Чтение 56–й страницы книги ~Лето ночи~

_Одно мигание._

- Здесь что-то было?

_Одно мигание._

- Это было по-настоящему?

_Одно мигание._

Майк перевел дух. Это было все равно, что говорить с мумией, если
не считать миганий, да и те в этом призрачном свете казались
ненастоящими. Он согласился бы отдать все что угодно, все что у него
когда-нибудь будет в жизни, за то, чтобы Мемо могла поговорить с ним в
эту минуту. Хоть на мгновение.

Он прочистил горло.

- Здесь было что-то плохое?

_Одно мигание._

- Это было... привидение?

_Два мигания_. Нет.

Майк заглянул ей в глаза. Между ответами она совсем не мигала. Это
было все равно, что брать интервью у трупа.

Майк потряс головой, чтобы прогнать предательскую мысль.

- Это было... это была смерть?

_Одно мигание._ Да.

Ответив, она закрыла глаза и Майк наклонился ниже, чтобы
убедиться, что она еще жива, и затем нежно прикоснулся ладонью к ее
щеке.

- Все нормально, Мемо, - прошептал он ей прямо в ухо. - Я буду
рядом. Оно сегодня не вернется. Спи.

Он посидел на корточках рядом с кроватью, пока ее прерывистое,
беспокойное дыхание не выровнялось и как-то не успокоилось. Тогда он
встал, взял дедушкино кресло и пододвинул его к кровати. Качалка
стояла гораздо ближе, но почему-то ему захотелось взять именно
дедушкино кресло, и он уселся в него, бейсбольная рукавица все еще
лежала на его плече. Майк твердо намеревался загородить Мемо от окна.

Чуть пораньше в тот же вечер, в полутора кварталах от дома Майка,
Лоуренс и Дейл готовились ко сну.

Они только что посмотрели по телевизору "Морской Охотник" с Лойдом
Бриджесом в главной роли. Фильм начинался в девять тридцать, это было
единственное исключение, которое им позволяли делать из железного
правила укладываться в девять часов. Сейчас они оба отправились
наверх, первым шел Дейл, чтобы зажечь свет. Хотя было уже десять,
слабый свет летних сумерек лился через окна.

Лежа в своих кроватях, которые стояли друг от друга на расстоянии
восемнадцати дюймов, Дейл и Лоуренс еще несколько минут пошептались.

- Как это получается, что ты не боишься темноты? - тихо спросил
Лоуренс.

Он лежал, крепко прижимая к себе своего плюшевого панду. Этого
звереныша, которого Лоуренс упорно именовал "медвежонком", несмотря на
уверения Дейла, что это именно панда, а ни какой не медвежонок, они
когда-то давно выиграли в шуточном аттракционе в чикагском парке.
Внешний вид игрушки претерпел с тех пор сильные изменения: один
глаз-пуговица потерялся, левое ухо было почти начисто сжевано, мех
кое-где вытерся, особенно в тех местах, на которые за шесть лет
пришлась наибольшая доля объятий, черная нитка рта распустилась,
придавая медвежонку странное выражение вечной ухмылки.

- Боялся темноты? - повторил Дейл. - Но здесь не темно. Ночник
включен.

- Ты же знаешь, о чем я.

Дейл и в самом деле знал, о чем говорит его младший брат. И знал,
как трудно Лоуренсу признаться в своих страхах. В течение дня его
восьмилетний братишка не боялся ровным счетом ничего. А ночью он
обычно просил Дейла подержать его руку, пока он не заснет.

- Не знаю, - ответил Дейл. - Я же старше. Ты тоже не будешь
бояться темноты, когда станешь старше.

Лоуренс минутку полежал молча. Снизу, из кухни едва слышно
доносились шаги матери. Затем они стихли, видимо мама теперь ходила по
ковру в гостиной. Отец еще не вернулся из деловой поездки.

- Но ведь раньше ты боялся, - проговорил Лоуренс почти
утвердительно.

_Но не так как ты, трусишка_, хотел было ответить Дейл. Но сейчас
было не время для поддразниваний.

- Угу, - прошептал он. - Немного. Иногда.

- Темноты?

- Да.

- Боялся входить в комнату, чтобы дернуть шнур выключателя?

- Когда я был маленьким, у нас в Чикаго, в моей комнате, я хочу
сказать, в нашей комнате, не было такого шнура. Там на стене был
выключатель.

Лоуренс прижался носом к медвежонку.

- Как бы я хотел, чтобы мы и сейчас там жили.

- Ты что, - энергично зашептал Дейл, закладывая руки под голову и
следя за тем, как скользят по потолку тени листьев. - Этот дом в
миллион раз лучше. И в Элм Хэвен гораздо интересней, чем в Чикаго.
Там, когда мы хотели погулять, нам приходилось идти в Гарфилд Парк, и
с нами обязательно шел кто-то из взрослых.

- Я немного помню Чикаго, - прошептал в ответ Лоуренс, которому
было всего четыре года, когда они перехали сюда. Его голос снова
зазвучал настойчиво. - Но ты _действительно_ боялся темноты?

- Да, боялся.

На самом деле Дейл не мог точно припомнить, чтобы он боялся
темноты в той квартире, но он не хотел, чтобы Лоуренс чувствовал себя
законченным слюнтяем.

- И чулана?

- Ну, там у нас был настоящий чулан, - с некоторым хвастовством
заявил Дейл и глянул в угол комнаты, где высился, сделанный из сосны и
покрашенный в желтый цвет шкаф.

- Но ты боялся его?

- Не знаю. Я уже не помню. А почему ты его боишься?

Лоуренс ответил не сразу. Казалось, что он поглубже зарывается в
постель.

- Иногда там что-то шумит, - прошептал он чуть погодя.

- Это старый дом и в нем водятся мыши, дурачина. Ты же знаешь,
мама с папой всегда расставляют мышеловки. - Это входило в обязанности
Дейла и он ненавидел это дело. Часто по ночам он слышал, как что-то
скреблось в стенах даже здесь, на втором этаже.