внутри у меня останется сорок, нет, даже тридцать пять минут. Обезвредить
оба заряда, верхний и нижний ... Времени в обрез. Но - можно. Можно. Ты убил
еще одного, Шпигель: моего друга. Но я тебе не дамся. И твою мерзопакость мы
уничтожим там же, в твоих казематах, не дадим ей увидеть белый свет.
Сейчас важны каждые пять минут... каждая минута важна!
IV
сильные лучи фонарей пронзали холодный, застоявшийся воздух. И не
кремнистый, а бетонный путь блестел в лучах.
положено. Так надо.
забудешь. Вычеркнешь из жизни, как вычеркивают из записной книжки ненужный
телефон.
послал бы телеграмму, но не знаю адреса. Так бывает часто: знаешь, как
дойти, а адреса никогда не записывал. Слишком многого я не знаю, и не знал
никогда. Но если бы в тот миг, когда мне очень этого хотелось, махнул на все
рукой и кинулся к тебе - взрыв произошел бы, и никто не смог бы его
предотвратить, потому что Лидумс погиб, а меня здесь не было бы. И это было
бы ужасно.
именно человеком. И только потому захотела быть со мной.
пружинам. Та пружина была нагружена лежавшим поверх грунтом. Вынимал грунт,
Лидумс давил на пружину своим весом, да и щит, под которым располагалась
она, тормозился слежавшейся землей. Но как только он стал выжиматься и
освободил пружину от своей тяжести, она распрямилась, щит в пазах двинулся
вверх и прикрепленный к нему поводок вырвал чеку.
чем было дело.
что телефон телефоном и телеграф телеграфом, но существует в мире и другая
связь, настоящего названия которой пока еще не найдено.
думал - только позвонить. Оказалось хуже. Но что-то я почувствовал, хотя
никто до меня не дозвонился и не прислал телеграммы.
крепко-накрепко. Мы верим интуиции, она редко подводит нас.
поймешь - ты почувствуешь, что я не сбежал, не скрылся. Ты почувствуешь все,
что я хочу сказать тебе и скажу - если ты будешь ждать и дождешься.
что можно будет. Не больше. В остальное тебе придется поверить.
выигрышном положении он: мне надо спешить, больше нет времени раздумывать.
на него петлю троса. Кольца не было, но сделали крепкую петлю. Отошел к
лебедке, туго натянул трос и зажал тормоз.
из баллона. Сделанные на совесть ключи блестят. Только бы подошли... Слесарь
с инструментом остался наверху, отверстие шахты наглухо закрыто брезентом и
хлорвинилом, потому что стоит мне открыть ворота - и воздух может сделаться
смертоносным. Ни одного кубика его не должно попасть наверх, в атмосферу.
Если даже все пройдет благополучно, выбраться отсюда будет не просто: медики
уже развернули наверху свою кухню, - давненько у них не было такой
практики...
потолковать со специалистом, и он сказал, что первым, как правило, должен
действовать ключ поменьше, вспомогательный, и лишь после него - второй,
главный. Но ведь это Шпигель с его привычкой делать все наоборот. И я, почти
не колеблясь, поворачиваю большой ключ первым.
пневматика исправно сработала, время ничего не могло с нею поделать. Шпигель
никогда ничего не делал кое-как. Завидное качество.
гигантского контрабаса.
тормоз.
чуть отошла. Вторая, не удерживаемая тросом, тоже двинулась с места, и у
меня оборвалось сердце. Хотя я и полагал, что должно быть нечто такое: ведь
Шпигель предусмотрел лишь один крюк - значит, так оно и должно быть.
первая, и остановилась сама собой. Значит, они связаны механизмом.
так упакован, что кожей не почувствую и урагана. И все же по спине пробежали
мурашки. Воздух там уже полон смерти. Но меня ей не ухватить. Я хорошо
подготовился.
десять сантиметров. Снова чуть отходят пластины. Еще два таких сеанса - и в
ворота, пожалуй, можно будет пролезть даже с моими баллонами. А уж с
инструментами и подавно.
Тиски, напильники, дрели, ножовки, мало ли еще что. А у сапера два
инструмента. Руки и голова. И все. Легко носить, и не требуют лишнего места.
Прекрасные инструменты.
работает кислота и тоньшает перегородочка. Если ее проест насквозь раньше,
чем я успею ...
фонарь.
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий