Чтение 56–й страницы книги ~Пятая профессия~

- Несчастный случай. Мне нужно бежать в операционную. - Встав, он
повернулся к книжной полке, - Вот вам. Несколько стандартных текстов.
"Программы мозга" Юнга. "Психология памяти" Бэдделея. "Память, закрепление
образов и мозг" Хорна. Изучите. Завтра позвоните моей секретарше. Она
подберет нам время для встречи. Мне действительно пора.
И Сантицо быстро направился к двери. Акира выскользнул из кресла, в
котором сидел.
- Но вы начали объяснять, что думаете...
- Зачем все это с вами проделали? - Сантицо обернулся. - Ничего не могу
придумать. Я хотел лишь сказать, что единственный, кто мог бы ответить на
ваш вопрос, это тот, кто делал вам операцию.

6

Им удалось получить номер в гостинице неподалеку от больницы. Заходящее
солнце закрывали облака смога. После заказа - рыба и рис - для Акиры, по
бифштексу с жареной картошкой - для Сэвэджа и Рэйчел - каждый из них взял
по книге и в полном молчании сели читать.
Когда прибыла еда, они отложили тексты и решили использовать то, что
Сэвэдж называл "подзаттравкой" для обсуждения.
- Мне очень трудно свыкнуться с медицинскими терминами и понять, что
именно они означают, - сказал Акира. - Очень неприятно в этом сознаваться,
но мое знание английского, боюсь, имеет свои пределы.
- Нет, - возразила Рэйчел, - твой английский идеален. Могу с чистой
совестью признаться, что эти термины для меня самой звучат по-японски.
- Комплимент принят. Ты очень добра. Аригато, - ответил Акира.
- Это означает.?..
- Спасибо.
- А как мне ответить? Каков эквивалент.?..
- "Всегда пожалуйста"? Очень простой. Домо аригато. Очень приближенный и
грубый перевод - "большое спасибо."
- Прекрасно, - посветлела Рэйчел. - Домо аригато.
Несмотря на стоящую в глазах печаль, Акира улыбнулся.
- Итак, - встрял Сэвэдж, - пока вы двое упражнялись в любезностях и
пополняли культурный запас...
- Не будь занудой, - оборвала его Рэйчел. Сэвэдж пронзительно взглянул на
нее, восхитился ею и не смог подавить улыбку.
- Видимо, я действительно им стал. Но, как мне кажется, какую-то часть
моей книги я все-таки понял, и она меня сильно напугала.
Рэйчел с Акирой обратились во внимание.
- Память оказалась более сложной штукой, чем я предполагал. И не только
из-за того, что никто так и не понял, каким образом мозговые нейроны
удерживают и накапливают информацию, но что меня действительно испугало,
так это смысл значения способности запоминать. - В голове начал
пульсировать огненный шар - Память мы считаем ментальной записью прошлого.
Но вся беда в том, что - по определению - прошлого не существует. Это
фантом того, что обычно называют настоящим. И это касается не только
прошлого года, прошлого месяца или вчерашнего дня. Но и того, что
произошло двадцать минут назад. Мгновение назад. То, что я говорю, уже
является прошлым, так как отпечаталось в нашей памяти.
Рэйчел с Акирой молча слушали.
- В этой книге изложена теория о том, что когда мы видим яблоко, падающее
с яблони, слышим как оно опускается на землю, поднимаем его, нюхаем или
кусаем, то не переживаем все эти события одновременно с ощущениями.
Существует временная лакуна, отставание - возможно, длящаяся одну
миллионную долю секунды, - в течение которой импульс достигает мозга. К
тому времени, как мы почувствовали вкус яблока, все, что мы называем
настоящим, оказывается в действительности прошлым. Лакуна объясняет де жа
вю. Мы заходим в комнату, и у нас появляется сданное ощущение того, что мы
в ней уже когда-то побывали, хотя точно знаем, что этого не было. Почему?
Да из-за одной миллионной доли секунды, в течение которой мозг получает
сообщение от глаз и говорит нам о том; что мы видим. Если оба полушария
головного мозга работают с небольшой асинхронностью, то одно из них
получает информацию намного позже другого. И мы видим комнату дважды. А
думаем, что подобное ощущение уже когда-то случалось, потому что так оно и
было на самом деле. Только не в далеком прошлом, как нам кажется. А за
долю секунды до этой мысли, потому что одна доля мозга получила информацию
чуть позже другой.
- Но наша проблема не де жа вю, а жамэ вю. - сказал Акира. - Почему ты так
разволновался?
- Да потому, что теперь я не могу быть уверенным в настоящем. О прошлом и
не говорю. Потому что настоящего - по крайней мере соответственно с
мозговыми ощущениями - просто не существует. Все, о чем оно говорит, -
отсроченная реакция на событие.
- Это может и быть правдой, - сказала Рэйчел, - но на данный момент, из
практических соображений, Даже принимая во внимание временную лакуну, мы
воспринимаем, грубо говоря, настоящее. Твоя проблема и без других
преувеличений достаточно сложна.
- А я разве что-то преувеличиваю? Я напуган, потому что считал, что
сражался с ложной памятью, которую мне имплантировали в мозг шесть месяцев
назад. А что если это было вовсе не шесть месяцев тому? Откуда мне знать,
что операция не произошла совсем недавно? Может быть, вчера или сегодня
утром? - Сэвэдж повернулся к Рэйчел. - Во Франции, когда ты узнала о наших
псевдонимах и "легендах", то сказала, что похоже, что все касательно нас -
ложь. И теперь я склоняюсь к тому, о чем раньше и подумать не мог: к тому,
что ты вполне можешь оказаться правой. Сколько в моей голове ложных
воспоминаний? Откуда мне знать, кто я на самом деле? Как мне убедиться в
том, что вы с Акирой именно те, кем мне кажетесь? А вдруг вы актеры,
нанятые для того, чтобы обмануть меня и лишь усилить манию?
- Но этого не может быть, - ответил Акира. - Мы слишком долго были вместе
и слишком через многое прошли. Спасение Рэйчел. Погоня на вертолетах.
Паром в Грецию и обратно. Фургоны, старавшиеся убрать нас во Франции.
- Я вот о чем хочу сказать: а вдруг ничего этого не было? Мои ложные
воспоминания могли быть имплантированы только сегодня. Мое прошлое - все,
что я о себе знаю - может быть ложью от начала до конца, о которой я даже
не подозреваю! Встречался ли я когда-нибудь с сестрой Рэйчел? А может
быть, Грэм в действительности вовсе не умирал?
- Если будешь так думать, - сказал Акира, - то точно свихнешься.
- Именно, - отрубил Сэвэдж. - Я об этом и говорю - мне страшно. Мне
кажется, я смотрю сквозь плотный туман, или пол качается, или лифт летит в
шахту. Я полностью дезориентирован. Моя личность строилась на защите
людей. Но каким образом мне защитить себя самого от собственного мозга?
Рэйчел обняла его одной рукой.
- Ты должен поверить в то, что мы не актеры. Мы - все, что у тебя есть.
Верь нам.
- Верить вам? Да я даже себе не верю.

7

Этой ночью, маясь судорогами от кошмаров, Сэвэдж внезапно проснулся
оттого, что чья-то рука гладила его по щеке. Пораженный, он перехватил ее
и вскинулся на диване, готовый защищаться.
Но тут подавил импульс. В мягком свете лампы, стоящей в углу комнаты, он
увидел рядом с собой обеспокоенное лицо Рэйчел. Она стояла на коленях.
- Что такое? - Сэвэдж осмотрел комнату. - Где Акира?
- В коридоре. Я попросила его оставить нас наедине.
- А почему он.?..
- Потому что я его попросила, - повторила женщина, и ее светлые волосы
обозначили силуэт светящегося нимба от лучей лампы.
- Да нет, почему ты попросила его уйти?
- Потому что мне необходимо побыть с тобой.
- И все-таки это не ответ на вопрос...
- Ш-ш-ш-ш. - Рэйчел прикоснулась к его губам. - Ты слишком много думаешь.
И задаешь чересчур много вопросов.
- Вопросов не может быть чересчур много.
- Правильно, но иногда намного мудрее вообще их не задавать.
Сэвэдж почувствовал запах ее духов.
- Я не мог представить...
- Знаю, - ответила она, - что не мог. Ты так долго был защитником, что
автоматически начинаешь подозревать всех и вся. А вопросы являются мерой
предосторожности. Ответы же - спасением. Лишь спасение является для тебя
абсолютной ценностью. - Она дотронулась до его щеки, - Я так давно никому
этого не говорила.
- Не говорила чего?
- Что люблю тебя.
Сэвэдж съежился и стряхнул ее руку со щеки.
- Не будь идиоткой. Это абсурд.
- Именно это говорил Кьеркегор в "Страхе и трепете": "Авраам верил в Бога
из-за нравственности абсурда". Вера абсурдна. Как и любовь. Потому что ни
вера, ни любовь не измеряются здравым смыслом. Бога может не существовать,
а человек, которого ты любишь, может тебя предать.
- Что ты этим хочешь сказать?..
- С того самого момента, как ты вошел в мою спальню на Миконосе, ты
обращался со мною так, словно я значила для тебя все на свете. Такого со
мной не случалось. Я понимаю, что любить тебя глупо, потому что мы вместе
лишь потому, что тебя наняли меня защищать. Мне бы следовало быть умнее. И
не любить тебя. Но я ничего не в силах поделать... Потому что
нравственность бессмысленна.
- Не забывай о словах Уайнберга: люди в состоянии стресса стараются
идентифицировать себя с теми, от кого зависит их собственная безопасность.