приближение отряда. Сами-то они не издавали сейчас ни единого звука, на что
обычные люди вряд ли были способны.
спину ему уперся Венедим, негромко, но внятно произнес:
назад, к озеру. Вполне возможно, что здухачи не станут преследовать нас. Ну а
если погоня все же начнется, кто-то один должен задержать ее. В такой тесноте
это нетрудно. Три-четыре тела сразу закупорят нору. Добровольцы есть?
но если поступить по совести, остаться должен кто-то из катакомбников.
дело сгожусь.
похоже, просто спихнул сюда его приятель-молчальник. Не успей Кузьма ухватить
светляка за одежду, он поехал бы и дальше, прямо в лапы здухачам.
Светляк пыхтел, стягивая с себя рясу. - Простите и вы меня, братья, если обидел
кого. А ты, безбожник хохлатый, прости меня особо.
вспомнив, что оставленный без присмотра плот отправился в самостоятельное
плавание. - А рубить старайся от груди, не то лезвие о потолок сломаешь.
светляк плюет на ладони. - Так-то надежней будет...
назад. Не прошло и минуты, как стало ясно, что те, кто подкарауливал их в норе,
двинулись следом - двинулись тихо, как призраки.
черепной коробки, очень похожий на прощальный привет лопнувшего глиняного
горшка. И в тот же момент здухачи взвыли - все разом и голосами совершенно
нечеловеческими.
когда отряд выбрался наконец из норы, схватка еще продолжалась. Сквозь
непрестанный монотонный вой здухачей время от времени доносились глухие
выкрики: "Вот вам! Вот вам! Получайте, исчадья адовы!"
было. Почуяв неладное, летучие мыши мигом прекратили охоту за мошкарой, но
сейчас крылатое воинство ничем не могло помочь людям.
над головой факел, Кузьма первым ступил на нее и при этом почему-то вспомнил
слова, однажды сказанные Венедимом: "Узок и скорбен путь, ведущий в жизнь
праведную, но широк и просторен, ведущий в пагубу".
ожидать, светляку не удалось надолго сдержать такую ораву врагов. Приходилось
надеяться, что их сдержит вода.
Следовавшие за ним члены экспедиции растянулись в редкую цепочку, и нельзя было
даже сказать, что вызывает у них больший ужас - приближение здухачей или черные
как смола волны, лижущие ноги.
метростроевца внезапно вспыхнуло веселое искристое пламя. Ни с кем не
посоветовавшись, Змей собирался пустить в ход взрывчатку. Номер, удавшийся
однажды, теперь мог закончиться трагически.
- по инерции угодил в воду. Однако следующий сумел удержаться на ногах и,
подхватив с земли камень, бросил его в Змея. В ответ метростроевец швырнул
аммонитовую шашку, запальный шнур которой уже почти догорел.
огненный шар сначала превратился в тускло светящийся гриб, а потом в облако,
еле заметное во мраке. Взрыв задул все факелы и с ног до головы окатил людей
водой.
только слуху, уже резко изменилась. Монотонный вой здухачей продолжал звучать,
но к нему добавился быстро нарастающий звук выведенной из покоя воды. Это
означало, что взрыв разрушил слабенькую перемычку, отделявшую ложе озера от
круто уходящей вниз норы.
бушующий полноводный поток. Заунывный вой смолк - сразу, в единый миг, словно
рты всех здухачей вдруг онемели.
обнажилась на всем доступном для глаза протяжении. Уровень воды упал на
полтора-два метра. На месте отверстия, куда раньше едва-едва мог протиснуться
человек, теперь зияла здоровенная дыра.
желанный, а ныне вновь ставший ненужным.
уничтожением мошкары. Один только Князь как ни в чем не бывало уселся Кузьме на
плечо и дружелюбно пискнул - дескать, не падай духом, хозяин, мы себя еще
покажем!
На вопросы Кузьмы он отвечал невпопад и постоянно тряс головой, словно та
сильно мешала ему.
дальше - вернуться ли по тропе назад или вновь спуститься в проклятую нору. В
конце концов остановились на последнем варианте, активным сторонником которого
являлся Кузьма. Главный его довод был таков: нельзя предугадать заранее, какие
проблемы ожидают отряд в дальнейшем, но то, что проблема здухачей отпала, можно
было гарантировать.
ведь как иногда бывает: живет себе человек, никакими особыми доблестями не
выделяется, частенько лезет не в свои дела, ворчит, пыхтит, пререкается, а
потом возьмет и прикроет товарищей своей грудью, хотя мог бы этого и не делать.
туда полезли лишь после того, как стало ясно, что никакой опасности нет и в
помине.
ускорило спуск, хотя и не пошло на пользу штанам. Без особых приключений
добравшись до Ловчего туннеля, Кузьма тщательно обследовал его стены и позволил
зажечь свет.
затычками в носу и ходить с закрытыми глазами, то есть насиловать свои
естественные чувства, дабы сохранить физическое и нравственное здоровье. Сейчас
был именно такой случай.
полны черной озерной воды. Здесь вперемежку лежали мужчины и женщины, но все
выглядели, как древние старцы и даже более того - как покойники, извергнутые из
могил наводнением.
Никогда еще Кузьме не доводилось видеть столько покойников сразу. На ум
невольно лезли мысли о Страшном суде и муках ада.
спроси. Они по загробным делам специалисты... Веня, разъясни человеку ситуацию.
Венедим. - Но сейчас я вижу, что это не люди, а воплотившиеся в их телесную
оболочку бесы, к которым наши понятия о жизни и смерти никакого отношения не
имеют. А посему позвольте оставить ваш вопрос без ответа.
ботинком ближайшего здухача.
пыткой. А как же иначе, когда, переступая с одного тела на другое, каждое
мгновение ожидаешь, что острые клыки вот-вот вопьются тебе в ногу, а корявые
пальцы вцепятся в край одежды.
(о том, куда направлен взор молчальника, судить было нельзя - не позволял
капюшон, как всегда, скрывавший его лицо). Одному Герасиму Ивановичу Змею все
было нипочем.
метростроевец без всякой брезгливости принимался ворочать бездыханное тело,
приговаривая при этом: "Татуировочка-то примечательная. Ножичек с черепом.
Такие татуировочки просто так не делаются" или "А почему, любезный, у тебя
правой ручки нет? Неужто производственная травма?.."
одном месте.
пропала без вести!
которой выделялись только желтые резцы, торчащие вперед словно у крысы. На вид
нормировщице Кондаковой было лет сто.