Он дружески треснул Байклина по спине, тот аж покачнулся. Потом гигант
повернулся к Ривену. - Голова твоя выдержит?
целый день: - А Мертах?
Он не поедет с нами.
скрытный. Его трудно понять. Он всегда полагается лишь на себя и не
слушает никого. Он считает, что ты ничего не найдешь в горах, кроме камня
и снега, и хочет, чтоб ты вернулся обратно в свой мир.
мужскую дружбу. Если б ты был убежден, что сумеешь помочь этому миру,
встав на голову, то я подержал бы тебя за ноги. Я считаю, что ты уже
заслужил наше доверие... в то время, как Мертах...
силы, которые ты только сумеешь собрать.
полагая их таковыми. И тут вряд ли чем можно помочь. Когда-нибудь мы все
равно набиваем шишки, Ривен. Это довольно смешно и забавно до тех пор,
пока сам не нарвешься. Я-то знаю. Жалеешь потом... но раскаяние - желчь
жизни. - Он усмехнулся. - Мертах никогда по-настоящему не ушибался,
поэтому он и не знает, что это такое. - С тем он и ушел, пожелав Ривену
спокойной ночи и утра, которое было бы добрее ночи.
чувствовался запах гари. Черные остовы выгоревших домов застыли под
покрывалом снега. В развалинах копошились люди. Они работали здесь
беспрестанно, - едва отгремела битва, - перебирали головешки, стараясь
спасти то немногое, что осталось от их достояния. Куда ни глянь, на камнях
мостовой валялись обгоревшие деревяшки и закопченные металлические
обломки.
стране, за ним по пятам следовало разрушение. Может быть, Брагад был прав.
Быть может, действительно именно он, Ривен, погубит Мингниш. Но Брагад
мертв. А Хью, интересно, по-прежнему сидит у себя в кабинете, наблюдает в
окно за проезжающими машинами и курит свои вонючие сигареты? Почувствовал
ли он хоть что-либо, когда здесь убили его двойника? Нет, лучше не
зацикливаться на этом.
гулял по Долу, и отъезжающие попрятали лица в теплые зимние шарфы. Лошади
сосредоточенно нюхали землю, ожидая команды к выезду.
день и очень хотел попрощаться. Однако ее что-то не было видно. Варбутт
даже не спустился во двор, чтобы пожелать сыну доброго пути, и Байклин
сидел в седле молчаливый и мрачный, пряча лицо в высоко поднятом воротнике
плаща, а дыхание его замерзало кристалликами льда на ткани.
огромное животное - этакая ломовая лошадь. Борода гиганта покрылась инеем
и стала белой, как старческая седина.
одинаково: укутаны в шерсть и овечьи шкуры, сверху - зимние плащи с
двойной подкладкой, за спиной на седлах - переметные сумки. Двое стражей,
Дармид и Коррари, вели двух вьючных мулов.
но о том, что он взял ее с собой, знал только Байклин.
раздраженным, но голубые глаза его были ярче и теплее, чем хмурое зимнее
небо. Юдайн тоже вышел на площадь. Он выглядел сегодня моложе своего сына.
Его супруга, Этирра, которую он держал под руку, походила на замерзшего
скворца. Ее глаза покраснели, - должно быть, от слез, - но губы были
сжаты. Ратаган старался не встречаться с ней взглядом.
глаз с Байклина, который вновь оставлял ее. Прежде чем сесть на коня, он
обнял ее и прошептал на ухо несколько слов, которые никто не сумел
расслышать. Теперь она смотрела так, точно прощалась с ним навсегда.
критически осмотрел отъезжающих. - Ничего не забыли?
и понадобятся, чтобы добраться до городов, а там мы уж подкупим себе все,
что нужно. Надеюсь, мы без особого труда одолеем дорогу, если нам повезет
с погодой.
ее.
прежде чем вынуть руку из его ладони. - Благословение земли да пребудет с
вами. Пусть путь ваш будет гладок, а в конце его обретете вы то, что
надеетесь обрести. В добрый путь. - Он вскинул руку в прощальном жесте, и
все домочадцы последовали его примеру. В толпе Ривен разглядел Кольбана, -
тот растерянно улыбался, - Данана, Орда и многих других, кого знал в лицо.
Но Мадры там не было. С чувством обиды, к которому примешивалось
раздражение, он пришпорил коня и поскакал следом за Байклином к воротам
Рорима. Когда всадники выехали на открытое пространство, не загороженное
домами, студеный ветер ударил им в лица. И вот они уже за пределами Круга
- перед ними простирался Дол в бесконечной сверкающей белизне. С верхушек
холмов ветер сдувал облака сухого, легкого снега. Ривен смотрел на
скованные льдом вершины, вспоминая иные горы. Он гнался за тенью, но
теперь он хотя бы имел представление, куда она уводит его.
похоже, сошлись во мнениях, и Таган присоединился к своим
товарищам-стражам. Байклин скакал впереди, за ним - Ратаган и Ривен, Айса
и Льюб, потом - Таган и Римир. Колонну замыкали Дармид с Коррари, ведущие
за собой вьючных мулов. Всадники уткнулись носами в шарфы. Кони брели по
колено в снегу, ветер трепал их гривы. Вскоре они, взяв направление на
север, начали долгий подъем в предгорья. Копыта коней переворачивали
камни, сокрытые под снегом, и на участках покруче всадникам приходилось
проявлять осторожность и иногда вести коней в поводу. Ривен попытался было
отыскать тропу, но не сумел ничего разглядеть среди снега и обледеневших
валунов.
покрывала скалы, с каменистых уступов свисали серые наледи. Под утесами и
у валунов намело сугробы. Снег вился по склонам, точно дым, укутывал
всадников и лошадей белым покрывалом, одевая брови их изморозью. Ривен
пошевелил внутри сапог пальцами ног, чтобы они не окоченели от холода.
выровнялась. Перед ними открылся вид на безграничный простор сверкающей
белизны, простирающейся до самого северного горизонта - белое пространство
невысоких холмов, подобных замерзшей в движении океанской зыби. Ветер
трепал их плащи. Лошади шли, полузакрыв глаза. Еще и дня не прошло, а
Ривен уже начал тосковать о пляшущем пламени очага и о мягкой постели.
Копыта коней поднимали облачка снега; ветер тут же подхватывал их и уносил
прочь.
лошадям. Морды животных покрылись ледяной коркой. Укрывшись с подветренной
стороны невысокого холма, всадники попытались хоть как-то растереть и
укрыть своих лошадей, чтобы те не замерзли совсем. Пообедали мясом и
хлебом, который затвердел от мороза. Байклин запретил своим людям есть
снег. Вода, которую они взяли с собой, не замерзла, потому что хранилась
она в бурдюках, прикрепленных к лукам седел, и тепло, исходившее от коней,
не давало ей превратиться в лед. Огня разжечь не смогли, и Ратаган мрачно
предрек, что их ночная стоянка обещает быть вовсе нерадостной. Долго
задерживаться путники не стали - на таком жутком холоде! - и отправились
дальше в путь. Неужели так оно и будет все шесть недель? - не без
содрогания подумал Ривен и вытер нос, размышляя о темноволосой девушке,
которая, возможно, бродит, босая, среди снегов. Но когда он попытался
вспомнить ее лицо, перед мысленным взором его возникло лицо Мадры. Ее
застенчивые глаза под черными бровями.
подходящее место для ночлега. Он не раз уезжал вперед в течение дня, а
также в стороны, хотя Ривен даже представить себе не мог, что кто-то будет
преследовать их в такую погоду. Наконец, всадники остановились у скопления
валунов, в чахлых зарослях терновника. Крутой склон холма укрывал рощицу
от ветра. Пока Ратаган, чертыхаясь и матерясь, пытался развести костер,
все остальные принялись растирать лошадей и собирать хворост. Наконец
язычок пламени соскочил с трута, и огонь охватил сухие завитки вереска.
Когда пламя как следует разгорелось, в дело пошел и отсыревший хворост.
Костер запылал на славу, к несказанному облегчению путников, сгрудившихся
вокруг огня. Они расстелили свои дорожные пледы на земле и расселись
вокруг огня. Не повезло только Римиру, которому досталось первому
заступать в караул.
уже ровнее, так что завтра пойдем побыстрее, а послезавтра уже выберемся
на равнину.
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Адамов Григорий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман