решение в пользу участия "возрожденных".
вспоминали, что им как будто кто-то подсказывал, как себя вести и кого
поддерживать...
обучение на Коссууте, но никогда не думал, что ему придется самому им
когда-нибудь воспользоваться, причем не против землян и массудов, а вместе
с ними, в одних рядах.
у себя элитой, привыкли к определенным привилегиям. Здесь они были равными
среди равных. Оказалось, что это вовсе неплохо - раствориться среди массы,
не выделяться из нее. Конечно, полностью это не удавалось: солдаты,
разговаривающие между собой на языке врага, поневоле привлекали к себе
внимание. Тем не менее и Турмаст, и Веенн, и остальные без труда вошли в
эту атмосферу боевого товарищества, которой не было и не могло быть в
армии Назначения. Они скоро обнаружили, что у землян есть еще одна
особенность: перспектива предстоящего боя вселяет в них чувство какого-то
возбуждения, когда сражаешься за что-то свое, кровное, а не просто за
абстрактную, пусть и элегантную философскую идею.
но Раньи на этот раз настоял, чтобы брат остался в столице. Он знал больше
других, поскольку Раньи доверил ему кое-что, чет не доверял никому. Если
бы они оба погибли, это принесло бы большой ущерб, в том числе и для
науки. Сагио, конечно, протестовал, но тщетно.
только на одну-единственную попытку штурма. Если бы она не привела к
немедленному успеху, все уцелевшие должны были немедленно отступить и
вернуться обратно. Командование опасалось, что в случае, если операция
примет затяжной характер, кто-нибудь из "возрожденных" может попасть в
плен, и тайна, окружавшая их, будет раскрыта.
ударной группе. Ничто не говорило за то, что в них осталось что-то от
ашреганов, и потому им было разрешено создать свой собственный полк со
своими командирами. Во-первых, этим облегчалось управление, а во-вторых,
смягчался синдром одиночества у новообращенных. Кроме того,
руководствовались здравым соображением, что полная интеграция может быть
достигнута только естественным путем, а не путем директив. Наконец,
исходили из того, что в своем привычном окружении "возрожденные" будут
сражаться лучше и более эффективно.
Раньи - и грубиян Бирачии, и Коссинза - девушка с журчащим, как ручеек,
голосом и молниеносной реакцией. Бирачии и Коссинза оказались среди тех,
кого вытащили из лап Амплитура совсем недавно, но еще немало обманутых
продолжали вести жизнь рабов, служа делу чуждого им Назначения.
Успокаиваться было рано. Ничего, выручим всех, - уговаривал Раньи сам
себя, - сначала изгнать захватчиков с Улалуабла, а потом дойдет дело и до
Коссуута!
широкой улыбкой на лице - нечто совершенно новое для нее, непривычное.
Частенько эта улыбка предназначается ему. В последние месяцы, здесь, на
Усилаи, их как-то властно потянуло друг к другу. Да, у него были другие
женщины. Одну, там, на Омафиле, он порой вспоминал. Но Коссинза была с
Коссуута - как и он, в отличие от других, и он доверял ей, знал, что она
не подведет, не предаст.
говорил ей всего, что хотелось бы. Пока что. Она и не требовала от него
полной откровенности. Он был человек "в себе", она и его друзья это знали.
Она любила его и была уверена, что когда она решится, то будет первой,
кому он все скажет.
север на предельной скорости, слегка порой касаясь поверхности озера или
холма. За четыре дня они далеко углубились на территорию, контролируемую
противником. Если их обнаружат, - Раньи это знал, - им придется вернуться.
Таков был приказ, а пытаться изменить его путем целенаправленных
"предложений" времени не было. Однако до сих пор в небе и на горизонте
было чисто, а на земле им встречался только представители дикой фауны,
испуганно разбегавшиеся при их приближении.
желающие участвовать в опасной операции было больше, чем требовалось.
Половина личного состава бойцов была из землян, половина - из массудов
было еще несколько нетрадиционно смелых гивистамов в качестве водителей и
техников; оружие в руки они брать не могли.
примерно десятая часть отряда, должна была проникнуть внутрь
оборонительного периметра и отвлечь на себя внимание противника; после
этого основные силы должны были нанести удары извне по нескольким
направлениям и взломать всю систему обороны. Даже если бы им и не удалось
захватить командный пункт, причиненный противнику ущерб оправдал бы всю
операцию.
использования в ней "возрожденных". Никакой военный успех не мог бы
компенсировать возможный ущерб для науки. Думать иначе, аргументировали
они, - это верх нецивилизованности, абсурд. На Омафиле к их мнению
наверняка прислушались бы, но на Улалуабле все было по-другому - планета
была в смертельной опасности, военные сооружения имели здесь неоспоримый
приоритет. Лидеры Вейса, которые при иных обстоятельства поддержали бы
Первого-по-Хирургии, в данном случае проголосовали против.
были теперь настоящими людьми и потому могли в полном объеме пользоваться
неотъемлемыми правами Человека. Если бы они предпочли участвовать в
медицинском эксперименте, никто не мог бы заставить их принять участие в
военных действиях. Но в данном случае была обратная ситуация, и опять-таки
никто не имел права препятствовать их выбору.
планеты. Рядом с ним присела Коссинза. Интересно: в их машинах вообще не
было сидений в общеупотребительном смысле слова; их заменили куски
эластичною материала, похожего на пену. Его поверхность легко принимало
любую форму и в то же время создавала достаточно прочную и мягкую опору,
подходящую для самых различных фигур, веса и объема сидящих - и для
землянина и для массуда, и для гивистама.
которые поднимал конвой, нарушали растительный покров, распугивали зверье.
Люди Вейса, конечно, были бы не в восторг от такого обращения с их
священной природной средой, но, к счастью, их не было на бортах боевых
машин.
рассказывать нам про все, про тебя, про вас - а мы думали, вы все погибли,
- я, да и остальные тоже, приняли от за сумасшедшего. Свихнулся от
пережитого, - она тоже взглянула через ветровое стекло. - Даже после того,
как он наглядно нам продемонстрировал это самое "предложение", я все еще
сомневалась. Только когда он сказал, что действует по твоему приказу, я
начала верить. Я всегда знала, что ты - лучший среди нас, Раньи-аар. Это
не мое мнение.
планеты, потом повернулся к ней.
Или все еще не совсем?
носик, тонкие губы, большой рот, крутые скулы - цветок, задетый, но не
обожженный огнем. Ему все еще было непривычно видеть женское лицо без
глубоких глазных впадин и вздымающихся вперед надбровных дуг; нос казался
слишком большим, а уши - торчащими. Чего-то было слишком мало, чего-то -
слишком много и все же это лицо было и оставалось красивым - значит, дело
не в форме черепа.
ночам. Во сне вроде как все возвращается.
приходится делать над собой усилие, чтобы не думать обо всем этом.
или их амплитуры тоже запрограммировали на эту роль и они ее искренне
играли? Иногда я думаю, хорошо бы узнать. Иногда - нет, лучше не знать.
сиденье.
все-таки они здорово это придумали! Попытаться победить противника не
оружием на поле боя, а генетикой в лаборатории! А ведь рассчитали они на
сотни лет вперед: раньше это на человечестве не скажется, - он покачал
головой. - Ни одна цивилизация Узора не способна так терпеливо ждать. Во
всяком случае, наша - наверняка нет. Разве только турлоги...