«Бери Меч», сказал король. «Ты — член королевской династии, Меч принадлежит тебе по праву и долгу. Людям необходимы символы, за которыми можно следовать в битву.»
«Нет», сказал Руперт. «Есть вещи, которые я не стану делать даже ради долга.»
«Возьми Меч!», заорал король. «Это приказ!»
«Иди к черту», сказал Руперт и пошел прочь. Его шаги глухим эхом отдавались в тишине, когда он шел по центральному проходу. Все расположенные вокруг бесчисленные мечи бесчисленных героев с упреком взирали на него, когда он поворачивался к ним спиной. Руперт шагал, высоко держа голову. Он сделал достаточно, более чем достаточно, и ни у кого нет права просить у него еще чего-нибудь. Он снова выйдет на битву с демонами, потому что так надо, но он пойдет с честной сталью в руках, а не с грязным и ужасным злом, которое он чувствует в Адских Мечах. На него медленно нахлынула волна въевшейся в кости усталости и Руперт подумал, найдется ли у него время хотя бы на час сна до наступления рассвета. Он так чертовски устал… Он покачал головой и криво улыбнулся. После битвы будет масса времени для отдыха, так или иначе. Все время мира. Он вышел из Оружейной в коридор, где его дожидался в засаде лорд Дарий.
Краем глаза Руперт увидел мгновенный отблеск на мелькнувшем в воздухе кинжале Дария и отчаянно рванулся в сторону. Клинок пропорол кольчугу, но каким-то чудом прошел мимо ребер. Руперт ударился об пол, перекатился и живо снова был на ногах с мечом в руках, когда Дарий пошел на него, рыча и бормоча что-то под нос.
Крошечный сверкающий клинок вспарывал воздух быстрыми, злобными дугами.
Дарий шел, а Руперт отступал. Он с первого взгляда узнал ядовитое лезвие и совсем не хотел рисковать. Длины меча хватит, чтобы держать Дария на расстоянии, пока остальные не ответят на призыв.
Харальд и король Джон появились в дверях Оружейной и Дарий зарычал на них. Яркие капли гибельного огня слетели с его воздетой руки. Харальд быстрым движением выхватил Ярило из ножен и встал в боевую стойку, а гибельный огонь всосался в громадную полосу сверкающей стали и исчез. Дарий повернулся к королю, но тот уже достал Камнелом. Дарий отступил от Руперта и воздел руки призывным жестом. В каменном полу перед ним разверзлась длинная извилистая трещина. Грязный кроваво-красный туман забурлил из расширяющейся трещины, а за ним хлынула толпа когтистых дьяволов с жаждой убийства в пылающих глазах. Воздух наполнила серная вонь. Харальд и король застыли на мгновение, когда в них шевельнулся глубоко захороненный первобытный ужас, но мгновение миновало и с боевыми кличами они прыгнули вперед. Ярило и Камнелом красновато отсвечивали в алом адском огне. Под рубящими ударами Адских Мечей дьяволы визжали и мяукали, однако раз за разом поднимались и снова бросались в атаку, их раны залечивались и пропадали во мгновение ока. Харальд и король встали спина к спине и продолжали драться.
Дарий снова повернулся к Руперту и прижал его к стене, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в поисках слабого места в обороне Руперта. Он хотел убить Руперта именно кинжалом. Почувствовать, как клинок поворачивается в плоти принца… Так гораздо приятнее… Руперт раскачивался туда-сюда в такт с движениями Дария и бешено искал способ выпутаться из кавардака, в который ввязался. Отступать некуда, а Харальду и королю отчаянно нужна его помощь. Отравленный кинжал рубил снова и снова, Руперт чувствовал, как пот стекает у него по бокам, и дрался, парируя каждый удар.
Дарий открывался довольно широко, однако Руперт не отваживался ослабить оборону на время атаки. Даже царапины от кинжала достаточно, чтобы убить его. С другой стороны, нарастающая усталость говорила, что долго так он не продержится. Несмотря на заклинания Верховного Мага, до полного излечения от ран ему далеко, а сила и ярость Дария кажутся неистощимыми. Надо что-то сделать, пока еще осталась какая-то энергия.
Руперт отразил еще выпад, а потом описал мечом плоскую, злобную дугу у глаз Дария. Тот инстинктивно отпрянул, а Руперт бросился ему в пояс и вцепился в руку с кинжалом. Они сплетенной кучей свалились на пол, а дьяволы и трещина в полу мгновенно исчезли, не оставив и следа, что они вообще здесь были.
Руперт и Дарий вскарабкались на ноги. Дарий беззвучно засмеялся и рванулся к горлу Руперта. Харальд разрубил его в полете ударом массивного клинка Ярилы. Кровь взлетела широкой дугой, а сила удара отбросила Дария, заставив его врезаться в стену коридора. Гигантский меч почти перерубил его пополам, и все же Дарию как-то удалось повернуться и побежать. Харальд шагнул вперед и пронзил его сзади. Дарий только всхрапел раз и медленно сполз по стене, оставив на древней панели широкую кровавую полосу.
Харальд попробовал выдернуть клинок из спины Дария, но Меч не хотел.
Верх по стальному клинку медленно поползло красноватое свечение, когда Ярило все глубже впивался в нанесенную им рану. Харальд рванул Меч обеими руками и в конце концов тот неохотно высвободился. Клинок на всю длину покрылся мрачным кровавым саваном.
«Что ж». Сказал Сенешаль, тихо появляясь из двери Оружейной. «Похоже, Адские Мечи достойны своей репутации. Прошло всего несколько минут, а они уже крещены кровью.»
«Да», сказал Харальд. «Им нравится кровь. И они любят убивать.» Он задумчиво посмотрел на окрашенную красным сталь Ярилы и бросил Меч назад в ножны. Лицо его быстро приобрело обычное спокойное выражение, однако в глазах оставался туман, словно он только что начал понимать, что именно держит на спине. Он вдруг заметил, что его ладони замараны кровью и вытер их о куртку быстрым, нервным движением.
«В любом случае», спокойно произнес он, «важно то, что мы наконец изловили нашего предателя. Должно быть, именно Дарий привел демонов в Южное Крыло по воздуховодам, которые он так хорошо знал, и, должно быть, именно он воспользовался своей новообретенной способностью к магии, чтобы вмешаться в заклинание телепортации Верховного Мага.» Он взглянул вниз на Дария, лежащего на полу. «К счастью, потеря невелика. Никто не станет по нему скучать.»
ГЛАВА 8. Создания Мрака
Еще до того, как добраться до парадного входа, Руперт ощутил холод, дожидающийся его во дворе. Температура резко упала, когда он подошел к двери, дыхание паром повисло в воздухе. Руперт запахнул плащ и коротко кивнул стражнику у дверей. Стражник приоткрыл щелочку и Руперт живо выскользнул на парадную лестницу. Двери за ним со стуком захлопнулись, удерживая немногое оставшееся тепло, а Руперт вздрогнул, когда колючий холод двора резанул его, словно нож. Жаровни с углем и костерки храбро горели тут и там на переполненном народом дворе, давая слишком мало тепла и света.
Толстый слой снега и льда покрывал бастионы и крыши конюшен, сверкающая изморось жемчужно блестела на стенах. По верху внешних стен через равные промежутки горели факелы, однако главный свет исходил от яркого голубого сияния полной Луны, плывущей высоко в бесконечном мраке беззвездного неба. А на дворе, в неверном свете костров медленно собиралась последняя армия Лесной Страны.
Руперт притоптывал ногами и похлопывал руками в перчатках, глядя вниз на кружащую толпу, заполонившую двор от стены до стены. Беженцы с костерками исчезли, на время переместившись в Замок, их место заняли мрачнолицые мужчины и женщины, готовящиеся на битву. Не слышно было разговоров. Лес Мрака снаружи вплотную подобрался к Лесному Замку, прижавшись к его стенам, вроде громадной безобразной собаки, ждущей, когда ее спустят с цепи на добычу. Руперт вдруг задрожал, когда давно знакомое чувство подавленности и угнетенности снова навалилось на него. Он поборол страх, отказавшись поддаться ему, понимая, что если сделает это даже на мгновение, то до конца жизни никогда не освободится от него. Он смотрел на собирающуюся внизу армию и думал, что они станут делать, когда выйдут наконец в Лес Мрака и обнаружат, что демоны только часть того зла, которому им надо противостоять.
Суровым взглядом он следил, как приблизительно пять сотен мужчин и женщин закрепляли на себе доспехи и пробовали баланс у оружия, что лучше другого пришлось по руке. Было очевидно, что слишком многие никогда в жизни не вынимали оружия для боя. Стражники и солдаты занимались своими упражнениями с молчаливым умением, в то время как придворные и купцы, крестьяне и горожане по возможности лучше подражали настоящим бойцам, неуклюже размахивая мечами перед собой. Священники неторопливо переходили от группы к группе, говоря тихо и спокойно, принося умиротворение, сколько могли. Грумы выводили немногих оставшихся лошадей из конюшен, крепко хватаясь за повод, и бормоча что-то успокаивающее нервным, подозрительным животным. Руперт задумчиво нахмурился. Когда в последний раз он пробовал заводить лошадей в Лес Мрака, им приходилось завязывать глаза и вести в поводу. Однако, есть надежда, что боевые кони Замка созданы из более крепкого материала.
Он посмотрел в другую сторону и слегка улыбнулся, заметив небольшую группу гоблинов, спокойно сидящих у конюшен. Они с удовольствием прикрепляли зазубренные колючки к лезвиям своих мечей, а потом мазали колючки свежим конским навозом, чтобы любая нанесенная ими рана наверняка загноилась.
Вверху на бастионах остальные гоблины готовили котлы с варом и кипящим маслом. Руперт печально покачал головой. При всех их добрых качествах, нельзя увильнуть от факта, что у гоблинов абсолютно нет чувства чести или справедливой игры. В наступающей битве они, поэтому, должны быть особенно хороши.
Верховный Маг сидел на последней ступени парадного входа, попивая вино прямо из бутылки. Руперт пошел по ступеням к нему, но сразу остановился, когда понял, что глаза Мага не в фокусе и смотрят в никуда. На мантии виднелись свежие пятна от вина и он слегка покачивался из стороны в сторону в такт какой-то старинной песенке, что тихо напевал сам себе. Руперт некоторое время следил за Магом и чувствовал, что надежда понемногу оставляет его. Когда ставка так велика, когда так много зависит от того, чтобы Маг оставался трезв и собран… Очевидно, просить об этом уже бесполезно. Ладони Руперт сжались в кулаки, потом снова разжались. Маг не виноват, что он не тот человек из легенды, которого из него сделали.
Пожалуй, он не единственный, кто меня разочаровал, устало подумал Руперт. Он вспомнил Джулию под руку с Харальдом. Наверное, я теперь научился — не зависеть ни от кого, кроме себя. Руперт продолжил спуск. Он прошел прямо мимо Мага, но тот не заметил.
Руперт пробирался сквозь плотную толпу, с отсутствующим видом кивая и улыбаясь тем, кто пробовал с ним заговаривать или звать. Он понимал, что обязанность принца вдохновлять бойцов бодрыми разговорами и зажигательными речами, но почему-то просто не мог заставить себя это делать. Слова во рту превращались в пепел. Харальду удалось бы это довольно легко: он хлопал бы стражников по спинам и болтал им успокоительную ложь, он расписывал бы крестьянам и торговцам честь участия в битве и вечную славу для тех, кто погибнет в бою. Руперт шел сквозь толпу, сморщив лицо от усталости и размышлений. Он уже слишком много раз бился с демонами, чтобы лелеять какие-то иллюзии о предстоящей битве. Впереди нет ничего, кроме мрака и тех тварей, что живут в нем, и надо победить их, с честью для живых и чертовой славой для мертвых.
Толпа наконец поредела, когда Руперт подошел к старым конюшням.
Громадная, нескладная постройка казалась неестественно тихой, пустынной и давно заброшенной. Все окна забиты, единственные ворота заперты. С кормушек гроздьями свисали сосульки, на подоконниках и в дверном проеме скопились пласты непотревоженного снега. Руперт достал ключ, взятый у Сенешаля, и отпер дверь. Она медленно отворилась от толчка, покоробившаяся рама запротестовала серией коротких тресков и стонов. Руперт убрал ключ и встал в дверях, вглядываясь в мглу. Все было недвижно и тихо. Он шагнул назад, взял факел из держалки возле двери и медленно вошел в конюшню.
«Дракон?», тихо позвал он. «Это я, Руперт.»
Ответа из тьмы не было. Руперт поднял факел повыше и в неверном свете наконец тускло замерцали темно-зеленые чешуи. Руперт медленно приблизился к спящему дракону, вокруг кружка света при его приближении беспокойно зашевелились тени. Воздух стоял сухой и пыльный с крепким мускусным запахом.
Дракон свернулся кольцом в гнезде из грязной соломы, уложив голову на хвост, крылья окутывали его громадным изумрудным одеялом. Массивные крылья слегка шевелились в равномерном ритме дыхания спящего дракона. Руперт вставил пылающий факел в ближайшую держалку на стене и согнулся над головой дракона.
Большие золотистые глаза были закрыты, а широкий улыбающийся рот слегка приоткрыт. Руперт, поколебавшись, протянул руку и легонько постучал по костяному лбу.
«Дракон? Это я, Руперт. Мне надо поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.»
Дракон продолжал невозмутимо спать. Руперт сидел на корточках в грязной соломе и потерянно смотрел на спящее создание. Внезапная волна отчаянья нахлынула на него. Глубоко внутри он всегда верил, что, когда снова настанет пора выйти и посмотреть в лицо Лесу Мрака, рядом с ним по крайней мере будет дракон. Мне следовало догадаться… Вначале Джулия, потом Верховный Маг, теперь дракон. Ни на одного из них у него нет никаких прав, а даже если бы и были, то ими нельзя было бы пользоваться. Но как было бы хорошо, если б хоть кто-нибудь был сейчас рядом с ним. Чтобы не смотреть в лицо Лесу Мрака в одиночку. Руперт тихо вздохнул и вспомнил, как на прогалине Леса Мрака стоит высокий и гордый дракон, изрыгая на демонов жидкий огонь и уничтожая их десятками своим яростным дыханием. А потом он вспомнил, как дракон лежит израненный, растянувшись на той же прогалине, одно крыло полуоторвано, по бокам струится золотистая кровь. Дракон, умирающий во тьме, потому что доверился Руперту, а тот завел его в Лес Мрака.
«Спи дальше, друг мой», тихо сказал Руперт. «У меня нет больше права просить тебя о чем-нибудь.»
Он поднялся на ноги, вынул факел из держалки и зашагал обратно к двери конюшни. В дверном проеме он помедлил и оглянулся на спящего дракона: хотелось сказать, до свидания, но он не стал этого делать. Он повернулся и покинул конюшню, надежно заперев дверь за собой. Конюшню снова заполнила тьма и единственным звуком осталось медленное ровное мурлыканье драконова дыхания.
* * *
Верховный Маг оперся спиной на ступеньку, огляделся вокруг и сделал еще глоток из бутылки. Вино вшивое, но лень сменить. Он сильно старался напиться, но почему-то никак не мог. Чувствовалось, как вино угрюмо плещется в животе, но рассудок упорно оставался настороже. Зрение чуть замутилось и ноги слегка неустойчивы, однако все старые мучительные воспоминания оставались с ним. Маг нахмурился и раздраженно потряс головой, пытаясь вспомнить слова песенки, которую мычит, но почему-то они не приходили. Он ненавидел моменты, когда не мог вспомнить такие простые вещи. Ненавидел. В его памяти все больше и больше таких провалов там, где раньше их никогда не было, мелочей большей частью, но все-таки провалов. Старею, хмуро подумал он. Слишком много лет прошло. Или слишком много бесился. Или и то, и другое.
Да, скорее так и есть. Он сделал еще глоток из бутылки, пролив вино на подбородок. Ему хотелось вспомнить слова песенки. Элеанор всегда любила эту песню.
Они стояли вместе на балконе, следя за цветными всполохами фейерверка на ночных небесах. Позади них в Тронном Зале полным ходом продолжался Бал Победы. Легкий летний бриз закручивал мантию Мага и лениво играл волосами Элеанор. Ее волосы были цвета спелой пшеницы и она носила голубое с золотом платье, но он никак не мог припомнить цвета ее глаз. Менестрели наигрывали вдали эту песню, однако она почти тонула в неустанной болтовне придворных.
Маг пристально следил за фейерверком. Он спланировал зрелище до последней детали, но всегда может что-нибудь пойти не так. Эти фейерверки — темпераментные штучки. В ночи вспыхнула ракета, ее огни рассыпались в форме головы льва. Маг улыбнулся и немного расслабился. Элеанор продела свою руку в его и прильнула к нему. Он не помнит ее глаз.
Фейерверк очень красив.
Благодарю вас, ваше величество.
Надо ли столько церемоний, сэр Маг? В такую ночь среди друзей не должно быть церемоний. Зовите меня Элеанор.
Как пожелаете, Элеанор.
Так-то лучше. А теперь, не хотите ли назвать мне свое имя?
Кто знает имя колдуна, тот обладает властью над ним.
Извините. Я не знала.
Вам и не надо знать.
О, взгляните на эту ракету! Просто водопад! Какой вы талантливый. Разве эта ночь не чудесна, сэр Маг?
В самом деле, Элеанор.
Не думаю, что я когда-нибудь была счастливее. Джон вернулся победителем с Пограничной войны, урожай собран и надежно сохранен, а… мой лучший во всем мире друг устроил мне на день рождения такой роскошный фейерверк! Это почти не хорошо — быть настолько счастливой. И менестрели играют мою любимую песню! Потанцуйте со мной, сэр Маг. Пожалуйста.
Я… не уверен, что это приличествует, Элеанор. Двор…
Тогда потанцуйте со мной здесь, на балконе. Здесь только мы вдвоем.
Ее духи кружили ему голову, когда они танцевали рука в руке, лицом к лицу, их тела двигались медленно, грациозно под едва слышимую музыку.
Фейерверк рассыпал в ночи серебро и золото. Когда он поцеловал ее, ее губы трепетали, однако объятие было крепким.
Он не может вспомнить ее глаз.
Верховный Маг уставился на полупустую бутылку в своей руке и горько проклял себя за то, что вообще покинул Темную Башню. Не следовало возвращаться в Лесной Замок. Сидел бы в Башне со своей сивухой и своей работой, спрятавшись от мира. Заперт от собственного прошлого, от всего того, что люди ждут от него. Не надо было возвращаться.
Он посмотрел через двор и кивнул Руперту, направлявшемуся к нему.
Руперт взглянул на бутылку в руке Мага, и рот его сложился в холодную прямую линию.
«Знаю», сказал Маг. «Ты не одобряешь. Но колдун я или нет, мне необходимо на что-то опираться.» Он сделал добрый глоток из бутылки и вытер рот рукавом. «И я уже говорил тебе, что я не всесильный колдун, которым меня воображают. Настоящих магов больше не осталось. Похоже, и не надо. Магия уходит из мира, Руперт, и все из-за нас.»
«Нас?», спросил Руперт.
«Из-за человека», ответил Маг. "Все из-за человека. Его логический, рациональный ум станет смертью для магии. Магия работает по собственным законам, которые не придают большого значения причинам и следствиям. Вот почему все по-настоящему великие колдуны всегда были эксцентриками: им удавалась магия, потому что они сами были так же капризны и противоречивы, как их колдовство. Магия обладает собственной структурой и логикой, однако это не человеческая логика. Существуют правила, которым магия подчиняется, но даже они являются, скорее, соглашениями и договоренностями, нежели законами природы. Я запутал тебя, не так ли? Магия — очень путанный бизнес.
С каждым годом все меньше и меньше людей, у которых мозги достаточно набекрень, чтобы управлять магией. Все меньше и меньше достаточно безумных, чтобы понимать колдовство, и одновременно достаточно разумных, чтобы не быть им уничтоженным.
Скоро магия уйдет из этого мира, Руперт, изгнанная человеком с его нуждой в логике, разуме и в простых понятных решениях. Магию заменит наука и всем нам станет значительно лучше. Наука в отличие от магии действует всегда. Все, что мы потеряем — это немного поэзии, чуток красоты… и, наверное, капельку чудес мира. Не будет больше драконов. Не станет единорогов, гоблинов, исчезнут феи."
«Пропадут демоны», сказал Руперт.
«Что-то выиграешь, что-то потеряешь», сказал Маг. Он начал было поднимать ко рту бутылку, но остановился, когда Руперт взглянул на него, пожал плечами и опустил. "Во всем этом присутствует какая-то ирония.
Единственное, что может обеспечить выживание магии — это Голубая Луна.
Однако, она — Дикая Магия, а в мире, управляемом Дикой Магией, для человека может не оказаться места. В Дикой Магии нет ничего рационального или логического, никакой тонкости, никакой управляемости — только голая сила.
Сила перекроить саму реальность. Если мы проиграем битву с Князем Демонов, настанет конец всему, Руперт. Всюду будет только Лес Мрака, в котором станут копошиться только демоны.
Во всяком случае, не останется ничего человеческого. Какая-то жизнь, конечно, выживет. Жизнь всегда выживает. Что-то живет даже подо льдом во рву. Замечательная тварь."
«Монстр!», сказал Руперт.
«Можно назвать и так», согласился Маг. «Он раньше был человеком. Я превратил его в монстра когда-то очень давно.»
Конюшевский Владислав
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Афанасьев Роман