Чтение 56–й страницы книги ~Сатанинское зелье~

- Последнее желание!

- Вот как?! - черный удивился, брови поползли вверх по
морщинистому лбу.

- Мировым паразитам последних желаниев не дается, - зло
выговорил крайний мутноглазый. - Мировых паразитов давят как
клопов, на месте!

- Пора кончать! - брякнул средний.

- Ну почему же, - показал свою власть черный. - Давайте
послушаем. Чего же, интересно, вы желаете, юноша, папироску,
рюмочку водки и ложечку икорки, женщину?

Сергей надулся и выпалил:

- Я желаю в уборную!

- Чего?!

- Он говорит, в сортир хочет! - пояснил крайний.

Черный отмахнулся, наморщился.

- Странное у вас какое-то желание, - проговорил он в нос.
- Я еще понимаю, если б, извиняюсь за выражение, сортир,
стоял где-то на улице! Но как вы собираетесь бежать из это-
го, пардон, сортира?!

- Я не собираюсь бежать, - ответил Сергей, - брюхо че-
го-то скрутило. Боюсь, как бы конфузия не вышла - пальнете
и...

- Как это все по-мещански, как по-расейски! - еще сильнее
сморщился черный. - Брюхо! Дикость! Отсталость! Нет! Нет!!
Тысячи раз я убеждал товарищей - рано, рано мы взялись за
это дело! Совсем рано - народец не готов, народец убог, сир,
дик, темен!!! Ему идеалы, а он - брюхо, понимаете ли!

- Шлепнуть, контру, и весь разговор! - присоветовал мут-
ноглазый справа. - Или я его щас штыком продырявлю!

- Пулей сподручней, - покачал головой левый.

Черный коротко махнул рукой.

- Идите, идите, юноша! И постарайтесь нас не задерживать!
- он достал из кармана часы-луковку на цепочке, щелкнул кры-
шечкой. Потом горестно вздохнул: - Как трудно сохранять чис-
тые руки среди всей этой грязи, дряни и швали!

Сергей зашел в туалет, прикрыл дверь. Судя по всему, па-
лачи не боялись, что он убежит. Скрипнула молния на сумке. И
бутылка выплыла наружу. Это было последним средством! Но...
Одно "но" - Ира! Он уже дернулся- не оставлять же ее с этими
убийцами, с этими подонками! Но потом спохватился - ведь это
они, именно ОНИ! Те, о ком говорил зеленый! И пришли Они за
Ним! Больше им никто не нужен!

Он сорвал пробку. И начал пить.

Первые глотки давались с трудом. Организм отвергал бормо-
тень. Но потом пошло лучше. И все же, когда бутыль опустела,
у Сергея глаза вылезали на лоб. Он весь вспотел, сбросил
куртку прямо на унитаз. В голову шарахнуло, да еще как ша-
рахнуло - он чуть не выронил бутылки. Все завертелось, зак-
рутилось вокруг. Явилось огромное плотоядно ухмыляющееся ли-
цо бородатого шамана. Шаман это хитро щурил глаза и все заг-
лядывал Сергею чуть ли не в душу. Потом он вдруг прокарта-
вил: "моодцом, батенька, моодцом! на пгавильном пути, това-
гищ!" И пропал. Сергей почувствовал, что вот-вот грохнется -
никогда он еще не косел так с одной-то бутыли.

- Чегой-то он там прозаседался, - тревожно прозвучало
извне. - Может, в дыру ускользнул?

- Ниче, - ответили бодрее, - я его из дыры етой штыком
выковыряю! Не усклизнет, убивец!

Сергей вскинул бутыль вверх - она уже была полна. И при-
сосался. Совсем неразборчиво до него донесся сиропный голос:

- Большое дело, товарищи, в перчатках не делают! Надо вы-
нимать приговоренного'

- Ето верно, - заметил один из мутноглазых, - я сразу
скумекал, что ен там по большому делу засел. А что перчаток
на ем не было, его точно видал, врать не буду!

И они принялись колотить в дверь.

Сергею показалось, что он сейчас лопнет. Но именно в этот
миг голова стала светлеть. Он глотнул еще трижды... и отвел
бутыль-генератор, поставил на крышку унитаза.

- Отворяй, зараза!

- Да-с, юноша, ваше последнее желание что-то затянулось!

- На штыки брать надо!!!

Бутыль-генератор вспыхнула, рассыпая мириады искр, хрус-
тальные соты высветили иные миры, притягивая к себе, маня.

- Выходь, сучара золотопогонная!

- Сейчас, - откликнулся Сергей, - только штаны подтяну!

Сияние залило весь туалет, стены пропали, пол ушел вниз,
потолок умчался под облака. Сергей приготовился к неожидан-
ному - вот сейчас высунется лапа, или вопьется в мясо гар-
пун, или захлестнет цепями... Но ничего такого не произошло.

- Не сработала! - прошипел он и приготовился смачно выру-
гаться.

Но в это время из мрачной сердцевины бутыли-генератора
выпучилась тяжелая маслянистая струя, медленно потекла вниз,
ударило в нос страшным бормотушным запахом, и не запахом да-
же, а кошмарной вонью. Струя падала далеко, туда, куда про-
валился кафельный пол... и оттуда, оттуда поднималось вверх
целое море маслянистой жижи, бурлило, вздымалось, ползло.
Сергей забрался с ногами на унитаз, на крышку, спихнул бу-
тыль в жижу.

- Надо стрелять! - пропел черный за дверью.

- Стрельнем! - отозвался один из мутноглазых.

Пуля пробила дверь, потом бачок - и из бачка ударила еще
одна струя, не менее вонючая и маслянистая. Черная жижа доб-
ралась до коленей Сергея, до груди, коснулась подбородка. Он
подпрыгнул, пытаясь ухватиться за лампочку.Но сорвался, сос-
кользнул с крышки, ушел с головой в бормотушную жидкость,
начал захлебываться, рваться вверх... но чем сильнее он бил-
ся, тем сильнее его засасывало в беспросветную жуткую пучи-
ну, тем больше жижи проникало в легкие и тем меньше остава-
лось надежды.

Обезумев от страха, от удушия, от ощущения приближающейся
смерти, он рвал на себе рубаху, засовывал пальцы в рот, от-
тягивал нижнюю челюсть, будто это она мешала вздохнуть, ца-
рапал ногтями лицо... кричал, кричал, кричал! Но ни звука не
вырывалось из его горла.

Наваждение последнее

Сколь, веревочка, ни вейся,

А совьешься ты в петлю!

Вл. Высоцкий

Дед Кулеха не спал восьмые сутки кряду. Изнемог, изболел-
ся вконец сердцем, намучился... но умирать ему не хотелось.
Другой бы в кромешной тьме, зловонной мокряди, смраде давно
бы сбился со счету, потерял бы временную нить и сам потерял-
ся. Но дед Кулеха упорно считал часы и минутки, отмеривал
срок. Хотя какой там срок! Срока никто не определял. Одно
было ясно - расстреливать приводили по ночам. Вот уже восемь
партий на тот свет спровадили. А стало быть прошло восемь
суток.

Позапрошлой ночью из дыры выполз мертвец. Долго мычал,
тянул трясущиеся руки, силился сказать чего-то. Дед Кулеха
хотел его распросить. Да мертвец-то помер и взаправду, отму-
чился - слишком много сил, видать, потратил, чтоб выползти
из страшной дыры. Мертвому лучше с мертвыми - дед Кулеха
спихнул тело вниз.

Ему бы и самому там лежать. Но восемь суток назад исхит-
рился, прополз в темнотище под ногами у пьяных палачей, за-
бился в нишу на втором ярусе да замер там, будто куль с ов-
сом. Партия была большая, человек в шестьдесят, стреляли
долго, утомились, прочухались, а беглеца-то так и не хвати-
лись. Дед Кулеха, матерщинник и безбожник, уверовал в Силы
Небесные в единочасье, взмолил Бога, чтоб не дал Тот ему по-
гибнуть теперь, после чудесного спасения!

Каждый раз, когда сверху доносились глухие шаги, а потом
и пьяная ругань, стоны, мольбы, злобное покрикивание, у деда
Кулехи сердце превращалось в загнанного, затравленного сво-
рой борзых зайчонка. Трясущиеся губы нашептывали полузабытые
слова молитв, немели. И до того было страшно, что обмирал
дед Кулеха, терял чувство верха и низа и казалось ему, что
висит он на тонюсенькой ниточке подвешенный, висит над такой
пропастью, в которую и заглянуть-то боязно. А потом... потом
гремели выстрелы, жутко орали недобитые, визжали раненные,
матерились стрелки, добивая тех, кого пуля не брала, рукоя-
тями своих наганов да маузеров. И все это время дед Кулеха
падал в пропасть - падал и не мог достичь дна! Ужас падения
застил все, и не было муки сравнимой с этим падением.