Ибо вот оно, явление Балора, и в этом нет сомнений. Пусть никто не скажет,
что Джаксиан Тарпит был фальшивым богом или что Балор уклонялся от своих
прав и обязанностей. Пусть это будет запечатлено.
как и велели мне боги.
жрицей на ложе из тамариска. Он бросился к ней со страстью, и она приняла
его с радостью. Велика была их любовь, и громко кричали они от
наслаждения, что испытывали друг от друга.
29. ПРИШЕСТВИЕ БАЛОРА
на оружейном столе. Должно быть, он занимался этим давно и, как мне вскоре
предстояло увидеть, проделал отличную работу.
Он ссутулился, как старик. Единственное лекарство от позора - страдание, и
мне вовсе не хотелось быть тем, кто страдает, так что я не предлагал ему
ни сочувствия, ни ободрения. Я только передал, что его ждут наверху.
Ториан пошел к лестнице, не посмотрев на меня и не проронив ни слова. Я
собрал облачение верховной жрицы и пошел следом.
немного.
счастливая, как любая девственница в день свадьбы. Она очаровательно
поблагодарила меня за то, что я принес ее наряд. Я хотел было предложить
свою помощь, но подошел Балор с факелом, а я подозревал, что бог войны
должен обладать не только очень острым слухом, но и обостренным чувством
ревности.
Фотия. Тело было пугающе бесформенным, но уже начинало коченеть. Ториан
бесцеремонно сбросил его в люк, в который сам упал во время поединка, а
потом полез следом по лестнице. Балор начал спускаться за ним, а я - за
Балором, оставив Шалиаль саму разбираться со своими одеждами.
дороги статую и сундуки. При этом казалось, что он ни капельки не
напрягался. Я нагнулся, чтобы открыть дверцу, пытаясь придумать, что лучше
сказать, если я увижу на лестнице верховного жреца Нагьяка. Впрочем, его
там не оказалось.
Возможно, он спросил раньше, а я не слышал. Возможно, ему было все равно.
Возможно, он доверял сверхъестественному знанию Джаксиана Тарпита.
Впрочем, возможно, он просто был приучен не задавать вопросов, получив
приказ.
ведущей вниз. Я закрыл люк, и Балор с той же легкостью вернул груз на
место. Какую силу должен продемонстрировать человек, чтобы ты признал его
кем-то большим, чем простой смертный? Силач из труппы Пав Им'пы мог
поднять коня - с помощью специальных каната и лебедки, но я видел однажды,
как дряхлая, страдающая артритом старушка сорвала с петель дверь конюшни,
чтобы спасти внука из огня. Сама по себе сила мало что доказывает.
тоном, но я счел это приказом, не вопросом.
стал настоящим Джаксианом Тарпитом. Окинув взглядом снаряжение, он почесал
в затылке и застонал. Потом ухмыльнулся мне:
тебе благодарен. Мне жаль твоего друга - но тот, кто служит суровому
господину, должен ожидать суровой же дисциплины, не так ли? Нет, ты только
посмотри на весь этот антиквариат! Как по-твоему, с чего положено
начинать?
Любовь к нему Шалиаль сразу стала казаться вполне понятной. Пока я одевал
его в нижнее платье, он сыпал шуточками, поддразнивал меня, называя мою
роль свидетеля вуайеризмом, - в общем, старался отвлечь меня, чтобы я
расслабился немного. Скоро я успокоился настолько, что позволил себе
задать вопрос:
пути сюда мы видели несколько штук. Разве ты не заметил? - Он махнул рукой
куда-то в сторону восточной галереи.
никакой стремянки. Само собой, вчера я чувствовал себя ужасно. Давай-ка
сюда наголенники. Я все думал об этом Грамиане Фотии. Я пытался поверить в
то, что отец настоял на гарантиях и что заговор не пойдет так далеко, как
вы боялись. Где-то за полдень до меня дошло, что задумал твой друг Ториан,
и мне стало еще хуже. Потом мне пришлось провожать Шалиаль в Обитель. И
глядя на то, как ее усаживали на тамариск, я подумал, что она очень
напоминает приманку - приманку для героя.
нагрудной пластины панциря. Я с трудом поднимал ее, но он надел ее с
легкостью. Он больше не заикался.
которую я любил, недосягаема для меня, а теперь я видел способ соединиться
с нею, если бы только мне хватило отваги. Но не хватало! Я пошел домой, и
мне даже напиться не хотелось, в таком жалком состоянии я пребывал. Теперь
налокотники, пожалуйста. Эта застежка на месте? Потом началась гроза. Я
взял меч и пошел в храм, терзаемый муками совести, ибо представлял себе,
как вы с Торианом сражаетесь со стремянкой на таком ветру. Подтяни-ка этот
ремешок. Когда я дошел до Площади Тысячи Богов, дождь лил уже как из
ведра, и ступеней практически не было видно. Почти не думая, я бросился к
ним и начал подниматься. Никто не увидел меня в грозу. Я появился как раз
вовремя, чтобы увидеть, чем закончилась попытка Ториана... - Он вздохнул.
- Если бы он победил, мне кажется, я пошел бы обратно.
голову. Теперь он казался еще больше, чем обычно. Точь-в-точь Балор - да
он и был Балором! Страшные, горящие глаза светились всезнающим весельем -
лирическое отступление закончилось. Мне передали недостающую часть истории
и предупредили, чтобы я не совал нос дальше. Я понимающе поклонился.
Шалиаль. Рогатый головной убор скрывал ее спутанные волосы, жемчуга сияли
у нее на пальцах и на шее. Я еще раз подивился красоте, которая может
носить что-то или вообще ничего, но с каждом разом выглядит все
великолепнее. Когда бог приблизился, она опустилась на колени. Он
одобрительно усмехнулся и поднял ее. Она улыбнулась... нет, она просияла,
глядя на него с восхищением. Небо за дверью посветлело, и край его
окрасился розовым в преддверии рассвета.
обратно на лестницу.
тех пор, пока меня не выпустят позже днем или даже следующей ночью. - Но,
Боже, как я смогу задвинуть засовы? И если я останусь здесь...
и налег плечом на крышку. Она медленно опустилась и захлопнулась. Люк был
закрыт. До тех пор, пока на него никто не наступит, конечно.
меч. Взявши меня за подбородок, он наклонил мне голову набок.
этой ночи. Пока я испуганно смотрел на него, великан выбрил меня мечом
бога войны. Мало кто смог бы удержать этот меч и обеими руками. Он двигал
им легко, как перышком. Моя борода осталась на полу. Балор оставил мне
небольшие усики и узкую полоску волос на подбородке, как у статуи на
площади.
привыкать к этому хитрому взгляду.
той части тебя, что остается Омаром, будет спокойнее в набедренной
повязке?
ножны. - Он повернулся, чтобы взять Шалиаль за руку.
Орловский Гай Юлий
Зыков Виталий
Мичурин Артем
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Ибсен Генрик