люблю? Да я звезды с неба достану и сплету венок, чтобы ты украсила им
свои волосы...
сестра...
месте сестра - зачем вообще было выходить ради таких мелочей?
прильнула к нему:
в другой раз, когда ты укротишь Семь Сил - ибо я дочь Колодца, а ты
колдун.
руку и потянулся к ней губами... и тут она вновь качнулась к нему, и он
пошатнулся, ощутив поцелуй, и она убежала, шепнув на прощание:
с Мелибоэ и его запретной наукой? Так ведь я давно с ней покончил и не
намерен больше заниматься никаким колдовством... Нет, тут что-то иное;
Мелибоэ ни при чем. Да и как можно проклясть того, кто помогает, чем
может, хотя бы это и была, с точки зрения Сынов Колодца, нечистая помощь?
- Колодец, Колодец, который она сама только что все равно что отвергла!
Нет, непонятно. И что вообще значит - укротить Семь Сил?.."
бросить ли все, не уехать ли в Дзик, где повязывают головы тюрбанами,
выбрать послушную девочку, какими славятся те края, и забыться...
забыться...
вся жизнь была цепью мучительных ежедневных усилий - бесплодных усилий,
совершаемых только затем, чтобы встать поутру - и все повторить заново...
Да, жизнь была замкнутым кругом без выхода, без радости и без конца.
вместе с ней ненависть к обыденному, к тому деревянно-тяжелому быдлу, что
окружало его. Быть может, он, Эйрар, все же хоть чем-то отличался от этих
людей? Превосходил их?.. Подумать только: Висто в Черной башне!.. Вот тебе
и Братство: сбросить одну узду, чтобы оказаться в другой, похуже...
был на самом деле тщеславием; что его угораздило возмечтать о дочери
короля - а много ли он, вообще говоря, мог ей предложить? Даже поцелуй "на
память" вполне мог быть уловкой умненькой девушки, стремящейся ускользнуть
от назойливого ухажера. И вновь дорога вела либо в Бриеллу, либо в
Каррену; и вновь его мысль обратилась к Дзику и билась, как птица в
клетке, пока он не вспомнил о ее поцелуе, и счастье не захлестнуло его. Он
даже дал себе слово отбросить к чертям все нравственные законы и в
следующий раз завладеть ее желанным телом, не спрашивая согласия... он
прекрасно знал, что никогда этого не совершит...
неожиданной и болезненной мысли: если бы не магия отца и не чары Мелибоэ
(да, так уж совпало), он мог бы остаться девственником - и подарить Аргире
всего себя, а не то, что осталось после Гитоны с Джентебби и их
беззаконного союза, вполне достойного Салмонессы... И опять - боль,
знакомая боль невыносимой утраты, реквием погибшей любви - пусть даже
теперь перед ним горела новая звезда, несравнимо ярче былой...
обещанное, и в гавани началась работа, в то время как на стенах сражение
шло своим чередом. Для поджога башни избрали судно, называвшееся
"Нолберн". К его реям привязывали длинные шесты и крепили на них корзины,
как предложил Плейандер. Герцог Микалегон рвался сам вести "Нолберн" в
бой, но вынужден был скрепя сердце уступить его одному из своих рыцарей:
ему объяснили, что кто-то же должен будет руководить всей битвой с
высокого места, откуда все видно. В свою очередь, Плейандеру предстояло
возглавить атаку вдоль прежнего, разрушенного моста, а Эйрару с его
рыбаками - достичь валькинговской постройки со стороны гавани, с севера.
предзнаменование. К восходу солнца все были уже на ногах, но утренний бриз
тянул к берегу, так что парусникам пришлось потрудиться, лавируя против
ветра, обходя укрепленный мыс Эригу. Герцог Микалегон, великолепный и
грозный в заржавленных латах и белом плаще, украшенном изображением
морского орла, топал ногами и ругался, стоя на палубе. Валькинги на мосту
даже стрелять перестали, разглядев вдали паруса. Эйрар видел, как они
высовывали головы в отверстия бойниц, определенно гадая, что бы такое мог
означать столь неожиданный маневр кораблей. Потом в сторону гавани полетел
камень из тяжелой катапульты, но не достал. Люди заулюлюкали, а герцог
приказал:
Эвименес со многими карренцами и воинами Ос Эригу, сколько поместилось в
лодках - затаились в тени мола. Когда с южной стороны между арками
сломанного моста покажутся паруса, придет их черед.
битвы, а Вольное Братство вовсю ворчало на герцога, втравившего их в такую
невыгодную войну:
бы себе где-нибудь в Ураведу под знаменем графа...
славного герцога чуть-чуть получше гнулись коленки! Одна спесь, а дальше
собственного носа не видит.
шее рыбака ходил вверх-вниз от возмущения:
огня и таскали, а потом пришел судебный пристав с кусочком пергамента и...
обращенной к замку стороны пирса долетел крик:
однако дул он прямо в корму, и корабли двигались быстро. Герцог Ос Эригу
управлялся с ними поистине мастерски. А самым первым шел "Нолберн". Его
легко было отличить по высоко задранному носу: корму нагрузили нарочно,
чтобы легче было выброситься на отмель. Эйрар взглянул на мост. Валькинги
забегали, катапульты, разившие замок, остановились. Вот еле слышно пропели
походные флейты, и алый треугольник заплясал на ветру.
значок рыбаков - тот самый череп горного кота, надетый на шест. За аркой
моста взвился к небу фонтан воды и рассыпался алмазными брызгами: это люди
Катинэ начали метать камни в атакующие корабли. "Нолберн" шел вперед.
Рваная дыра зияла в одном из его верхних парусов.
стене, крохотную фигурку, - она махала рукой, и он вмиг узнал принцессу
Аргиру, благословлявшую его меч. Он попытался представить ее лицо, но лишь
вспышка света мелькнула перед умственным взором.
другой стороны. Эйрар видел, как железное копье, пущенное из замка,
ударило в валькинговскую постройку и засело, тяжело трепеща. Проревела
карренская труба: это Плейандер повел свой отряд в атаку. Потом все глаза
метнулись вперед - перед самыми носами лодок в воду обрушился камень из
катапульты. Это означало, что их заметили и собрались встретить на славу.
Лодки закачались на волне.
Новый камень упал так близко, что взметнувшиеся брызги до нитки вымочили
половину людей в его лодке, а следующий задел-таки лодку поблизости -
раздался крик, брызги окрасились кровью. Кажется, начиналось самое
скверное. Катапульта за катапультой разворачивались в их сторону, камни
сыпались смертоносным дождем. Одну из лодок разнесло в щепы. Люди спешили
на помощь друзьям, барахтавшимся в покрасневшей воде.
до смерти напуганный, попытался встать на ноги в пляшущей лодке, надрывая
горло:
примешиваться камешки, пущенные из ручных пращей. Но еще прежде, чем ему
удалось подняться, люди закричали все разом, и убийственный каменный
ливень начал ослабевать. Взглянув вверх, он заметил у самого края башни
знакомого вида шест с привязанной корзиной; корзина расплескивала свирепый
огонь. Сидевшие в башне тщетно пытались ее оттолкнуть, а со стен замка им
на головы сыпались железные копья.
воинов запнулся о кусок скалы, и камень, брошенный сверху, тотчас расколол
его шлем, точно ореховую скорлупу. Но ярость битвы уже охватила воинов Ос
Эригу, Каррены и Дейларны: они видели, как пламя, выплеснувшееся сразу из
нескольких корзин, все увереннее охватывало валькинговскую башню, из
которой начали выскакивать люди. Лестницы дружно взлетели вверх, самые
нетерпеливые уже карабкались без их помощи, цепляясь за камни. Мечи и
копья обрушились сзади на валькингов, еще пытавшихся стрелять в корабли по
другую сторону моста или тушить огонь. Три этажа башни пылали вовсю; люди
с воплями выбрасывались наружу, чтобы тотчас погибнуть от копий и стрел
или попросту разбиться о камни внизу. С кораблей Микалегона спускали
шлюпки с людьми на помощь атакующим. Иные из валькингов бросали щиты и
поднимали руки, сдаваясь.
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Акунин Борис
Свержин Владимир
Никитин Юрий