грома и молнии. Последними шли знаменосцы и телохранители Питера
Стайвесанта, носившие большие касторовые шляпы, по обычаю манхатезцев.
сопровождавшаяся дикой жестокостью, бешеным остервенением, смятением и
самозабвением войны. Голландцы и шведы смешались друг с другом, сцепившись
врукопашную, пыхтя, задыхаясь. Небо потемнело от тучи метательных снарядов.
Каркасы, зажигательные ядра, дымовые бомбы, вонючие бомбы и ручные гранаты
сталкивались между собой в воздухе. Бум! гремели пушки; дзинь! звенели
палаши; глухо стучали дубинки, с треском ломались мушкетные ложа. Удары,
пинки, тумаки, царапины, фонари под глазами, разбитые в кровь носы усиливали
ужас представшей взорам картины! Трах-тарарах! Коли, руби, как ни попало,
куда придется! Повсюду сумятица, все летит вверх тормашками, стук-бряк, удар
за удар, полная неразбериха! - "Гром и молния!" - кричали голландцы; -
"Проклятие!" - вопили шведы. - "На приступ!" - орал Твердоголовый Пит; -
"Взорвать мину!" - громовым голосом командовал Рисинг. - Тан-тара-ра-ра! -
гнусила труба Антони Ван-Корлеара. Все голоса и звуки стали невнятными,
визги боли, вопли ярости и крики торжества слились в один чудовищный шум.
Земля задрожала, словно пораженная параличом; при виде столь жуткой картины
деревья зашатались от ужаса и увяли; камни зарылись в землю, как кролики, и
даже речка Кристина изменила направление и в смертельном испуге потекла
вверх по горе!
странному совпадению все наносили удары плашмя, а не острием своих сабель,
дело обошлось без страшнейшей резни. Обильно стекавший пот бежал реками по
полю сражения; к счастью, никто не утонул, так как воины, все до одного,
были опытными пловцами и имели на такой случай пробковые куртки; но много
отважных голов оказалось разбито, много крепких ребер сломано, и многие
страдавшие одышкой герои едва переводили дух в этот день!
"Юпитером-тучегонителем", несколько охладил пыл бойцов, как охлаждает пыл
дерущихся мастифов {7} вылитое на них ведро воды, тем не менее битва затихла
только на несколько мгновений, а затем возобновилась, и воины с
удесятеренной яростью продолжали награждать друг друга синяками и
кровоподтеками. Вдруг все увидели огромный столб густого дыма, медленно
надвигавшийся на поле битвы; на некоторое время даже вошедшие в раж бойцы
замерли в немом изумлении. Но когда ветер на секунду рассеял темное облако,
из его середины показалось развевающееся знамя бессмертного Майкла Поу.
Благородный вождь бесстрашно шел вперед, ведя за собой плотно сомкнутые ряды
питавшихся устрицами павонцев, которые остались позади отчасти как corps de
reserve {Резервный отряд (франц.).}, а отчасти для того, чтобы переварить
съеденный ими чудовищный обед. Эти отважные воины, не зная боязни,
мужественно шагали, затягиваясь изо всей силы своими трубками, от которых и
поднималось упомянутое выше зловещее облако, но шли они очень медленно, так
как ноги у них были короткие, а талия чрезвычайно округлая.
Амстердама, необдуманно покинули поле сражения и зашли в соседнюю таверну,
чтобы освежиться кружкой пива, и нидерландцев чуть было не постигло страшное
бедствие. Едва мирмидоняне могучего Поу достигли передовой линии, как шведы
по распоряжению коварного Рисинга встретили их градом ударов, направленных
прямо в их трубки. Изумленные таким неожиданным нападением и совершенно
растерявшись при виде того, что их трубки были сломаны из-за этой "проклятой
чепухи", отважные голландцы пришли в полное смятение и даже обратились в
бегство; как испуганное стадо неповоротливых слонов, они привели в
замешательство свою собственную армию, опрокинув целый отряд низкорослых
Хопперов; священное знамя, украшенное гигантской устрицей, эмблемой
Коммунипоу, было втоптано в грязь. Шведы воспрянули духом и, преследуя
павонцев по пятам, с такой силой поддавали им ногами a parte poste {В заднюю
часть (лат.).}, что основательно ускоряли их движение; даже сам знаменитый
Поу не избег грубых и невыносимо оскорбительных прикосновений чужих
башмаков!
увидел, что его армия дрогнула! Громовым голосом он закричал вслед своим
малодушным воинам, испустив такой военный клич, какой издал суровый Ахиллес,
когда троянские войска уже готовились сжечь все его канонерки. Страшный крик
долгим эхом разнесся по лесам, и деревья повалились от шума; медведи, волки
и пантеры с перепуга выскочили из своей кожи; несколько ошалевших холмов
перепрыгнули через Делавэр и все легкое пиво в Форт-Кристина скисло от этого
звука!
мужество, а может быть, они испугались его яростного гнева, которого
страшились больше, чем всех шведов на свете. Но дерзновенный Питер, не
ожидая их помощи, врезался с саблей в руках в самую гущу врагов. Тут он
совершил такие невероятные подвиги, о которых не слыхивали с легендарных
времен великанов. Куда он ни направлялся, враг перед ним шарахался; с буйной
стремительностью он наступал, загоняя шведов, как собак, в их же собственный
ров. Но пока он бесстрашно шел вперед. враги, подобно набегающим волнам,
которые обрушиваются на несущуюся по ветру лодку, смыкали свои ряды позади и
грозили напасть с флангов, создавая для него смертельную опасность. Один
отчаянный швед, чье могучее сердце было чуть поменьше перечного зернышка,
направил свою подлую шпагу прямо в сердце героя. Но хранительная сила,
пекущаяся о безопасности всех великих и благородных людей, отвела вражеский
клинок и направила его к вместительному боковому карману, где лежала
громадная Железная Табакерка, обладавшая, как щит Ахиллеса,
сверхъестественными свойствами - несомненно из-за того, что была
благочестиво украшена изображением блаженного святого Николая. Так
смертельный удар не достиг цели, хотя и заставил великого Питера
почувствовать, что у него сильнейшим образом перехватило дух.
яростно кружится, скалит свои страшные зубы и бросается на врага, так
кинулся наш герой на вероломного шведа. Злосчастный негодяй пытался найти
спасение в бегстве, но проворный Питер схватил его за непомерно длинную
косу, болтавшуюся за спиной.
отправлю!
обезглавил бы шведа, будь у того, как у Бриарея {8}, даже полсотни голов, но
жалостливая сталь не достигла шеи и только навсегда отделила косу от
макушки. В эту самую секунду коварный аркебузир, взобравшийся на вершину
соседней насыпи, прицелился из своего смертоносного оружия и отправил бы
доблестного Стайвесанта скитаться печальной тенью по берегу Стикса, если бы
бдительная Минерва, только что остановившаяся, чтобы завязать свои подвязки,
не увидела, какой великой опасности подвергается ее любимый вождь и не
послала старого Борея с раздувальными мехами, который в самый последний
момент, когда ужасный фитиль уже был поднесен к полке ружья, дунул столь
удачно, что сдул весь порох с запала! Так шла эта грандиозная битва не на
живот, а на смерть. Но вот отважный Рисинг, наблюдавший за сражением с
вершины невысокого равелина, увидел, что непобедимый Питер бьет и лупит чем
попало его верных воинов. Словами нельзя описать гнев, который охватил его
при этом зрелище; он лишь на мгновение задержался, чтобы изрыгнуть пять
тысяч проклятий, а затем, обнажив свой громадный палаш, переваливаясь с ноги
на ногу, спустился на поле битвы; он шагал так оглушительно, как, по словам
старого Гесиода, ступал Юпитер, когда сходил с небес, чтобы запустить в
титанов своими шутихами.
сделал огромный прыжок в пятьдесят футов (фламандских), какие делают самые
искусные акробаты. Затем они мгновение злобно смотрели друг на друга, как
два разъяренных кота, которые вот-вот подерутся. Затем они приняли одну
позу, затем другую, ударив саблей по земле сначала справа, потом слева, и
наконец набросились друг на друга с яростью пожара, охватившего сразу
пятьсот домов! Словами не передать чудес силы и храбрости, проявленных во
время этого ужасного поединка, по сравнению с которым прославленные битвы
Аякса с Гектором {9}, Энея с Турном {10}, Роланда с Родомоном {11}, Гая из
Варвика с Колбрандом Датчанином {12} или знаменитого уэльского рыцаря с гор
сэра Оуэна с великаном Гуилоном были всего лишь милыми забавами и
праздничными развлечениями. В конце концов доблестный Питер, улучив удобный
момент, нанес ужасный удар, намереваясь рассечь противника до самого
подбородка; однако Рисинг, быстро подняв саблю, сумел в последнее мгновение
отвести удар, который скользнул по его боку и отсек полную крепчайшей водки
манерку, всегда висевшую у него на боку; сабля Питера, продолжая свой путь,
отрезала глубокий карман мундира, набитый хлебом и сыром. Из-за этих
лакомств, свалившихся на землю посреди поля сражения, между шведами и
голландцами началась невероятная свалка, и всеобщая потасовка стала в десять
раз яростней, чем прежде.
военных запасов, собрал все силы и нанес мощный удар прямо по макушке героя.
Тщетно стала на его дороге маленькая свирепо надвинутая набекрень треуголка;
разящая сталь рассекла прочный кастор, и доблестное темя наверняка треснуло
бы, если бы череп не оказался такой адамантовой твердости, что хрупкое
оружие разлетелось на двадцать пять кусков, рассыпав тысячу искр, словно
сияние славы, вокруг седой головы Питера Стайвесанта.
увидел пятьдесят тысяч солнц, не считая лун и звезд, которые плясали
шотландский рил {13} на небосводе. Наконец, потеряв из-за деревянной ноги
равновесие, он шлепнулся задом с таким грохотом, что затряслись соседние
холмы, и непременно повредил бы свою анатомическую систему, если бы под ним
не оказалась подушка мягче бархата, которую провидение, или Минерва, или
святой Николай, или какая-нибудь добрая корова милостиво приготовили для
него.
подлинными рыцарями, которое гласило, что "честность - это лучшее
Посняков Андрей
Семенова Мария
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Флинт Эрик