Чтение 56–й страницы книги ~Анналы Хичи~

очень важно. Я хочу, чтобы вы сделали это _н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_.

Они были хорошими детьми. Для них это нелегко. После всего пережитого
ничто не далось бы им легко, особенно Онико, измученной и испуганной. Но
еще труднее, я думаю, для Снизи, потому что хичи с трехлетнего возраста
почти никогда не расстается с капсулой. Тем не менее они послушались, и
послушались без споров и обсуждений. Но, о, как много миллисекунд им для
этого понадобилось, а я тем временем напряженно ожидал следующей ступени.
Именно ее я боялся!

Но выбора не было.

Я сказал:

- Теперь я хочу, чтобы вы подошли к экрану и включили капсулы в
приемник информации.

Это тоже нелегко: капсулы просто для этого не предназначены, но мы с
Альбертом уже подобрали способы и средства. Так что Снизи сообразил, как
пристроить адаптер, а Гарольд пробормотал, что есть детали в ящиках с
хламом в доме, и с помощью машины они все-таки подключили капсулы,
тщательно обходя два страшных тела на полу.

И вот все эти миллисекунды я наблюдал, как делают то, что даст мне
возможность совершить поступок, которого я ужасно боялся и хотел больше
всего в мире.

Стать лицом к лицу - пусть метафорически, потому что у меня лица нет,
и я думаю, у Врага его никогда не было, - с существом, которое нарушило
спокойствие и так не очень спокойной вселенной.

Но вот Онико тоже присоединила терминал своей капсулы, и вот они
здесь.

Не могу вам сказать, на что похож Враг. Как описать в терминах
физических свойств то, что этих свойств не имеет?

Не могу вам сказать, как велики размеры Врага, какого он цвета или
формы: у него ничего подобного нет. Если отдельные существа чем-то
отличаются друг от друга, я этого не заметил. Я даже не был уверен, что
существ двое. Больше, чем одно, это да. Вероятно, меньше, чем много. Я
предполагаю, что их было двое, потому что в то время (очень большое время
по стандартам моим и их), пока Онико подключала свою капсулу вслед за
Снизи, мне казалось, что только одно существо находится в гигабитном
пространстве вместе со мною, а потом стало казаться, что не одно.

Я пытался говорить с ними.

Это было нелегко. Я не знал, с чего начать.

Вначале задал вопрос:

- К_т_о _в_ы_?

Конечно, я не так сказал, потому что не выражал мысль в словах.
Больше похоже на обширное беззвучное "_Х_м_м_м_м_?"

Ответа не было.

Я попытался снова, на этот раз в картинках. Припомнил изображение
кугельблитца, десяток пятен цвета дерьма, которые непрерывно толкутся в
межгалактическом пространстве.

Никакой реакции.

Я изобразил Колесо и поместил в одну рамку с кугельблитцем. Потом
стер изображение и показал Синаи и Оникс с их капсулами.

Потом попробовал еще одно "_Х_м_м_м_м_?"

Никакого ответа. Ничего. Просто сознание того, что кто-то разделяет
со мной гигабитное пространство.

Нет! Ответ пришел! Потому что я показывал капсулы непрозрачными
тусклыми металлическими предметами с заостренными вершинами; и вот на моей
картине они засветились. Они излучали.

Хотя мое внимание полностью привлекал двойник, все же другой я
находился в полусекунде от него на "Истинной любви" вместе с Эсси,
Альбертом и генералом Кассатой. Я чувствовал, что они волнуются, слышал их
вопросы и комментарии; но "реальный" я всегда несколько отставал от
двойника, и к тому времени, когда Альберт воскликнул:

- Они говорят, что они в капсулах, - они уже сказали мне это.

Это действительно было нечто вроде ответа. Коммуникация началась.

Я старался создать изображение. Попытался показать всю вселенную -
снаружи; с места, которое никогда не существовало, потому что никакого
"снаружи" не может быть по описанию. И получился у меня только огромный
сверкающий, лишенный каких-то деталей шар; я не мог сказать, означает ли
он что-нибудь для Врага, но это самое большое приближение к тому, что
показал мне Альберт в глубинах времени. И потом, как тогда Альберт, я стал
приближаться. Шар увеличился, растянулся и показал часть вселенной,
несколько тысяч галактик, эллиптических и спиральных, старые пары
сталкиваются, а одиночки вытягивают рукава из газа и звезд.

Верно ли это? Что-то грызло меня, словно я поступаю неправильно.

Конечно, подумал я: я делаю предположение, на которое не имею права.
Я показываю вселенную, какой она предстала бы перед глазами человека, в
оптических полосах длины световой волны. Неправильное предположение! У
меня нет причин считать, что Враг обладает зрением. И даже если обладает,
это совсем не значит, что он видит тот же радужный участок от фиолетового
до красного, что человек.

Поэтому я добавил к картине ореолы и газовые облака, которые видны
только в инфракрасном излучении или в микроволнах, и даже облака частиц,
которые, как мы полагаем, есть вклад самого Врага во вселенную, в которой
мы живем.

В сущности я показывал моей невидимой (и, боюсь, незаинтересованной)
аудитории ту самую картину, что показывал мне Альберт в глубинах времени.
Я заставил ее повисеть неподвижно мгновение, потом привел в движение.

В обратном порядке. Как это сделал Альберт.

Я сократил изображение. Галактики подошли ближе друг к другу.
Приближаясь, они сжимались, и я показывал все более и более плотно
спрессованную материю.

Еще более сжал. Катастрофически. Свел вселенную в одну ослепительно
яркую точку.

Потом снова произвел Большой Взрыв и остановил изображение в тот
момент, когда возможен любой выбор. И попытался задать еще один бесславный
вопрос: "_Х_м_м_м_м_?"

И получил ответ.

Конечно, ответ пришел не в словах.

Конечно, ответ вообще не казался ответом. Я и не ожидал иного. Ничего
не ожидал, потому что понятия не имел, чего можно ожидать.

В ответ я получил изображение, и из всех возможных ответов этот был
наименее вероятен. Картина была изображением меня самого. Я улыбался
самому себе. Мое лицо, нелепо угловатое, но узнаваемое; может, именно
таким я был, когда смотрел на Онико и Снизи с экрана.

Казалось, это абсолютно неподходящий ответ на настоятельный вопрос,
который я задавал.

Вероятно, причина в том, сказал я себе, что я не сумел правильно
задать вопрос. Вероятно, мое изображение того, что пытается сделать Враг -
или по крайней мере что, по нашему мнению, пытается сделать Враг, - лишено
некоторых существенных, на их взгляд, особенностей ("их взгляд!"). Все
наши догадки о Враге основаны на том, что мы считали: они как чисто
энергетические существа находят нашу вселенную негостеприимной, и поэтому
они решили добавить "недостающую массу", чтобы повернуть назад развитие
вселенной, снова сжать ее в первичный атом... и произойдет второй, или
третий, или энный Большой Взрыв, и новая вселенная будет больше им
подходить. Преобразовать вселенную. Мы говорим - "терраформировать
планеты", сделать их подобными Земле. Может, нужно говорить
"врагоформировать" вселенную.

Именно _э_т_о_ я хотел им передать, но не знал, как это сделать в их
терминах.

Но, похоже, я все-таки это сделал.

Не могу сказать, долго ли висел так, гладя на собственную карикатуру
и думая, что предпринять дальше.

Долго. Даже по стандартам людей во плоти, потому что я заметил
ледниковые движения находящихся в комнате. Здесь теперь стало больше
народу. Появились новые люди и много машин. Когда я сумел задать вопрос
Альберту и Эсси на борту "Истинной любви", Альберт успокоительно ответил:

- Это полиция, Робин, и физики, проверяющие капсулы, и команда,
делающая смерть генерала Хеймата и Бейсингстоука не безвозвратной; не
волнуйтесь; вы действуете прекрасно.

Прекрасно?

Да, может быть. Потому что изображение изменилось. Вначале я не
понял, что вижу. Странный болезненно огненный шар раскрылся и показал
внутри звезды и планеты, теснящиеся друг возле друга, потом приблизилась
одна планета, а на ней уродливые фигуры, которые должны напоминать хичи.
Их убежище в ядре? Конечно.

И как только я это понял, появилось другое изображение. Как
документальный фильм или фильм о путешествиях - "Жизнь среди хичи". Я
увидел миры-корабли хичи, висящие за барьером Шварцшильда, и города хичи
под стеклянными куполами; я увидел фабрики хичи, производящие
разнообразные нужные хичи вещи; видел самих хичи, они работали, женились,
рождались и росли; я больше узнал в это гигабитное время о хичи, чем за
всю свою долгую жизнь.

Мягко выражаясь, я был удивлен и находился в смятении. Я понятия не
имел, зачем мне это показывают. Потом изображение снова изменилось.

Опять фильм о путешествиях. Но не о хичи. О нас.

Не знаю, может, в этом кратком и долгом, как вечность, фильме я