ее и не покидали.
восприятие окружающего искажено транслатерационным генератором, который,
коль скоро его запустили, действительно почти не нуждается ни в каком
топливе, но создает вокруг себя губительное для здоровья поле.
открытия, на которые ему в свое время указывали. Его предупреждали, что
генератор в своем первоначальном виде неизбежно повлияет на органы чувств,
вызовет наследственные недуги и генетические отклонения.
не одно, что на Земле открыли много таких окон.
питает наш генератор.
юго-восточной Азии в Европу.
шириной в несколько тысяч миль.
сторону - и я почти следом за ним, но не к Элизабет, а к двери, ведущей в
Город. Мне пришлось пройти в сущности рядом с трибуной, и меня заметили.
лестницам, миновал темный проход под днищем и вышел вновь на солнечный
свет.
меня внять голосу разума, повторяя вновь вновь, что мир опрокинут лишь в
моем личном восприятии.
никогда не отъезжала от Города ни на север, ни на юг дальше, чем на
несколько миль. Ее не было рядом со мной в те часы, когда я наблюдал
воочию жуткие истины этого мира.
Росарио и Катерины? А малыш - что, это его больное восприятие заставляло
маяться от материнского молока? Что, это мое воспаленное воображение
заставляло городскую одежду расползаться по швам, когда тела женщин
просто-напросто перестали умещаться в ней?
разговора? - спросил я.
пришлось вернуться в Англию. И поразительное дело - никого в Англии мое
открытие не взволновало. Я так старалась найти кого-нибудь, кто проявил бы
каплю сострадания к вам, к вашему Городу... но нет, ваша судьба никого не
трогала. На Земле сегодня происходит множество важных событий,
захватывающих перемен. И на судьбу какого-то городишка на колесах всем
наплевать...
у вас на уме. Я должна, я обязана была выяснить про Дистейна... и про
транслатерацию - это сегодня стандартный, повсеместно принятый
технологический процесс, но я-то лично ничего в нем не понимала!
вообще никаких проблем. Мне надо лишь время от времени поднимать глаза на
солнце и внушать себе, что это шар, как бы он на самом деле не выглядел.
юг, домой, в Город. В большинстве своем они возвращались со всеми
пожитками, какие взяли, отправляясь на работу к мосту. Никто из них не
удостоил нас внимания. Я прибавил шагу, пытаясь оторваться от Элизабет. Но
она не отставала, ведя лошадь за собой.
покинутого моста. Внизу блестела вода, прозрачная и спокойная: интересно,
откуда же берутся волны, что даже сейчас облизывают сваи, выкатываясь на
песок?
Она смотрела мне вслед - я ответил ей долгим взглядом, потом нагнулся,
снял ботинки и босиком пошел дальше, к концу настила.
прекрасное, своеобразное зрелище! Изящный, загадочный огненный контур,
куда более привлекательный, чем безыскусный шар. Жаль, что мне так ни разу
и не удалось достойно передать красоту этих линий на бумаге.
даже приятно. Едва я вынырнул на поверхность, подоспевшая волна швырнула
меня обратно на ближайшую сваю. Я оттолкнулся от скользкого бревна и
поплыл на север.
мной? Я перевернулся на спину. Оказывается, пока я плыл, женщина
спустилась с берега и теперь неторопливо ехала верхом по неровным доскам
настила. Достигнув края, она остановилась и, замерев в седле, пристально
смотрела мне вслед.
обливало ее сочной желтизной, и она будто светилась на фоне темной
голубизны неба.
зашло, большая часть широкого сплюснутого диска скрылась из виду. Я ждал -
и вот на моих глазах за горизонт ушла середина, а затем и верхушка
светового копья. Все вокруг поглотила тьма, и тогда я поплыл, взрезая
пенистые гребешки волн, обратно - к новому для меня берегу.