впечатление, что они от природы мрачны и угрюмы. По меткости высказываний,
по какому-то твердокаменному упорству на первом месте стоят бесспорно янки,
то есть жители Новой Англии, - как, впрочем, и во многом другом, что связано
с интеллектуальным развитием. Но когда я ездил по стране, когда попадал в
места, удаленные от больших городов, меня положительно угнетала, - как уже
отмечалось в предыдущих главах этой книги, - преобладающая там серьезность и
унылая деловитость; эта атмосфера была настолько повсеместной и неизменной,
что мне казалось, будто в каждом новом городе я встречаю тех же людей,
которых оставил в предыдущем. Мне думается, те недостатки, которыми отмечены
национальные нравы, следует в значительной мере отнести за счет этой
атмосферы: это она породила тупую угрюмую приверженность ко всему грубо
материальному и привела к тому, что все прелести жизни отбрасываются, как не
стоящие внимания. Вашингтон, сам крайне педантичный и строгий в вопросах
этикета, несомненно уже в те времена угадывал в американцах тяготение к
такому недочету и делал все возможное, чтобы это исправить.
Америке всевозможных религиозных сект в какой-то мере можно объяснить
отсутствием государственной церкви, - я, напротив того, считаю, что, если
она будет установлена, народ - в силу самого своего характера - отвернется
от нее, хотя бы уже потому, что это установленная церковь. Но допустим, что
она существует, - я беру под сомнение ее способность успешно объединить всех
разбредшихся овец в одно большое стадо, хотя бы потому, что в стране бытует
слишком много верований; и еще потому, что я не вижу в Америке такой формы
религии, с какой мы не были бы знакомы в Европе - или даже у себя в Англии.
Сектанты здесь развивают бурную деятельность, как и все прочие люди, просто
потому, что это страна деятельных людей; они создают свои поселения, так как
здесь легко купить землю, и возводят деревни и города там, где не ступала
нога человека. Ведь даже шекеры и те эмигрировали из Англии; наша страна
достаточно известна и Джозефу Смиту, апостолу мормонов, и его невежественным
последователям; я сам видывал в иных наших больших городах такие религиозные
радения, какие едва ли могут превзойти на своих сборищах американские
сектанты в лесной глуши; и я далеко не уверен, что всякий обман,
использующий суеверие, с одной стороны, и всякое доверчивое безудержное
суеверие - с другой, ведут начало из Соединенных Штатов и что мы не можем
сопоставить их с такими явлениями, как миссис Сауткот, Мэри Тофтс,
Занимавшаяся разведением кроликов, или даже мистер Том из Кентербери *,
который подвизался в просвещенную эпоху, когда времена мракобесия давно
миновали.
собственного достоинства и равенства; но в Америке путешественник должен
всегда напоминать себе о его существовании, чтобы не возмущаться то и дело
близостью той категории людей, с которой ему на родине не пришлось бы
сталкиваться. Фамильярность в обращении, когда к ней не примешивалась глупая
спесь и когда она не мешала добросовестному выполнению обязанностей, никогда
не оскорбляла меня; и мне почти не пришлось познакомиться на собственном
опыте с ее грубым или неприятным проявлением. Раз или два это было довольно
комично, как, например, в описанном ниже происшествии, - но это был лишь
забавный случай, а не правило.
было ехать дальше; я взял с собою только знаменитые башмаки на пробковой
подошве, но в них было слишком жарко на огнедышащих палубах пакетбота. А
посему я отправил одному артисту сапожного дела записку, в которой
приветствовал его и сообщал, что буду рад его видеть, если он не откажет в
любезности навестить меня. Он очень мило попросил передать в ответ, что
"заглянет" в шесть часов вечера.
вино из бокала, когда дверь отворилась и в комнату вошел джентльмен в
стоячем воротничке, в шляпе и перчатках, на вид лет тридцати или около того;
он подошел к зеркалу, поправил прическу, снял перчатки: не торопясь извлек
мерку из самых недр кармана своего сюртука и томным голосом попросил меня
отстегнуть штрипки. Я повиновался, но с некоторым удивлением поглядел на
шляпу, которая все еще оставалась у него на голове. Возможно, поэтому, а
возможно, из-за жары - он снял ее. Затем он сел на стул напротив меня;
уперся локтями в колени; потом, низко нагнувшись, с большим усилием поднял с
полу образчик лондонского мастерства, который я только что снял, - при этом
он что-то мило насвистывал. Он без конца вертел башмак; разглядывал его с
таким презрением, какого словами не выразишь, и, наконец, спросил, хочу ли
я, чтобы он "справил" мне точно такой башмак? Я любезно ответил, что меня
интересует только одно - чтобы башмаки не жали, а остальное пусть он сам
решает; если это удобно и практически осуществимо, то я не возражал бы, чтоб
они в какой-то мере походили на стоящую перед ним модель, но я во всем готов
следовать его советам и оставляю все на его усмотрение.
говорит он. - Мы тут такого не делаем.
подошел поближе, чтобы вынуть из уголка глаза соринку; поправил галстук. Все
это время моя нога висела в воздухе.
чтобы не дать шевельнуться ни ноге, ни мускулам лица, - а он тем временем,
вынув из глаза соринку, извлек свой футляр с карандашами, снял мерку и
сделал соответствующие записи. Покончив с этим, он принял прежнюю позу и,
снова взяв башмак, некоторое время задумчиво разглядывал его.
лондонский башмак?
размышлял над ним, словно Гамлет над черепом Йорика *, затем кивнул головой,
будто говоря: "Могу лишь пожалеть о государственном строе, который привел к
появлению таких башмаков"; встал; спрятал футляр с карандашами, свои записи,
бумагу, - все это время не переставая смотреться в зеркало, - надел шляпу;
медленно натянул перчатки и, наконец, вышел. Прошла минута после его ухода,
как вдруг дверь отворилась и опять показались его шляпа и его голова. Он
оглядел комнату, потом посмотрел еще раз на башмак, все еще лежавший на
полу, с минуту, видимо, подумал и сказал: - Ну-с, всего хорошего.
здравоохранении. В такой обширной стране, где еще не заселены и не расчищены
миллионы акров земли и где ежегодно на каждом ее клочке идет перегнивание
растений, в стране, где так много больших рек и такое разнообразие климатов,
в известное время года неминуемо возникает множество болезней. Я беседовал с
рядом представителей врачебной профессии в Америке, и, смею заявить, я не
одинок в своем убеждении, что можно было бы избежать большинства
распространенных в Америке заболеваний, если бы соблюдались в обществе
некоторые меры предосторожности. В этих целях необходимо усилить личную
гигиену; необходимо изменить порядок, когда люди трижды в день наспех
проглатывают в большом количестве животную пищу, и тут же после еды
возвращаются к своим сидячим занятиям; слабый пол должен более разумно
одеваться и больше заниматься полезными физическими упражнениями -
последнему совету должны последовать и мужчины. Но прежде всего необходимо
тщательно перестроить систему вентиляции, канализации и удаления нечистот во
всех общественных учреждениях и вообще в каждом городе и городишке. В
Америке каждый местный законодательный орган мог бы извлечь для себя
огромную пользу, если бы хорошенько ознакомился с превосходным докладом
мистера Чедуика о санитарных условиях, в каких живут трудовые классы у нас.
предостережениям, которые я получил, уже вернувшись в Англию, мне не
приходится ждать, что книга будет дружелюбно или благосклонно встречена
американским народом; и так как я написал правду об основной массе тех
людей, которые определяют суждения народа и выражают его мнения, вы увидите,
что я не жажду какими бы то ни было побочными средствами снискать его
аплодисменты.
потеряю по ту сторону Атлантики ни одного друга, который хоть чем-то
заслуживает этого имени. Что же касается остальных, то я бесхитростно
положусь на общий дух, в каком задуманы и написаны мои заметки, и буду ждать
благоприятного приговора.
повлиять на то, что я написал, в любом случае это явилось бы - по сравнению
с тем, что я ношу в своем сердце, - лишь очень скупой благодарностью тем
благосклонным читателям моих предыдущих книг, которые за океаном встретили
меня с раскрытыми объятиями, а не держа руку на взведенном курке.
ПOCЛЕСЛОВИЕ
1868 года, в городе Нью-Йорке двести представителей американской печати, я
сказал, между прочим, следующее: "Последнее время в вашей стране так часто
звучал мой голос, что я мог бы удовольствоваться этим и не утруждать вас
больше своими разглагольствованиями, если бы не считал своим долгом отныне
не только здесь, но и по всякому удобному случаю, выражать мою глубокую
признательность и благодарность за тот прием, который был мне оказан при
моем вторичном посещении Америки, и воздать со всею честностью дань
благородству и великодушию этой нации. Мне хотелось бы также сказать, как
поразили меня те удивительные перемены, на которые я наталкивался повсюду, -
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Березин Федор
Прозоров Александр