это я должен себе в чем-то отказывать? Я и тебе предлагаю - давай выпьем, а
потом займемся любовью Чем не праздничная программа? - Я не хочу заниматься
с тобой любовью, - просто объяснила Брун.
отказать тебе означало потерять место. А у меня были далеко идущие планы.
ее в рот. - О-го-го!
головой. Затем посмотрел на Инессу покрасневшими слезящимися глазами и
сказал: - Я догадывался. Догадывался, что ты меня использовала.
Да, ты меня использовала. И еще врала, что хотела бы нарожать мне деток -
Юрген шмыгнул носом и налил себе еще.
я тебя? Да это было просто невыносимо.
мне А когда рейтинг твоей передачи поднялся, ты послала меня подальше.
сынка?
кашлянул и посмотрел на Инессу хитрыми глазами - А все равно наши люди
подумают, что мы занимались любовью.
бутылки - Зря ты пьешь, Юрген. Этим ты себе не поможешь.
редактора, и твой трон телепринцессы? Да? - Именно так, - кивнула Инесса и,
посмотрев на свои пальцы, добавила. - Было время, Юрген, когда сломанный
ноготь был для меня катастрофой А теперь кожа на моих руках стала грубой,
как у какого-нибудь механика. Я забыла, что такое косметические кабинеты,
парикмахерские салоны, шикарные приемы и вечерние платья.
затем вздохнула и сказала: - Ну ладно, командир Хорст, давай ложиться спать
- Спать в каком смысле? - Юрген перегнулся через стол и попытался ухватить
Инессу за коленку.
голышом.
- махнула рукой Инесса. - Тебе этого не понять. Спать без одежды - значит
быть свободным от страха и не бояться, что ночью протрубят тревогу и снова
погонят в бой... Теперь понял?
перед ним город. Был поздний час, и в окнах жилых домов свет уже не горел.
Лишь фонари на главных улицах да яркие огни грузового порта изливали в
ночную темноту потоки света.
принадлежать мне. Каждый его человечек станет моим подданным или рабом,
каждый дом превратится в надежную крепость, а портовые склады вместе с их
содержимым усилят мою армию и помогут уничтожить банду Дика Фринслоу".
заиграл. Порыв ветра подхватил эту нервную мелодию и понес ее к звездам,
чтобы вся Вселенная узнала об обиде Дункана Пеко, о его слезах, несбыточных
надеждах и злобе на тех, кто имел несчастье жить с ним в одно время.
память хранила сотни больших и малых произведений, его руки помнили каждую
ноту - помнили, но уже не могли делать то, что делали когда-то. Жестокий
вирус "красной лихорадки" сделал пальцы непослушными и чужими.
выздоровление. Его возили по самым лучшим клиникам, правительство Рабана
приглашало самых известных медицинских светил, но все было напрасно. Пальцы
оставались непослушными, а для Дункана Пеко это было равносильно смертному
приговору.
поклонения толпы и без прежней славы он уже не мог.
сделать это. И тогда он вынес смертный приговор всем, кто его окружал. Всем
тем, кто стал невольным свидетелем его слабости и позора.
эпидемией государство освободило место для нового тирана.
разрытой канавы выползали люди.
после долгого и трудного пути.
связывал электростанцию Рурчина с Восточными болотами. Когда-то торфяная
грязь перекачивалась по сорокакилометровой магистрали и поступала в топки
городской электростанции. Со временем агрегаты станции перешли на горючий
кобальт, и о трубопроводе забыли. Все, кроме повстанцев Дункана Пеко, Они
потратили не один месяц на разведку, очистку и вскрытие насосных станций.
стратегическим путепроводом. Таким образом, город был обречен. Штаб Пеко
при, ступил к разработке операции, и вскоре началась переброска повстанцев.
местности, взяв с собой только телохранителя да еще стальной футляр со
скрипкой. Пеко не рисковал ничем, поскольку бомбардировщики не атаковали
людей, если те не собирались группами.
Возможно, кто-то из жителей даже слышал в ночи ее слабый голос, но едва ли
он понимал, что эта музыка накликает черную беду.
Харрис не особенно разбирался в музыке, тем более такой, но если камрад
Дункан играл, значит, эго было необходимо. Камрад Дункан знал, что делал.
из второго эшелона и пятьсот человек "искупляющих вину".
видно, что Харрис волновался. - Когда я полз по трубе, то... то мне было
трудно, и я раза два или три подумал, что...
и стоял, ожидая своей участи.
совести. Наконец вождь глубоко вздохнул и спросил: - А что было, когда ты
вышел из трубы, Харрис?
Дункан.
больше нет.
ночные огни, словно забирая их в невидимое кольцо.
стрелять. И еще там живут люди, которым никогда не встать в наши ряды. Ты
слушаешь меня, Харрис? - Я слушаю, камрад Дункан. - Перед рассветом мы
войдем в Рурчин, и ты должен доказать, что там, в трубе, тебя посетила не
настоящая слабость, которая прячется в кишках каждого живого существа, а
просто легкое недомогание. Как грипп, понимаешь?
груди Харриса поднялась волна невыразимой любви и преданности.
вдруг ожил и на негнущихся ногах гонялся за Марком по тесным проходам
уиндера.
убил меня? Теперь я возьму тебя с собой!"
застрелить ожившего Гуина еще раз, но во сне пистолет не стрелял. Во сне
никогда ничего не получается. Хочешь убежать, а ноги немеют, хочешь выпить
воды, а стакан оказывается пуст. То же было и у Марка - пистолет не стрелял,
а Лео Казин, которого он звал на помощь, так и не появлялся.
сумел вырваться и, отчаянно крича, побежал в кабину. Но там никого не было,
только штурвал двигался сам собой туда-сюда, туда-сюда...
Флинт Эрик
Доценко Виктор
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Андреев Николай
Сертаков Виталий