Начинаю прямо с объявлений, зная, что найду там что-нибудь, касающееся
меня лично. Так и есть!
рыцарь сэр Саграмор Желанный снисходит до поединка с королевским министром
Хэнком Морганом, коего именуют Хозяином, в удовлетворение за старинную
обиду; и поединок этот состоится близ Камелота, в десятом часу утра, на
шестнадцатый день следующего месяца. Бой будет беспощадный, ввиду того,
что названная обида была смертельной и примирения не допускающей."
предстоит в ближайшее время быть свидетелями выдающегося турнира.
13-го в полдень, входная плата 3 цента, место на скамейке 5 центов. Чистая
прибыль поступает в больничный фонд. Будут присутствовать августейшие
особы и важнейшие сановники. За исключением их, а также представителей
прессы и духовенства, никто бесплатно пропущен не будет. Рекомендуем
воздержаться от покупки билетов у спекулянтов - такие билеты при входе
будут недействительны.
придем же и поощрим обоих. Помните, что доход идет на цель
благотворительную, и притом в пользу учреждения, простирающего руку помощи
равно ко всем страждущим, независимо от национальности, происхождения,
общественного положения и цвета кожи, - единственная в мире
благотворительность, не имеющая ни политической, ни религиозной подкладки,
но говорящая: "Здесь струится ручей, подходите к нему все жаждущие и
пейте!" Так раскошеливайтесь! Не пожалеете - отлично проведете время. На
месте продажа пирожков и камней, чтобы разбивать их; а также специального
циркового лимонада - три капли лимонного сока на бочку воды.
каждому из участников выбрать себе любой род оружия. Обратите на это
внимание."
что об этом поединке. Все остальные темы и интересы отступили на задний
план. Не потому, что сам по себе турнир был таким уже важным делом, не
потому, что сэр Саграмор нашел святой Грааль, - ибо ему найти его не
удалось, - не потому, что второе (после короля) лицо в государстве
участвовало в этом поединке, - нет, все это было делом обычным, Была
особая причина, вызвавшая такое необычное внимание к предстоящему
поединку. Весь народ знал, что это будет поединок не между двумя
обыкновенными людьми, а между двумя могущественными волшебниками, поединок
не мышц - но разума, не человеческой силы - но сверхчеловеческого
искусства, последняя битва за первенство двух великих чародеев своего
века. Каждый понимал, что самые пышные состязания самых прославленных
рыцарей не могут стоять в одном ряду с подобным зрелищем: они всего лишь
детская игра в сравнении с таинственной и страшной битвой богов. Да, весь
мир знал, что это в сущности поединок между Мерлином и мной, между его
волшебной силой и моей. Все знали, что Мерлин трудился дни и ночи,
стараясь сообщить оружию и броне сэра Саграмора сверхъестественную силу
нападения и защиты, что по заказу Мерлина духи воздуха соткали облачное
покрывало, сквозь которое противник мой будет видим всем, кроме меня.
Тысяча рыцарей не могла бы справиться с сэром Саграмором, так вооруженным
и находящимся под таким покровительством, никакие доселе известные чары не
могли бы одолеть его. Все это были факты. В них нечего было сомневаться,
никаких оснований для сомнения не существовало. Оставалось выяснить:
существуют ли иные чары, _неведомые_ Мерлину, которые способны сделать
покрывало сэра Саграмора прозрачным для меня и его заколдованные доспехи
уязвимыми для моего оружия? Этот вопрос мог решить только сам поединок. И
весь мир ждал поединка.
прав. И все-таки на карту было поставлено больше, чем он полагал. Дело шло
о дальнейшем _существовании странствующего рыцарства_. Я действительно был
чемпионом, но не чемпионом вульгарного чернокнижия, - я был чемпионом
сурового, несентиментального, здравого смысла и разума. Я шел на бой с
твердым намерением - либо уничтожить странствующее рыцарство, либо пасть
его жертвой.
числа в девять часов утра не было уже ни одного свободного места.
Грандиозные трибуны были украшены флагами, знаменами, роскошными
драпировками и набиты вассальными королями, их придворными и британской
аристократией; на первых местах красовались король с королевой, а вокруг
них сверкало всеми цветами радуги море бархата и шелка, блеск которого
можно было бы сравнить только с битвой между закатом в верховьях Миссисипи
и северным сиянием. Целый лагерь разноцветных шатров, украшенных флагами,
с часовым перед каждой дверью, державшим в руках сверкающий щит, тоже
представлял великолепное зрелище. Здесь были все рыцари, обладавшие хоть
каким-нибудь честолюбием, хоть какой-нибудь гордостью за свое сословие,
ибо мое отношение к рыцарству как сословию не составляло тайны ни для
кого, и защитники рыцарства не хотели упустить удобного случая. Если бы я
победил сэра Саграмора, другие рыцари имели право один за другим вызывать
меня на бой до тех пор, пока я был согласен сражаться.
для моих слуг. В назначенный час король подал знак, и герольды возгласили
имена бойцов и причины ссоры. Наступила тишина, затем раздался звук рога,
возвещающий о начале турнира. Толпа затаила дыхание; на всех лицах было
жадное любопытство.
неподвижный, как железная башня; огромная пика его торчала также недвижно
и прямо, сжатая могучей рукой; морда и грудь его огромного коня были
закованы в сталь, а туловище покрыто пышной попоной, которая свисала почти
до земли. О, величественное зрелище! Его приветствовали криками
восхищения.
молчание, красноречивое и полное изумления, потом грянул взрыв хохота и
прокатился по всему этому человеческому морю, но тотчас же был оборван
предостерегающим звуком рога. На мне был простой и удобный гимнастический
костюм - телесного цвета трико и короткие пышные пуфы из синего шелка; на
голове моей не было никакого головного убора. Конь у меня был невелик, но
быстрый, гибкий, с мышцами, как пружины, и стремительный, как борзая. Это
был красавец с шелковистой шерстью и ничем не обремененный, кроме седла и
уздечки.
мне, выделывая тяжеловесные пируэты, и я двигался ей навстречу. Мы
остановились; башня поклонилась мне, я ответил поклоном; потом мы поехали
рядом к ложе, где восседали король и королева, чтобы преклониться перед
ними. Королева воскликнула:
шпаги, без...
Опять затрубили в рог; мы разъехались, заняли места в разных концах
ратного поля и приготовились. Тут выступил старый Мерлин и накинул на сэра
Саграмора тонкое, как паутина, покрывало, и сэр Саграмор стал похож на
тень отца Гамлета. Король подал знак, рог завыл, и сэр Саграмор, держа
свою огромную пику наперевес, уже несся прямо на меня с развевающимся
сзади покрывалом. Я свистнул и, как стрела, помчался к нему навстречу,
насторожившись и делая вид, будто я не вижу его и знаю о его приближении
только по звуку. Хор поощрительных возгласов подбодрял моего противника,
но и мне чей-то дружеский голос крикнул:
была его. Когда наконечник грозной пики был в каких-нибудь полутора ярдах
от моей груди, я отскочил на своем коне в сторону, и огромный рыцарь
пролетел мимо, пронзив пикой пустоту. Меня наградили бурными
аплодисментами. Мы разъехались и снова понеслись друг другу навстречу.
Снова промах рыцаря и гром аплодисментов в мою честь. Потом в третий раз
то же самое. Мне так хлопали, что сэр Саграмор потерял терпение и, изменив
тактику, стал гоняться за мной. Этим он не достиг ничего: мы словно играли
в пятнашки, причем все преимущества были на моей стороне; я всякий раз
ускользал от него и даже один раз очутился у него за спиной и хлопнул его
сзади по плечу. Наконец уже не он гонялся за мной, а я за ним; и, сколько
он ни поворачивался, ему больше ни разу не удалось оказаться сзади меня;
каждый его маневр кончался тем, что он был впереди, а я сзади. Он вынужден
был бросить это занятие и отъехать на свой край ратного поля. Выйдя из
себя, он забылся и крикнул мне обидное слово, которое положило конец моему
терпению. Я спустил свое лассо с седельного рога и взял петлю в правую
руку. Посмотрели бы вы, как он помчался ко мне! На этот раз он шутить был
не намерен, глаза его налились кровью. Я спокойно сидел на коне, а петля
лассо чертила широкие круги над моей головой; внезапно я поскакал ему
навстречу; когда пространство между нами сократилось до сорока футов,
змеевидная спираль моего веревочного оружия взвилась в воздух, а мой
хорошо натренированный конь остановился как вкопанный. Миг - и крепкая
петля, обвив шею сэра Саграмора, сбросила его с седла! Клянусь раем и
адом, вот это была сенсация!
люди не знали ни ковбоев, ни их забав и от восторга повскакали с мест. Со
всех сторон гремели крики:
Василенко Иван
Березин Федор
Андреев Николай
Прозоров Александр
Бажанов Олег
Русанов Владислав