отшельника, который один в лесу своем еще ничего не слыхал о
том, о чем весь мир знает сегодня".
Заратустра. -- Не о том ли, что старый Бог не жив более, в
которого весь мир некогда верил?"
этому старому Богу до последнего часа его.
свободен, нет у меня ни одного веселого часа, разве только в
воспоминаниях.
устроить себе праздник, как подобает старому папе и отцу церкви
-- ибо знай, я последний папа! -- праздник благочестивых
воспоминаний и богослужений.
святой в лесу, который постоянно славил своего Бога пением и
бормотанием.
двух волков в ней, которые выли об его смерти, -- ибо все звери
любили его. И я убежал оттуда.
решилось сердце мое искать другого, самого благочестивого из
всех тех, кто не верят в Бога, -- искать Заратустру!"
стоял пред ним; Заратустра же взял руку старого папы и
рассматривал ее долго с удивлением.
прекрасная и длинная рука! Это рука того, кто постоянно
раздавал благословение. Но теперь держит она того, кого ты
ищешь, меня, Заратустру.
безбожнее меня, чтобы мог я радоваться наставлению его?"
задние мысли старого папы. Наконец тот начал:
утратил его больше всего:
безбожник? Но кто бы мог этому радоваться!" --
после глубокого молчания, -- ты знаешь, как он умер?
Правда ли, как говорят, что его задушила жалость,
вынес этого, так что любовь к человеку сделалась его адом и
наконец его смертью?" --
сторону страдальческим, мрачным взглядом.
размышления, продолжая смотреть старику прямо в глаза. --
мертвом говоришь только хорошее, но ты так же хорошо знаешь,
как и я, кто он был; и что он ходил странными путями".
папа (ибо он был слеп на один глаз), -- в вопросах Бога я
просвещеннее самого Заратустры -- и имею право на это.
всем его воле. Но хороший слуга знает все и даже многое, что
его господин скрывает от себя самого.
даже к сыну своему шел он не иначе как потаенным путем. У
дверей его веры стоит прелюбодеяние.
высокого мнения о самой любви. Разве этот Бог не хотел быть
также судьею? Но любящий любит по ту сторону награды и
возмездия.
жесток и мстителен и выстроил себе ад, чтобы забавлять своих
любимцев.
более похожим на деда, чем на отца, и всего больше похожим на
трясущуюся старую бабушку.
сокрушался о своих слабых ногах, усталый от мира, усталый от
воли, пока наконец не задохнулся от своего слишком большого
сострадания". --
это своими глазами? Могло быть и так, могло быть
и иначе. Когда боги умирают, умирают они всегда разными
смертями.
моим ушам и глазам, худшего не хотел бы я о нем говорить.
ты ведь знаешь это, ты, старый папа, он был немного из твоего
рода, из рода священнического -- его можно было разно понимать.
на нас, этот дышащий гневом, что мы его плохо понимали! Но
почему же не говорил он яснее!
которые его плохо слышали. Если была грязь в наших ушах, кто же
вложил ее туда?
доучившемуся до конца! Но если он еще мстил своим горшкам и
творениям за то, что они ему плохо удавались, -- это было уже
грехом против хорошего вкуса.
наконец: "Прочь с таким Богом! Лучше совсем без Бога,
лучше на собственный страх устраивать судьбу, лучше быть
безумцем, лучше самому быть Богом!"
О Заратустра! ты благочестивее, чем ты думаешь, при таком
безверии! Какой-нибудь Бог в тебе обратил тебя к твоему
безбожию.
верить в Бога? И твоя чрезмерная правдивость поведет тебя еще
дальше, по ту сторону добра и зла!
уста, которые от вечности предназначены для благословения.
Благословляют не только рукой.
предчувствую тайное благоухание долгих благословений; мне
становится при этом хорошо и мучительно.
только ночь! Нигде на земле мне не будет теперь лучше, чем у
тебя!"
удивлением. -- Туда вверх ведет дорога, там находится пещера
Заратустры.
ибо я люблю всех благочестивых людей. Но теперь меня поспешно
отзывает от тебя крик о помощи.
моя -- хорошая пристань. И больше всего хотел бы я всякого, кто
печалится, опять поставить на твердую землю и на твердые ноги.
слишком слаб. Поистине, долго придется нам ждать, пока
кто-нибудь опять воскресит тебе твоего Бога.
глаза его непрестанно искали, но нигде не было видно, кого
искали они, кто кричал о помощи и страдал великою скорбью. Всю
дорогу, однако, радовался он в сердце своем и был полон
признательности. "Какие хорошие вещи, -- говорил он, -- подарил
мне, однако, этот день в награду за то, что так скверно начался
он! Каких редких собеседников нашел я!
хлебные зерна; и зубам моим придется измолоть и истолочь их,
пока не потекут они в душу мою, как молоко!"
ландшафт, и Заратустра вступил в царство смерти. Здесь торчали
черные и красные выступы скал; не было ни травы, ни деревьев,
ни пения птиц. Ибо это была долина, которой избегали все
животные, даже хищные звери; и только змеи одной породы --
безобразные, толстые, зеленые, состарившись, приползали сюда
умирать. Поэтому называли пастухи эту долину: Смерть змей.
казалось, что однажды он уже стоял в этой долине. И много
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Русанов Владислав
Маккарти Кормак
Лукин Евгений
Березин Федор