скрываются за ними.
танка подбиты, три вернулись, один пропадает без вести где-то за баками.
Убитых - восемь, в том числе экипаж первого танка, раненых - двенадцать.
Второй батальон откатывается назад.. Полный провал...
"танки вперед!". Инженеры тоже называются...
которого во всех отношениях можно положиться, делал первый проход... То, что
это не немецкая и не моя, я ни минуты не сомневаюсь. Значит, дикая,
оставшаяся от дивизий, сражавшихся здесь до нас еще. Но ведь все дикие мины
сняты и обезврежены. Неужели прозевали? И нужно же было именно этой остаться
и как раз на линии первого прохода...
брюхе ползать придется, мины твои проверять... Пойдешь к комдиву. Вызывает
тебя...
сердце. Полковник сидит спиной, подперев голову руками. Читает что-то при
свете лампы. Блиндаж жарко натоплен. В углу на кровати адъютант в голубой
майке подшивает подворотничок.
прибыл по вашему приказанию.
пачку бумаг. Смотрит на меня долго, не мигая. С тех пор как он был у меня в
батальоне, я его ни разу не видел. За это время он еще больше похудел, и при
боковом свете лампы особенно остро выделяются кости его лица.
меня.
немецких танков подорвалось?
мне.
берегу? Знаешь ли ты, что Чуйков их специально снял с "Красного Октября",
чтоб помочь нам овладеть баками, и что послезавтра они должны быть опять
там, в тридцать девятой дивизии? Знаешь ли ты все это?..
городу? Что каждый день пребывания немцев в них - это лишние жертвы, лишние
снаряды, лишние...
только за это я несу ответственность, а не за провал всего наступления...-
Черт его знает для чего, но я все это говорю полковнику.
вдруг красным.- Только один? А этого мало? Один танк. Нет, не один... а
шестая часть всех действующих танков на этом берегу... И весь экипаж...
Только один...
выкидывает ее, вынимает другую и прикуривает от лампы. Делает несколько
быстрых, коротких затяжек. Опять смотрит на меня.
подорвались.
ходом не выйдет.
как с моторами?
застрявший, в ДОТ преврати. Любыми средствами. Ясно? Под твою личную
ответственность.
захватить. А как? Рыть траншею? От наших окопов до него метров... Пять от
окопов до минного поля, десять само минное поле, да за ним еще метров
двадцать. Всего, значит, тридцать пять. А до немцев шестьдесят, от силы -
семьдесят. Как раз посередине. Как бы немцам не пришла в голову та же самая
мысль - сделать из танка дот. Из-под него они смогут и в лоб и вдоль всей
нашей передовой стрелять... Рыть траншею - единственный выход, открыто, в
лоб, не возьмешь. Тридцать пять метров... При наших лопатах и замерзшем уже
грунте не меньше тридцати пяти часов. Три ночи... Паршиво...
столе.
тот вытащить...
одиннадцать-бис, пусть меняют траки и вытягивают свой танк.
вытащить.
себя приткнуть. Слоняюсь по передовой. Искурил трехдневную норму табака.
заело, и у них ничего не получается. К вечеру устанавливают под ним пулемет
и без устали начинают сечь по нашему танку.
с 11-бис, танкисты меняют траки - повезло еще, что повреждены они с нашей
стороны,- и до восхода луны танк своим ходом возвращается в наше
расположение. Это уже успех. Большой успех... Теперь надо приниматься за
другой, за эту чертову семерку.
воюющих держав долгое время фигурировал "домик паромщика" - жалкое
строеньице где-то на берегу Марны или Соммы, ставшее объектом ожесточенной
борьбы. В сводках Информбюро наш танк не упоминается, в сообщениях главной
квартиры фюрера, по-видимому, тоже нет. Но у нас в полку в течение добрых
двух недель он спрягается и склоняется на все лады, фигурирует во всех
донесениях, в виде черного, жирного ромба красуется на всех схемах и планах,
торчит болезненной занозой на стыке первого и второго батальонов, многим, в
том числе и мне, не дает спать и черт его знает сколько раз снится, хотя
вообще сны на фронте - явление редкое.
снарядов и мин всех калибров и сортов было выпущено по нему с нашей стороны.
В радиусе двадцати метров вокруг него земля буквально вспахана. Как-то ночью
немцы выкрашивают его в белый цвет, чтобы черные, закопченные бока его не
так выделялись на снежном фоне окружающей местности. Раза два мы его
поджигаем, и он долго, отвратительно коптит небо... Иногда мы подбиваем один
из пулеметов - теперь у них там два, но через час там появляется новый.
Немцы подтягивают к танку ход сообщения. Мы тоже копаем к нему траншею, но
Черепнин Владимир
Ильин Андрей
Махров Алексей
Сертаков Виталий
Березин Федор
Орлов Алекс