чего жить. Старик не исчерпал мира. Он исчерпал только то,
что делают люди. Но в своем глупом замешательстве он верит,
что мир не имеет больше загадок для него. Вот ужасная цена,
которую приходится платить за наши щиты!
правильно. Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях
не могут быть более важны, чем мир. И, таким образом, воин
относится к миру, как к бесконечной тайне, а к тому, что
делают люди, как к бесконечной глупости.
Глава п я т н а д ц а т а я
продолжал это в течение двух месяцев, как точно указал дон
Хуан. Сначала было мучительно слышать и не видеть, но еще
более мучительным было не разговаривать с самим собой. К
концу двух месяцев я был способен выключать свой внутренний
диалог на короткие периоды периоды времени и мог обращать
внимание на звуки.
1969 года.
только я подъехал к его дому.
склонам гор на востоке. Мы оставили мою машину на попечение
одного из его друзей, который жил в этом месте, а сами пошли
пешком в горы. Дон Хуан положил сухое печенье и сладкие
булочки в рюкзак для меня. Провизии было достаточно на день
или на два. Я спросил дона Хуана, не взять ли нам больше, но
он отрицательно потряс головой.
одну флягу с водой, из которой большей частью пил я сам. Дон
Хуан пил только дважды. Когда вода кончилась, он заверил
меня, что было бы очень хорошо напиться из потока, который
мы найдем на нашем пути. Он рассмеялся на мое нежелание.
Через короткое время моя жажда вынудила меня побороть мои
страхи.
подножья каких-то сочных зеленых холмов. Позади холмов, на
востоке, на облачном небе вырисовывались высокие горы.
мы говорим, или о том, что ты воспринимаешь, но ты ничего не
можешь написать о том, где мы находимся, - сказал он.
из-под своей рубашки. Он развязал его и показал мне свою
трубку. Он наполнил ее чашечку курительной смесью, зажег
спичку и поджег небольшую сухую ветку, положил горящую
веточку внутрь чашки и велел мне курить. Не имея кусочка
угля внутри чашки, было трудно разжечь трубку; мы должны
были держать горящие ветки до тех пор, пока смесь не
разгорелась.
того, чтобы я мог разыскать тот вид дичи, на которую я
предполагал охотиться. Он заботливо повторил мне три или
четыре раза, что наиболее важным аспектом моей попытки было
найти какие-нибудь ямы. Он подчеркнул слово "ямы" и сказал,
что внутри их маг мог найти все виды сообщений и указаний. Я
хотел спросить, какого рода ямы это были; дон Хуан,
казалось, отгадал мой вопрос и сказал, что их было
невозможно описать и что они были в области "виденья". Он
повторил несколько раз, что я должен сосредоточить все свое
внимание на слушаньи звуков и сделать все возможное, чтобы
найти дыры между звуками. Он сказал, что он собирался играть
на своем ловителе духов четыре раза. Я должен был
использовать эти жуткие зовы в качестве проводников к олли,
который приветствовал меня; этот олли тогда даст мне
сообщение, которое я искал. Дон Хуан велел мне находиться в
полной бдительности, так как он не знал, каким образом олли
проявит себя по отношению ко мне.
каменистой стороне холма. Я испытывал умеренное онемение.
Дон Хуан предупредил меня не закрывать глаза. Я начал
слушать и мог различить посвистывание птиц, шелест листьев
от ветра, жужжание насекомых. Когда я поместил все свое
внимание в эти звуки, я мог действительно разобрать четыре
разных типа посвистывания птиц. Я мог различить медленные
или быстрые скорости ветра; я мог также слышать различный
шелест трех типов листьев. Жужжание насекомых было
поразительным. Их было так много, что я не мог сосчитать их
или правильно разделить их.
не было в моей жизни. Я начал скользить вправо. Дон Хуан
сделал движение, чтобы остановить меня, но я сам уже сдержал
себя. Я выпрямился и сел прямо снова. Дон Хуан передвинул
мое тело, пока не подпер меня в щели каменной стены. Он
расчистил мелкие камни из-под моих ног и уложил затылок моей
головы на камень.
юго-востоку. Я сосредоточил мой пристальный взгляд вдаль, но
он исправил меня и сказал, что я не должен смотреть
пристально, но разглядывать холмы передо мной и растите-
льность на них. Он повторил снова и снова, что я должен
сосредоточить все свое внимание на слушаньи.
много, чтобы я хотел слушать их; скорее, они каким-то
способом заставляли меня концентрироваться на них. Ветер
шелестел листьями. Ветер прошел вверху над деревьями и затем
втянулся в долину, где мы были. Опускаясь, он коснулся
сначала листьев на верхушках деревьев - они издали особый
звук, который, как я представил, был низким, дребезжащим,
сочным звуком. Затем ветер толкнул кусты, и их листья
зазвучали подобно множеству мелких предметов; это был почти
мелодичный звук, очень поглощающий и весьма требовательный;
он, казалось, мог заглушить все остальное. Я нашел его
неприятным. Я почувствовал себя в затруднении, потому что
мне пришло на ум, что я был подобен шуршанию кустов,
раздражающему и требующему. Звук был так близок ко мне, что
я испытывал неловкость. Затем я услышал, что ветер прошелся
по земле. Это не был больше шелестящий звук, но больше
посвистывание, почти низкое или однообразное жужжание.
Прислушиваясь к звукам ветра, я понял, что все три из них
случились сразу. Я был удивлен тем, что я был способен
отличить их один от другого, когда я снова начал сознавать
посвистывание птиц и жужжание насекомых. В один момент были
только звуки ветра, а в следующий момент гигантский поток
других звуков сразу возник в сфере моего сознания.
Логически, все существовавшие звуки должны были постоянно
издаваться в течение времени, когда я слышал только ветер.
насекомых, однако, я был убежден, что я слышал каждый
отдельный звук, когда он производился. Все вместе они
создавали очень необычный порядок. Я не мог назвать это
иначе, чем "порядок". Это был порядок звуков, которые имели
строй; то есть каждый звук происходил в последовательности.
меня задрожать. Все другие звуки в мгновение прекратились, и
долина была мертвой, пока отражение воя не достигло другой
стороны долины; затем шумы возникли опять. Я сразу же поймал
их строй. Через момент напряженного слушания я подумал, что
я понял рекомендацию дона Хуана наблюдать за дырами между
звуками. Строй шумов имел интервалы между звуками! Например,
особые посвистывания птиц были рассчитаны по времени и имели
паузы между собой, и то же имели все другие звуки, которые я
воспринимал. Шелест листьев был подобен вязкому клею, что
составляло их однородное жужжание. Дело было в том, что
синхронность каждого звука была целой в общем строе звуков.
Таким образом, интервалы или паузы между звуками, если я
обращал внимание на них, были дырами в структуре. Я снова
услышал пронзительный вой ловителя духов дона Хуана. Он не
потряс меня, но звуки снова прекратились в мгновение, и я
воспринял такой перерыв, как дыру, очень большую дыру. В
этот самый момент я переместил свое внимание от слушанья к
смотрению. Я смотрел на скопление низких холмов с пышной
зеленой растительностью. Силуэты холмов были расположены
таким образом, что с места, откуда я смотрел, на склоне
одного из холмов, казалось, была видна дыра.
мог видеть низкие, черные, с серым оттенком горы вдали. В
этот момент я не знал, что это было. Было так, как будто
дыра, которую я видел, была "дырой" в звуке. Затем шумы
Шилова Юлия
Корнев Павел
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Смит Кордвейнер