информации, составляющий часть эволюционного процесса. Аналогично
"средой", делающей возможным существование "Гамлета", является
человеческий мозг.
заключенной в туманности, является вся Галактика? А если не Галактика,
так, быть может, планеты, которые породит звезда, возникшая из туманности?
На этих планетах возникнет жизнь и достигнет разумной стадии, - может
быть, этот разум является "адресатом" небулярной 1 информации?
в замкнутой системе не может возрастать. Мы возникли из звездного
вещества, а Космос является замкнутой системой, потому что, "кроме" него,
ничего не существует. Отсюда однозначно следует, что и "Гамлет", и все,
что человек создал, придумал или солгал, существовало как информация в той
первичной туманности, из которой возникли галактики, звездные скопления,
планеты, мы с вами и эта книга. Тем самым рассуждение благополучно
доведено до абсурда.
даже если указать ее адресат. Информация существует только по отношению к
определенной системе, в пределах которой производится выбор. Результатом
этого выбора (естественного отбоpa) может быть вид крокодилов или (отбор в
мозгу Шекспира) - драматургический "вид" трагедий.
его фамилия Смит и что он живет в известном городке, то количество
информации, полученное благодаря знанию фамилии, зависит от того, сколько
жителей городка носят фамилию Смит. Если число Смитов равно единице, то
выбор отсутствует и информация равна единице. Если все жители городка
имеют фамилию Смит, то для данной системы известие о том, что фамилия
преступника Смит, содержит нуль информации. Заметим, кстати, что некоторые
допускают существование отрицательной информации; в нашем случае примером
такой информации было бы сообщение в полицию, что фамилия преступника -
Браун 2.
предварительно принятого ансамбля возможностей (состояний). Данное явление
может быть символом (носителем информации) по отношению к определенному
ансамблю потенциальных, возможных разновидностей этого явления, и может не
быть таким символом, если этот ансамбль (или соотнесенная с ним система)
будет изменен. Природа крайне редко однозначно определяет ансамбль
возможных состояний. Человек, более или менее отдавая себе в этом отчет,
выбирает ансамбль, подходящий для поставленной цели, и поэтому полученная
информация является не отражением подлинного состояния мира, а лишь
функцией такого состояния, и значение ее зависит как от Природы (от
исследуемой ее части), так и соотнесенного с ней ансамбля, автором
которого является человек [VII].
1
2
No 4.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ИНТЕЛЛЕКТРОНИКА
(o) СОМНЕНИЯ И АНТИНОМИИ
кибернетики, в последние годы неоднократно подвергалась критике, зачастую
весьма резкой; последняя объявляла эту программу утопической или вообще
мифической, как об этом свидетельствует хотя бы подзаголовок книги
Мортимера Таубе - "Миф о думающих машинах".
машины-переводчики, обучающиеся машины, машины, играющие в шахматы,
понимающие машины и т.п., заполнившие нашу литературу, обязаны своим
"существованием" людям, пренебрегающим сослагательным наклонением. В эту
игру играют так. Сначала заявляют, что, если не учитывать незначительные
детали инженерного характера, машинную программу можно приравнять самой
машине. Затем блок-схему программы приравнивают самой программе. И
наконец, заявление, что можно составить блок-схему несуществующей
программы для несуществующей машины, означает уже существование этой
машины. Точно таким путем были "созданы" машины условной вероятности
Аттли, "перцептрон" Розенблатта, анализатор общих проблем Симона, Шоу и
Ньювела и многие другие несуществующие машины, на которые в литературе
делаются ссылки как на существующие" 1.
"человек - машина", М. Таубе пишет: "...классический порочный круг:
человеческого мозга, который не описан;
характеристикам мозга;
порочность состоит в "открытии" того, что было постулировано".
Таубе, полемика с его книгой, английское издание которой вышло в 1961 г.,
является сейчас излишней 2. Существует уже не только перцептрон, но и
действующие реальные программы для машинной игры в шахматы, правда, пока
только на уровне среднего шахматиста. Непонятно, однако, почему признание
факта, что существуют машины, играющие в шахматы, следует отложить до той
минуты, когда последний еще непобежденный чемпион мира получит мат от
электронной машины, - ведь огромное большинство людей не умеет играть даже
на упомянутом среднем уровне (к их числу, хотя это и не довод, увы,
относится и автор этих строк).
книге, в манере, весьма характерной для определенного круга
исследователей, высказал замечания, все еще достойные внимания. Он вновь
поднял вполне классическую проблему "Может ли машина мыслить?", разбив ее
на две части: на действия, связанные с семантикой, и на интуитивные
действия. Создается впечатление, что формальные процедуры действительно
имеют ограничения, вытекающие как следствия из теоремы Геделя о неполноте
дедуктивных систем, и что чисто алгоритмическими методами невозможно с
настоящей эффективностью переводить с одного естественного языка на
другой, поскольку между ними не существует отношений взаимно однозначного
соответствия.
обсуждению довольно туманного понятия интуиции, добавим еще, что Таубе
прав и тогда, когда отмечает, как часто оказываются сходными результаты
деятельности человека и машины и как различны процессы, которые к этим
результатам приводят. Поэтому напрашивается предостерегающий вывод: нельзя
легкомысленно переносить наблюдения, сделанные при изучении устройств,
запрограммированных для решения конкретных задач, на область психической
деятельности человека. Подобное сопоставление человека и машины, если
вдуматься, ведет еще дальше: вполне возможно, что у разных людей к одним и
тем же результатам приводят весьма различные мозговые процессы. Наконец,
даже один и тот же человек, перед которым несколько раз ставятся задачи,
принадлежащие с алгоритмической точки зрения к одному и тому же классу (то
есть такие, для которых известен алгоритм решения), зачастую решает их
различными способами; эта нерегулярность человеческого поведения,
несомненно, изрядно портит настроение всем тем, кто занимается
моделированием мозговых процессов.
внемозгового воспроизведения, не представляется столь безнадежной, как
полагает Таубе. Были проведены интересные исследования, в которых на
примере игры в шахматы сопоставлялась эвристика человека с эвристикой
машины. Дело в том, что шахматы не несут "семантической нагрузки", и
решение шахматных проблем в определенной степени не зависит от всяческих
"значений", которые вносят тягостную путаницу в область психической
деятельности. Необходимо сразу же установить, что такое эвристика.
Советский исследователь Тихомиров 3 понимает под эвристикой определенные
общие правила, которыми пользуется субъект, стремясь к решению
поставленной перед ним задачи, - в том случае, когда систематический
перебор всех потенциально существующих вариантов невозможен (именно так
обстоит дело в шахматах, где число возможных партий достигает порядка
1099). Раньше пытались анализировать эвристику шахматиста, требуя, чтобы
на протяжении всей игры он думал вслух. Оказалось, однако, что большинство
операций "слежения" (поисков оптимального маневра) происходит на
доязыковом уровне, в чем шахматист, кстати говоря, даже не отдает себе
отчета. Поэтому Тихомиров регистрировал движение глаз шахматиста;
выяснилось, что поисковая эвристика игрока, хотя бы частично отразившаяся
в этих движениях, обладает довольно сложной структурой. Происходит
непрерывное изменение ширины зоны ориентации, то есть того участка
шахматной доски с фигурами на ней, который шахматист наблюдает наиболее
активно. Перемещения глазных яблок сигнализируют о наличии определенных,
очень быстро конструируемых, своего рода "пробных" серий ходов (таким
образом, эти серии - это как бы "перенесенные внутрь" элементы игры,
внутренние модели последовательно выполняемых операций, рассматриваемые
поочередно). Когда ходы противника соответствуют ожидаемому, то есть тому,
что предвидел игрок, зона сужается до минимума, и, напротив, каждый