его изможденном лице появилась слабая улыбка. - Он Знает, что Лич умрет
раньше, чем через полгода.
в водовороте приятных хлопот. Они сняли пятикомнатный домик без мебели за
пятьдесят долларов в месяц и в первый раз, с тех пор как поженились,
приобрели в рассрочку мебель, которая обошлась им в пятьсот долларов.
Начав тратить деньги, они уже не могли остановиться и купили автомобиль,
спортивный шевроле, выпуска 1933 года. Они, конечно, понимали, что
закрытая машина была бы практичнее, но у них имелись веские причины:
во-первых, сейчас лето и, во-вторых, Эрик с детства мечтал об открытой
машине. Когда они окончательно устроились в своем домике, оказалось, что у
них накопилось долгов на несколько сот долларов; тем не менее, обладая
уймой новых вещей и сохранными расписками, они чувствовали себя такими же
богачами, как и те, кто жил на том берегу реки, на Северном холме.
казался необычайно просторным. Она соединила столовую и гостиную в одной
комнате, а рядом устроила кабинет Эрика. Он пытался возражать, но она
только смеялась и не обращала внимания на его протесты.
магазинах делают покупки университетские дамы, и весело передавала Эрику
столько сведений и сплетен, сколько он не узнал бы в своей лаборатории и
за год. Скоро им стало ясно, что Кемберлендский университет гораздо
консервативнее Мичиганского. Энн-Арбор казался теперь райским уголком, где
били ключом юность и веселье. Стоило Сабине упомянуть, что ее муж
преподает на физическом факультете, как присутствующие дамы тотчас же
сдержанно умолкали. Некоторые, впрочем, были откровеннее - они называли
Ригана "мерзким старикашкой".
от Горинов; между их домиками лежала красная кирпичная мостовая,
затененная густыми деревьями и испещренная солнечными пятнами. Когда
приехал Фабермахер, Эрик уговаривал его поселиться у них, ссылаясь на то,
что в доме есть лишняя комната. Сабина почувствовала, что все ее мечты о
создании Эрику комфорта грозят рухнуть, но промолчала. У нее словно гора
свалилась с плеч, когда Фабермахер снял маленькую двухкомнатную
меблированную квартирку на другой стороне холма и только изредка стал
приходить к ним в гости.
когда он работал в Колумбийском университете, но Эрик так много о нем
рассказывал, что ей казалось, будто она хорошо его знает. Теперь, когда
Фабермахер снова должен был войти в их жизнь, Сабина считала само собой
разумеющимся, что он ей симпатичен, но ее все же смущала его непроницаемая
сдержанность. Ей пришло в голову, что Эрик никогда не задумывался о
человеческих качествах Фабермахера и видел в нем только замечательно
способного физика; ее начало интересовать, что же представляет собою этот
человек. Она чувствовала, что Фабермахер догадывается о ее любопытстве и
что оно его забавляет. Между ними установился дружески-поддразнивающий тон
- один допытывался, другой уклонялся от ответов. Сабина знала от Эрика,
что Фабермахер близок с девушкой по имени Эдна Мастерс. Понадобилось
несколько дней, чтобы всякими окольными путями выпытать, что Эдна сейчас
гостит у матери на побережье, а потом приедет в Чикаго. Фабермахер дал
понять, что не хочет касаться своей личной жизни, и всякие расспросы
тотчас же прекратились.
предстояло преподавать новый материал. Работа была огромная, и ее
надлежало выполнить как можно лучше. Научную работу пришлось отложить по
крайней мере до зимы. Риган уехал в штат Мэн, они остались хозяевами
факультета, и у них создалось приятное впечатление, будто слова Лича уже
сбываются.
сочная зеленая листва. Дальше к западу раскаленное, словно выцветшее небо
дышало убийственным сухим зноем, но над Арджайлом то и дело проходили
пухлые, бесформенные облака, гонимые ветром; иногда они возвращались
обратно с севера и проплывали высоко в небе, холодные и округлые, как
надувшиеся паруса. Джоди стал бронзовым от загара, Сабина тоже сильно
загорела. Вечера бывали долгие и такие тихие, что из соседних домиков
через цветущие лужайки и обсаженную деревьями улицу ясно доносились чуть
приглушенные звуки домашней возни. Обычно Эрик возвращался из библиотеки
во второй половине дня и шел купаться вместе с Сабиной и Джоди. Однажды он
задержался дольше обычного, а Фабермахер, приглашенный к обеду, пришел на
час раньше, и в первый раз со времени их знакомства они с Сабиной остались
наедине. Она уже кончила все приготовления к обеду, накормила Джоди,
уложила его спать и теперь, переодевшись в простенькое легкое платье,
вышла на крыльцо и присела на ступеньках рядом с Хьюго в ожидании Эрика.
Хьюго сидел, задумчиво сдвинув брови, и, по-видимому, даже не замечал ее
присутствия. Несколько раз Сабина хотела заговорить с ним, но каждый раз
то, что она собиралась сказать, казалось ей чересчур банальным.
глаза его загорелись.
атмосфера, чем в Мичигане, зато жизнь здесь легче. А вам тут нравится?
здешнем "приличном" обществе. Понимаете, ведь вам с Эриком, к счастью, не
приходится ходить по магазинам, знакомиться с соседками и вести с ними
разговоры о детях и хозяйстве. Оказалось, что из всех здешних людей мне
нравятся только те, кого здесь зовут, - она понизила голос, изображая
комическое презрение, - "либералами". Я так и не знаю, в чем, собственно,
проявляется "либерализм" этих отверженных; может, они слишком поздно
встают по утрам, или слишком часто ходят в кино, или еще что-нибудь в этом
роде. Но с ними гораздо веселее, чем с прочими, и, вероятнее всего, мы
будем дружить именно с ними. Так что, положа руку на сердце, могу вам
признаться: боюсь, что я тащу Эрика на самое дно. Должно быть, я
совершенно бесхарактерная особа.
немного грустной.
заслуживают счастья и могут быть счастливы в жизни. Остальные либо придают
всему слишком большое значение, либо вовсе равнодушны. Нет, Сабина, вы
такая, каким бы я хотел быть, если б мог стать другим. Но надо родиться с
подобным характером - или найти его в жене. Вы были рады, что я не
согласился жить в вашем доме, не так ли?
настроение располагали к откровенности; Сабина кивнула головой, зная, что
он не обидится.
ли мы.
никогда бы не смогли поладить, если б с самого начала наши отношения
сложились неправильно. А теперь мы можем стать друзьями.
неприятно, но сейчас, в теплых сумерках, ей очень хотелось свободно
говорить о вещах, близких и ей и ему, особенно ему.
именно так, как этого захотите вы. Ни больше, ни меньше.
Она ответила пожатием, несколько смущенная его пристальным взглядом.
Почему-то она вдруг ощутила биение пульса где-то высоко у шеи.
Джобу Траскеру о роковой болезни Фабермахера; Сабина услышала об этом
впервые и стояла как громом пораженная. Когда она осталась одна, ей
захотелось плакать, но она не смогла.
блаженным ощущением полного благополучия. В просторном доме, где было
достаточно места для каждого, их отношения приобрели какой-то новый,
неуловимый оттенок. У Джоди была теперь отдельная комната, и хотя его
игрушки по-прежнему валялись повсюду, квартира уже не казалась занятой
только его вещами. Эрик и Сабина не сознавали, что одно время между ними
было некоторое отчуждение, но сейчас, казалось, они как бы заново
сблизились.
свое сближение, как неожиданный дар судьбы, но избегали говорить об этом,
словно боясь признаться, что их супружеская любовь не всегда была так
крепка и горяча. Эрик теперь очень редко вспоминал о Мэри Картер, она
казалась ему далеким прошлым.
открытой веранде, придавив от ветра книги и бумаги пузырьками с чернилами,
связкой ключей и пестрыми камушками, которые Джоди то и дело торжественно
преподносил ему, прибегая с лужайки. В полтора года Джоди уже хорошо умел
ходить, но предпочитал бегать и во время игры передвигался короткими
быстрыми перебежками.