цитадель, в коей коротали зиму воины со своими женщинами и
отпрысками. Внутри Дом представлял собой одну огромную залу с
подпертой столбами кровлей и с очагами, у которых грелись и
готовили еду его обитатели; по стенам шли лежанки в два яруса, а
посередине были устроены лавки и столы. Фасадом Длинный Дом
выходил к бухте, а сзади к нему торцом было пристроено еще одно
сооружение, поменьше, - жилище самого Эйрима. Надо заметить, что
в южных краях все выглядело иначе: господский терем красовался на
виду, тогда как воинскую казарму задвигали куда подальше. Но
ваниров заботила не красота, а безопасность, и потому вожди их
селились поближе к задним дворам.
бочонками с пивом и вином, бочками с соленой рыбой, кадками с
ягодой, заваленный мешками, полными овса и пшена. Здесь же
хранилась и добыча летних набегов, не самая ценная и дорогая:
кожи, холстина, грубое сукно, слитки бронзы и бруски железа. В
самом конце сарая была кузница, а за ней - псарня и свинарник,
примыкавшие к защитной земляной насыпи.
защищенной тыном и насыпью, в которой рабы отрыли себе землянки.
Тут имелась пара обширных кладовых для кораблей и корабельного
снаряжения, парусов и весел, бочек с дегтем, веревок и канатов,
якорей и связок стрел и дротиков. Сейчас в корабельной кладовой
расположились люди Гор-Небсехта, а все ее содержимое дней десять
назад перетащили на ладьи - те покачивались у берега, где
северные воды уже очистились от льда. За этим хранилищем стоял
обширный навес, под которым зимовали корабли. У него не было
стен, только кровля на столбах; навес выходил к воротам, от
которых начинался спуск к бухте - плотно утоптанная дорога, по
которой скатывали в воду корабли. Но Конан их не видел. Он
находился на заднем дворе, спиной к защитному валу; прямо перед
ним был вход в жилище Эйрима, дальше маячили смутные контуры
Длинного Дома, справа тянулась стена сарая с припасами, а слева
темнели бревна бывшего корабельного склада - из него доносился
дружный храп сотни глоток. Эйрим помочился в ту сторону, сплюнул
и подтянул штаны.
уснут! Ты только не подведи с колдуном, брат Конан, - он
подтолкнул киммерийца в бок, - а то не сносить мне головы!
ладонь свисавшие на грудь усы.
сказал Конан.
плюнул в сторону корабельного склада. - А как разберешься,
возвращайся ко мне. Поплывем вместе на юг, погуляем!
киммериец. - Справиться бы с остатками дружины... - Он поднял
взгляд на Найрила: - Ты вроде бы обмолвился, что в Кро Ганборе
пять десятков воинов? Ну, придется мне потрудиться...
какой-то шум, потом грохнула распахнутая дверь, раздались
приглушенные вопли, топот и тяжелое дыхание. Казалось, там, под
стеной, в закутке между хоромами вождя и сараем с припасами,
кипит схватка; Конан уже различал гулкие звуки ударов и сочные
проклятия. Но сталь, однако, еще не звенела.
хмель в башке бродит... Ну, я его вышибу - вместе с мозгами!
словно матерые волки за вожаком стаи. Конан шагал последним. Хоть
он и приходился теперь братом Эйриму, но все-таки был чужаком и
понимал, что не его дело вмешиваться в распри Эйримовых воинов.
Вот если они сцепились с людьми колдуна... Тогда бы он мог
поработать - и кулаками, и ножом.
удивлении, потом побежал, топоча сапогами. Киммериец и трое
седоусых мчались следом.
серокожий гигант, окруженный двумя десятками ваниров. Конан
облегченно вздохнул, заметив, что секиры при нем не было, зато
руки серокожего мелькали с непостижимой быстротой, и каждый удар
достигал цели: два вана уже валялись на земле, и еще с пяток
потирали кто плечо, кто грудь. Долго ли пробежать сорок шагов? Но
за это время Идрайн сшиб еще троих и начал проталкиваться к двери
- видно, хотел разыскать секиру или что-то другое, столь же
острое.
Ты почему затеял драку, мешок с дерьмом? Я велел тебе сидеть тихо
и спать! Спать, а не размахивать кулаками!
воинов, то брат Конан тут же станет врагом Конаном! Ему совсем не
хотелось биться со всей дружиной хозяина Рагнаради, сложив голову
в этом грязном дворе, под стенами Длинного Дома. Прах и пепел! У
него была совсем иная цель, и до нее оставалось не больше
нескольких дней пути!
сунув ладони за пояс, разглядывал своих людей, ворочавшихся на
земле, по лицу его блуждала ухмылка. Затем он поднял глаза на
Идрайна - тот, повинуясь хозяйскому приказу, стоял столбом, но
зрачки его поблескивали с явной угрозой. Конан заметил, что
волосы голема мокры и от него несет пивом.
за ребра:
челюстью. Остальные молчали; и было похоже, что двое из тех, что
валялись на земле, замолкли навсегда.
было велено; они спрятали мою секиру и решили, что смогут
справиться со мной. Прикажи, господин, и я перебью этих шакалов!
глотки, лицо покраснело, а увесистый кулак то и дело прохаживался
по спине Конана - не со злым умыслом, но от избытка чувств.
кровь! А ты, брат, зовешь меня в Кро Ганбор... Зачем? Зачем тебе
я, зачем мои люди? Твой слуга расправится с полусотней воинов,
как волк со стаей сусликов! - Эйрим повернулся к драчунам - к
тем, что еще держались на ногах. - Ну, моржовы кишки, говорите,
что вы с ним сделали? Подпалили штаны? Пустили крысу за шиворот?
Или поднесли прогорклого пива?
прогорклого, хорошего пива поднесли.. Видим, скучает парень, а
это не дело, когда все пьют. Сунули и ему рог, только он выпить с
нами не захотел, нанес обиду, протухшая задница! Ну, мы...
значит, напился, как следует... Тут все и началось!
в сторону распростертых на земле тел.
вспоминать не буду, если он завтрашней ночью выпустит кишки
десятерым из шайки Торкола и Фингаста. Справедливая цена, как
полагаешь, брат Конан?
десятерых, а хоть полсотни.
воины в Кро Ганборе, коль есть у тебя такой помощник?
вправить вывихнутые суставы, обмотать ремнями переломанные кости
и напоить всех раненых и ушибленных крепким вином. Конан же думал
о том, что все выходит так, как и задумано Дайомой: Идрайн
перебьет воинов колдуна, а сам он разделается с Гор-Небсехтом..
"Ну, чему быть, того не миновать, - решил киммериец, - хорошо
еще, что Эйрим положит две трети дружины колдуна".
пошли утешаться хмельным. Эйрим. Конан и троица седоусых
отправились в хозяйские чертоги - допивать аквилонское и
посовещаться насчет резни, что намечалась следующей ночью. Голема
киммериец забрал с собой, подальше от греха. До рассвета было еще
далеко, и за оставшееся время серокожий вполне мог снять головы
со всех обитателей Длинного Дома.
Корнев Павел
Максимов Альберт
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Громыко Ольга
Соломатина Татьяна