самоубийство женщины в Тригии сильно подействовало ему на нервы. Этот
поступок был чересчур демонстративным, он возвращал страну к насилию того
первого года, после его высадки на эту землю. Положение так долго
оставалось спокойным, и столь резкий поступок, да еще публичный, ничего
хорошего не обещал. Он даже ненадолго задумался, не отменить ли новые
налоги, но это было бы слишком похоже на уступку, а не на проявление
доброй воли. Кроме того, ему все еще нужны были деньги для армии. Из дома
приходили вести, что император все больше сдает, что его все реже видят на
публике. Альберико понимал, что ему необходимо ублажать своих наемников.
бывших земель Ньеволе.
громко прочитали указ на Большой площади Астибара, - в семейном поместье
Ньеволе дотла сгорела конюшня и несколько хозяйственных построек.
через день пожалел об этом. Среди тлеющих руин нашли два тела,
придавленных упавшей балкой, которая перегородила дверь. Одно из них
принадлежало осведомителю, работавшему на Гранчиала, командира Второй
роты. Вторым оказался солдат той же Второй роты.
по выбору последнего. Гранчиал немедленно назвал время и место. Альберико
быстро дал понять, что уцелевший в этой схватке будет казнен на колесе.
Ему удалось предотвратить дуэль, но оба командира с этого момента
перестали другом с другом разговаривать. Между солдатами обеих рот
возникало множество мелких стычек, а одна, в Тригии, оказалась не столь уж
мелкой, после нее осталось пятнадцать убитых и вдвое больше раненых.
на колесах от повозок фермеров в насмешку над правосудием тирана. Нельзя
было даже отомстить - это означало бы признать, что эти люди были
осведомителями.
дежурство, исчезли в заснеженных полях; такое произошло впервые. Сифервал
сообщил в докладе, что местные женщины, по-видимому, к этому не причастны.
Эти солдаты были очень близкими друзьями. Командир Третьей роты выдвинул
очевидную, но неприятную гипотезу.
очередным письмом. В нем он многословно благодарил Альберико за его
предложение предоставить стихи и выражал готовность с удовольствием
прочесть их. Он также официально попросил прислать шесть женщин из
Чертандо, столь же молодых и красивых, как та, которую Альберико столь
любезно позволил ему захватить на Восточной Ладони несколько лет назад,
чтобы пополнить ими сейшан. Непонятно, каким образом это послание
приобрело непростительно широкую известность.
в юго-западном Чертандо. Он приказал завязать им глаза и связать по рукам
и ногам, а потом посадить под курьерским флагом на засыпанной снегом
границе Нижнего Корте между фортами Синаве и Форезе. Он велел Сифервалу
привязать к одной из них письмо, в котором просил Брандина подтвердить
получение новых наложниц.
докладе, он последовал указаниям своего осведомителя и нашел двух
сбежавших солдат, которые жили вдвоем на брошенной ферме. Их казнили на
месте, причем одного из них - соответствующего, как доложил Сифервал, -
сначала кастрировали, чтобы он умер так же, как и жил. Альберико прислал
свои поздравления.
случалось, события не подчинялись его воле. Поздно ночью, а потом и в
другое время суток, и тем чаще, чем слышнее становился на Ладони
отдаленный ропот весны, Альберико ловил себя на мыслях о девятой
провинции, которую еще никто не контролировал, той, которая лежала прямо
по другую сторону бухты. Сенцио.
нехотя соглашался с ним, он жалел, что этот парень не выбрал другую
придорожную таверну для своего полуденного отдыха. Беседа в зале принимала
опасное направление. Боги Триады свидетели, на главной дороге между
Астибаром и Ферратом полно барбадиорских наемников. Если один из них
заглянет сюда сейчас, то маловероятно, чтобы он согласился списать
направление этой беседы за счет простого весеннего избытка энергии. Эточио
может на месяц лишиться лицензии. Он нервно поглядывал на дверь.
запуская пальцы в волосы. - После такой зимы? После того, что он сделал с
ценами на зерно? Мы платим на границе, а теперь еще и у городских ворот, и
где же прибыль, во имя Мориан?
купцов, можно ожидать подобного одобрения. Но это опасно. Не один Эточио,
разливающий напитки, поглядывал на дверь. Молодой парень, прислонившийся к
стойке бара, оторвал глаза от своего хрустящего бутерброда с куском
деревенского сыра и с неожиданным сочувствием взглянул на него.
Какое дело барбадиорам до нашей прибыли?
он только и мечтает выжать из Ладони все, что можно, чтобы подготовиться к
захвату тиары императора у себя в Барбадиоре.
глотнул из кружки собственного пива, что с ним случалось редко, и прошел
вдоль бара, чтобы закрыть окно. Жаль, потому что за окном сиял чудесный
весенний день, но разговор становился неуправляемым.
пойдет и захватит всю нашу остальную землю, он уже начал это делать в
Астибаре. Хотите пари, что через пять лет мы все станем слугами или
рабами?
перекрывший хор возмущенных голосов. Присутствующие внезапно замолчали, и
все повернулись к человеку, которого развеселило подобное замечание. Лица
были мрачными. Эточио нервно вытер и без того чистую стойку бара перед
собой.
него взглядов. Его черное, резко очерченное лицо выражало искреннее
веселье.
черепа. - Вы все. Никогда не видел столько слепцов в одной комнате.
шерстью из Феррата.
раскрыв глаза. - Ну хорошо. Зачем, во имя ваших богов, или моих, или его,
Альберико станет превращать вас в рабов? - Он ткнул костлявым пальцем в
торговца, который уставился на этот палец. - Если он попытается это
сделать, то здесь, на Восточной Ладони, насколько я понимаю, еще остались
мужчины, хоть и мало, которые могут воспротивиться этому. Могут даже
взбунтоваться! - Он произнес последние слова преувеличенно таинственным
шепотом заговорщика.
Больше никто не смеялся. Эточио нервно взглянул на дверь.
выжмет вас досуха при помощи налогов, поборов и конфискаций, то добьется
абсолютно того же самого, не разозлив никого настолько, чтобы люди могли
что-то предпринять. Говорю вам, господа, - тут он сделал большой глоток из
своей кружки с пивом, - Альберико Барбадиорский - умный человек.
ощетинившись от гнева, - наглый, самонадеянный чужестранец!
вдруг очень обрадовался, что кривой меч воина спрятан под стойкой бара
вместе с остальным оружием.
столько же, сколько ты прожил на свете, держу пари. Я охранял караваны
купцов на дорогах, еще когда ты мочился в кроватку по ночам. И если я
чужестранец, то Кардун все еще свободная страна, насколько я слышал. Мы
отразили нападение захватчика, чего не может сказать никто здесь, на
Ладони!
перекрывая поднявшийся гневный гомон голосов. - А у нас нет! Это
единственная причина! Единственная!
в этом, тогда вперед, молодой человек. Может быть, это поможет тебе
смириться с уплатой новых налогов нынешней весной или с голодом, потому
что осенью зерна не будет. Но если хочешь знать правду, я тебе ее
предоставлю бесплатно.
карду.
очень ясно произнес:
потому что Кардун сражался, как одна страна. Как единое целое. А ваши
провинции Альберико и Брандин победили потому, что вы были слишком заняты
Контровский Владимир
Русанов Владислав
Панов Вадим
Маккэфри Энн
Березин Федор
Афанасьев Роман