяц пробуждения цветов. Люди башен
13 апреля 2233 года по Галактическому исчислению

Солнце взбесилось нежданно. Вчера еще пристойно теплое, как ему и
подобает по ранней весне, оно полыхнуло с утра, вмиг раскалив небо
добела, и влажный ветерок, лениво тянущий с моря, к полудню превратился
в сгустки испарений, забивающих глотку почище комьев промасленной пакли.
Мгновенно распахнулись неторопливо набухавшие почки. Молоденький
тоще-долговязый лесок, некогда бывший бульваром, за пару часов оброс
яркой, даже и на взгляд, липкой зеленью свежей листвы и шуршащей
занавеской закрыл вид на море: и пока еще серую, но начинающую понемногу
наливаться синевой гладь воды, и руины порта, скалящиеся обломанными
клыками проржавевших кранов.

Вид открывался с пятого этажа и выше, но туда хода не было: рухнувшие
лет десять тому лестничные пролеты не вели никуда, и даже сумей кто-то
настырный чудом взобраться по остовам гнилой арматуры, он был бы
разочарован: от пятого, заложенного наглухо кирпичом этажа тянулись в
небо лишь перекореженные развалины.

Окна же заселенных уровней были затворены намертво; незачем было
смотреть вниз, да и не хотелось, тем более что все окна, кроме бойниц,
были заперты. Лишь те, чей черед выпал заступить на шухер, сидели в
тесных проемах, сторожко вглядываясь в происходящее под башнями, ловили
малейший намек на угрозу. Лица парней, одетых, как и подобает в военное
лихолетье, просто и невычурно - легкие тренировочные брюки напуском на
кроссовки и безрукавки коричневой кожи на голое тело, - были
сосредоточены и не обременены печатью раздумий: не выслужив хотя бы
тоненькую рыжую цепочку, не имеешь права и размышлять.

Пусть думает лошадь. У нее голова большая.

Или пахан. На то он и пахан.

Но лошади паслись сейчас вдалеке от башен, стреноженные и
поставленные под надежный присмотр. Не хозяйский, нет. Они чувствовали
беду и ржали, выкликая хозяев, но тщетно...

Конюшни были захвачены еще в первый день, с лету.

А тот, кому полагалось думать за всех, думал. Напряженно и
сосредоточенно. И никак не мог придумать ничего. И оттого медленно
стервенел.

Ибо надежды не было.

К полудню пятых суток осады хаза скисла по жизни, и кодле, почти
всей, от седоусых козырей до последней, не нюхавшей еще серьезных
разборок сявки, сделалось очевидно, что ловить уже нечего.

Умные фраера не пошли на приступ, они путем прикинули, каково станет
рубиться в хитрых закоулках хазовых переходов и путанице галерей. И
поступили мудрее: попросту обнесли все три башни хазы невысокой стенкой
в человеческий рост, за пару часов накидав ее из битого кирпича и
перекрученных обрезков арматуры, а потом оцепили их по периметру кольцом
лучников и принялись ждать, зорко контролируя оба подъезда и сбивая
стрелами взмывающих из окон почтовых голубей.

Последний турман хазы был сбит на третий день осады.

Тогда же, окончательно врубившись в расклад, пахан приказал рыпнуться
внаглую. В этом был определенный смысл: навязав фраерам рукопашную,
можно было надеяться сделать их вмокрую до того, как лучники успеют
вписаться в гасиловку. А потом вызволить лошадей и дернуть за атасом в
хазы Поскота. Слабая надежда, в натуре, и все же.

Поэтому рыпнулись без гнилых ломов, с яростным нахрапом отрицаловки,
врезались в мгновенно сомкнувшиеся ряды осаждающих - и откатились
вспять, к подъезду хозяйственного корпуса, оставив на пыльных вздыбинах
треснувшего асфальта пятерых самых борзых из шпанки и даже одного
козырного, поймавшего, несмотря на крутую выучку, длинное фраерское перо
в бок.

Фарта не вышло. Контратакуя, фраера погнали давшую ноги братву, не
давая опомниться, и на плечах бегущих ворвались в холл хозяйственного
корпуса. Территория хазы сократилась ровно на треть, хуже того,