можно было не беспокоиться так исступленно и безысходно, как последние
несколько месяцев - а в словах Симагина она не сомневалась ни на волос, не
тот человек Симагин, чтобы зря ее обнадежить или сказать что-то не наверняка,
- ей на какой-то момент показалось, будто она уже соскучилась по той оди-
нокой свободе и независимости, которые еще позавчера были ей столь верным,
столь привычным прибежищем. Антон - жив, раньше или позже я и сама бы
это узнала. А так - надела себе на шею еще и Симагина. Она попыталась было
заставить себя пожалеть, что вообще к Симагину обратилась... что встретилась
с ним, о чем-то попросила...
как давно уже не было. Давным-давно.
судьбы свершило свой оборот. Тебе остается только надеяться и ждать. И
верить. Потому что, помимо всего прочего, тебе это нравится. Тебе приятно
ждать и верить. Ждать Симагина и верить ему. Хватит дурить, хватит закрывать
на это глаза. И вдруг опять в голове всплыло: совершенное на себя ненадеяние,
дерзновенная вера в Бога и твердое на него упование... Она чуть усмехнулась и
покачала головой.
Листрового не упрекнул за очередное опоздание с работы на целых четыре
часа, никто ни о чем не спросил и вообще даже не попытался заговорить.
Апофеозом явилось то, что жена решила опробовать какую-то новую
косметическую маску и, ничуть не стесняясь, будто мужа вовсе дома нету,
ходила по дому вся болотно-зеленая, даже бугорчатая какая-то, жуткая до
невозможности. Только глаза моргали, как у театрального негра. Чем
Фантомаса из себя изображать, вконец раздражаясь, подумал Листровой, лучше
бы, ёхана-бабай, на задницу похудеть попробовала. Эта вон сегодняшняя
красотка полузамученная... тягловая Семирамида, небось вообще не знает, что
такое все эти примочки и зачем они, носит свои набрякшие веки и синяки под
глазами, точно ордена... видно, что некогда ей идиотством заниматься, да и
незачем, хоть мешки у ней как у запойной... а все ж таки иные. Да и в них разве
дело? Я бы тебе путевку какую-нибудь выбил бы, ты бы у меня отдохнула...
привиделась какая-то помесь придурошной женщины Аси и его собственной
благоверной. То есть помесь заключалась в том, что была это, по сути,
женщина Ася, но не придурошная, а просто его жена. И даже с виду похожа на
его жену. Только по сути женщина Ася. И что характерно: он с нею отнюдь не
трахался, а... в университетском коридоре, что ли, снова беседовал... И она
взглянула этак... преданно... и говорит: я для тебя в лепешку расшибусь.
услышав, усмехнулся бы и отмахнулся: дескать, чего баба не ляпнет, когда в
одном месте свербит. Имеется в виду, конечно, палец - на который не
терпится надеть обручальное кольцо. И главное, Листровой даже во сне с
иронией этак подумал: может, дорогая, сейчас ты и впрямь так думаешь, а
шарахнет в голову что-то другое - с тем же святым, абсолютно искренним
видом будешь говорить прямо противоположное. Но тут его осенило: ну и что?
Ведь действительно - сейчас она и впрямь так думает.
вот сейчас - а продлить это ее состояние на всю оставшуюся жизнь зависело,
так ему приснилось, уже от него самого - могла бы, правда могла, ради него
расшибиться в лепешку - он почувствовал себя неуязвимым, всемогущим и
чуть ли не бессмертным. А уж бессмертный и всемогущий он пришел назавтра
на работу, так ему приснилось, и, наконец-то ничего не боясь и не скрывая, от
души врезал Вождю и кагэбэшнику, что по их поводу думает и что думает по
поводу подозреваемого. И еще во сне он вдруг вспомнил, почему показался ему
знакомым, показался кем-то уже проведенным и даже запротоколированным
вчерашний неуклюжий допрос. Потому что эта женщина, прекрасная помесь,
жена, сказала: не делай ему ничего плохого, Симагину. Я и так из-за него уже
настрадалась. Здесь тоже было что-то удивительно знакомое, но когда он
проснулся утром, то опять не мог вспомнить, что.
на нашей памяти начальники выдумывали? Третий решающий, четвертый
определяющий - ладно, давай. Укрепление трудовой дисциплины - а чего, и
укрепим. В двадцать первый век без ядерного оружия - да уж кто-кто, а мы тут
точно без ядерного! Долой застой, даешь перестройку - раз надо, значит надо,
только жить не мешай. Демократия и народовластие - а-а-атлично; хоть то,
хоть другое, хоть и то и другое разом. Чрезвычайное положение - давно пора!
Соль - и ту днем с огнем не сы... Ох, да какого же черта опять все в Москву
везут? Суверенная. государственность - ну пес с ней, проголосуем, раз уж вам
наверху приспичило. Все природные ресурсы и промышленные предприятия
являются национальным достоянием Уральского Союза Социалистических
Республик - слушайте, а ведь верно, а вдруг и нам чего перепадет?
свояк или кум повечерять, как встарь, и пихал соседа за столом локтем в бок,
ухмыляясь хитро: ну, дескать, что, не ус-срались вы тут в УССР от обилия
ресурсов? - то нечего было ему ответить. Национальным достоянием
Уральского Союза ресурсы, может, и стали, кто проверит - но легче от этого
не сделалось.
целая гроздь новых анекдотов вызрела и рассыпалась по школам, заводам,
квартирам, даже детским садам - один другого смешней и забористей; но
вскоре новшества начали раздражать помаленьку. В магазинчиках оказавшихся
за границей пригородов, и прежде-то почти пустых, стало окончательно шаром
кати; ведь не обязаны же мы снабжать иностранные деревни, когда самим не
хватает, правильно? - ну а Краснокамск прокормить административно
перекочевавшие к нему населенные пункты, видать, тоже не мог. И пошли, как
прежде только в первопрестольную ходили, из-за моста в Пермь хлебно-
колбасные электрички. Саранча саранчой выхлестывали из них вроде бы и не
такие многочисленные - но это раньше так казалось - деревенские, штурмом
брали привокзальные продуктовые и хозяйственные магазины и отступали
обратно, с боями защищая трофеи от вагонного ворья, вконец распоясавшегося
в неимоверных, невообразимых давках. А если учесть, что чуть ли не у четверти
города в деревнях родственники, свойственники, знакомые... и всяк норовит за
счет молодого, не окрепшего еще государства своих ненаглядных попасти...
одного батона или одного кочана капусты, сами больше всех остервенелые от
гнусной своей работы таможенники сумку рвали у нее с руками и с деньгами:
расхищение национальных ресурсов!
чем свет стоит, метались пермяки среди наспех начирканных указателей и
транспарантов:
поезда Горнозаводского направления билеты продаются только при наличии
удостоверяющих личность документов и документов, удостоверяющих
целесообразность данной поездки (командировочное предписание,
родственный вызов, загородная прописка и пр.)>, <При наличии заверенной
врачом справки о тяжелой болезни или смерти родственника разовые визы
оформляются вне очереди. Необходимо также предъявлять справку о том, что
тяжело больной или умерший родственник проживает (проживал) именно в том
населенном пункте, куда оформляется виза>. Нечто подобное, как припомнил
какой-то ветеран, он в сороковых в погранвойсках как раз служил - и слова его
на все лады повторяли в городе и окрестностях, - переживали после войны
деревеньки в Карпатах, в Бессарабии, когда Сталин по-живому кроил
завоеванные земли; но тут-то, возмущались люди, ни войны, ни Сталина, сами
же, бляха-муха, бумажки в урны кидали! И от того, что - сами, становилось
еще тошней, и потому злости на тех, кто не кидал, потому что жил за рекой, в
Российском Союзе, делалось еще больше.
город товарищ всенародно избранный президент завезти продовольствие забыл,
не до того ему, у него по-настоящему серьезных дел невпроворот: какому
дальнему зарубежью какой из национальных ресурсов УССР продать за
немедленную валюту... и покатилась саранча теперь уже из города в деревни -
по трем веткам, одна из которых волей-неволей вела за кордон. И у кого хоть
какая-то родня могла найтись в Гурье, Ласьве, Мысах, Лешаках и дальше,
дальше... словом, в чужедальней стороне; кто хоть припомнить мог какую-ни-
будь седьмую воду на киселе - с воем сносили, как вода в паводок, наспех
понастроенные на вокзале контроли и досмотры и уже безо всяких билетов
облепляли идущие к мосту электрички, и электрички эти приходилось в
государственных целях отменять, и прущих на перроны горожан - отгонять с
милицией и с ОМОНом. А сволочи, жирующие на российском берегу,
спохватились и, позабыв, что мы их, паскуд, всю зиму и всю весну кормили,
начали строить свои контроли и таможни уже у себя, в Перми Сортировочной,
и, даже если удавалось горожанам на законном и полузаконном основании вы-
рваться со своего берега, их безо всякого, понимаете ли, права тормозили на
том.
больницы, хоть ты тресни, в Перми! А если не в Перми, то где? Опять
Краснокамск несчастный - да сколько в том Краснокамске койко-мест,
сколько врачей? Да и какого они, извините за выражение, качества - не
сравнить! Но разве что блаженный возьмет к себе лечить иностранца, и разве
что блаженный ни с того ни сего повезет его за кордон. Повезешь - на КПП
настоишься; не ровен час, права отнимут за чужака, а привезешь - его не
Афанасьев Роман
Березин Федор
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Флинт Эрик