затем заорал диким, срывающимся голосом: - Эрназар, где ты? Эрназар!
Эрназар! Эрназар!
слова: "Не подходи". И закричал Бостон:
сдирать с нее сбрую: моток веревки и топор, что они на всякий случай
прихватили, были приторочены к седлу Эрназара и вместе с ним рухнули в
пропасть. Бостон выхватил нож из ножен, обрезал концы кожаных ремней -
подхвостника, нагрудника, стремян, подпруги, поводьев, узды и чумбура, -
срастил и связал все в один ремень. Порезался в кровь - руки тряслись от
напряжения. И снова кинулся он к разлому, снова дополз до самого края, лез,
не выбирая дороги, задыхаясь точно в агонии, точно боялся, что вот-вот умрет
и не успеет спасти Эрназара.
есть веревка! Ты слышишь? Эрназар! Брат мой, откликнись!
пропасть. Но никто не ухватился за ремень, никто не откликнулся на его зов.
И не знал он, далеко ли спустился брошенный им ремень и какова глубина у
этой пропасти.
- звал и звал его Бостон, но эхо доносило из пропасти его собственный голос,
и от этого Бостону стало жутко. - Где ты, Эрназар! - взывал Бостон. - Ты
слышишь, Эрназар? Что же мне делать? - И не в силах совладать с собой,
зарыдал, стал громко выкрикивать бессвязные слова. Он жаловался отцу,
погибшему на фронте, давно умершей матери, детям, братьям, сестрам, а
особенно горячо жаловался он своей жене Арзыгуль. Нет, не укладывалась в его
сознании случившаяся беда... Погиб, погиб Эрназар! И никто не мог утешить
его в горе... Отныне оно будет жить в нем всю жизнь... И вскричал тогда
Бостон: "Ты разве не слышал наших заклинаний?! Что же ты наделал и кто ты
есть после этого?" - сам не понимая, к кому обращается.
перевале меняется погода. Откуда-то наползли тучи, порывами набегала
холодная поземка. Но что же было делать? Куда идти? Лошадь, брошенная им на
тропе, уже ушла назад - он видел, как она спускается вниз, но догнать ее не
мог. Да и что толку от коня, если он порезал всю сбрую вплоть до подпруги и
стремянных ремней. В злости Бостон пнул никчемное седло. Так стоял он,
вспухший, почерневший, без шапки (шапка его давеча скатилась вниз, в
расщелину), озираясь, среди скал и вечной мерзлоты на перевале Ала-Монгю
совершенно один. Пронизывающий ветер на перевале наводил безысходную тоску
на его и без того потрясенную душу. Куда теперь идти и что делать? Как
удачно все начиналось, и откуда только взялась эта страшная расщелина на их
пути? Осмотрев цепочку собственных следов, он понял, что Эрназар упал в
расщелину по чистой случайности - сам он прошел буквально в полутора метрах
от края разлома, а Эрназар, на беду, взял чуть правее - и свалился вместе с
конем в ледяную расщелину, скрытую под снегом.
Бостон вдруг подумал: а что, если Эрназар еще жив, что, если он только
потерял сознание, - тогда его необходимо срочно вызволить из пропасти, пока
он не закоченел там окончательно. И тогда, может быть, его удастся спасти. И
бросив шубу на снег, он бросился вниз бегом, хоть и трудно было бежать по
тем местам. Надо найти способ поскорее известить совхоз о случившейся беде,
думал он, тогда они пришлют на помощь людей с веревками, заступами,
фонарями, и тогда он сам спустится на веревках в расщелину, найдет Эрназара
и спасет его.
и снова вставал и ускорял шаг.
даже уздечки. Погода портилась с каждой минутой. В воздухе уже носилась
снежная пороша. Но не это беспокоило Бостона - он знал, что внизу снегопада
не будет, даже если на перевале начнется пурга. Его страшило, что же будет с
Эрназаром. Дождется ли он спасателей, если он еще жив. Скорей, скорей -
стучало у него в мозгу. Его беспокоило, что сумерки сгущались, а в темноте
быстро не побежишь.
поскакал в родные места.
свой путь. Он был измучен не так ходьбой по бесконечным оврагам и пашням,
как тяжкими, не оставляющими его ни на минуту мыслями о случившемся. Голова
его гудела от бесконечных планов спасения Эрназара. То ему казалось, что он
не должен был уходить с перевала и оставлять Эрназара одного, и пусть бы его
самого замела метель. То чудилось, как в кромешной тьме ледяного подземелья
стонет умирающий Эрназар, а наверху над горами свищет яростная пурга. Когда
же он представлял себе, что скажет семье Эрназара, его детям, его жене
Гулюмкан, ему становилось и вовсе невыносимо и казалось, что он сойдет с
ума.
тот день кто-то из чабанов играл свадьбу в предгорьях. Женил сына-студента,
прибывшего на каникулы. Гости разъехались поздно, последние отправились
далеко за полночь на грузовике. Ярко светила луна. Веяло озерной прохладой в
предгорьях. В далекой низине едва угадывалось смутно мерцающее зеркало
Иссык-Куля. Людям хотелось петь, и они пели одну песню за другой.
руками. На этом-то грузовике он и прибыл во втором часу ночи в совхоз
"Берик". Грузовик остановился возле дома директора совхоза. Залаяла собака,
норовя схватить Бостона за сапог. Не обратив на нее внимания, он застучал
кулаком по окну.
x x x
Ала-Монгю. Их было шестеро вместе с Бостоном. До того предела, куда можно
было доехать, людей подбросили на вездеходе. Теперь они шли на подъем с
веревками и инструментом. Молча, упорно шли вслед за Бостоном, сберегая
дыхание. С часу на час должен был подлететь к перевалу вертолет из города,
сбросить им на помощь троих опытных альпинистов.
же тропой на перевал и не ведали, что подстерегает их...
то целые сутки на дне ледяной пропасти он вряд ли вынесет. И однако,
несмотря ни на что, ему хотелось верить в чудо.
Снег блестел до боли в глазах. К сожалению, пурга начисто замела все
вчерашние следы, и теперь Бостон не мог точно определить, где находится тот
разлом во льдах. Но, как всегда, в жизни нет худа без добра - кто-то из
спасателей нашел в снегу брошенную Бостоном накануне перед уходом шубу, а в
нескольких шагах от шубы нашлось и брошенное седло. Ориентируясь по этим
вещам, удалось довольно точно определить место расщелины, заметенной за
ночь. К тому времени подоспели и альпинисты. Они то и спустились в
расщелину, по их словам, глубиной едва ли не с шестиэтажный дом...
Его тело накрепко вмерзло, впаялось в толщу льда, так же как и труп его
коня. Альпинисты объяснили, что от резких ударов лед может сместиться,
начнется обвал, и тогда спасатели сами окажутся жертвами, будут
раздавлены... Альпинисты сказали, что Бостону остается только спуститься в
расщелину и попрощаться с Эрназаром. Другого выхода нет...
впечатавшийся в его память страшный сон. Ему снилось, что он спускается нa
верeвках в ту пропасть, освещая ледяные стены ручным фонариком. При нем еще
один запасной фонарик на тот случай, если он уронит первый. Вдруг он
обнаруживает, что запасной фонарик куда-то исчез, запропастился, и от этого
ему не по себе. Тревожно и жутко. Хочется кричать. Но он продолжает медленно
спускаться все глубже и глубже в чудовищное ледяное подземелье, и наконец
свет фонаря выхватывает из тьмы вмерзшего в лед Эрназара: Эрназар (так оно и
было) стоит на коленях, шуба задралась ему на голову, лицо его залито
кровью, губы крепко сжаты, глаза закрыты. "Эрназар! - зовет его Бостон. -
Это я! Слышишь, я хотел оставить тебе запасной фонарь - здесь так страшно и
темно, - но я потерял его. Понимаешь, Эрназар, потерял. И все равно я отдам
тебе свой. На, возьми мой фонарь. Возьми, Эрназар, прошу тебя!" Но Эрназар
не берет у него фонарь и никак не откликается. Бостон плачет, содрогается от
рыданий и просыпается в слезах.
Об этом сновидении он никогда никому не рассказывал, ни одной душе, и тем
более - Гулюмкан, даже после того, как она стала его женой. Никому из семьи
Эрназара не рассказывал он также и о том, что спускался в пропасть
проститься с Эрназаром.
случившейся трагедии. И не было для Бостона ничего тяжелее, чем видеть
убитую горем, плачущую Гулюмкан, ему казалось, лучше бы ему сгинуть там, на
перевале, лучше бы ему еще тысячу раз спуститься в ту пропасть и заново
пережить весь тот ужас. Гулюмкан тяжко переносила гибель мужа. Боялись, как
бы она не лишилась рассудка. Она все время рвалась куда-то бежать: "Не верю,
не верю, что он погиб! Отпустите меня! Я найду его! Я пойду к нему!"
собирался было отдохнуть, вот уже несколько дней кряду ему не удавалось
раздеться и лечь в постель - приходилось встречать соболезнующих: люди ехали
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман