Чтение 56–й страницы книги ~Армагеддон~

внимательно за ними наблюдали.

- В чем дело, как ты думаешь? - пробормотала Фрэн.

Стью покачал головой:

- Я не знаю.

Они подошли к двери, и Ральф помог Стью ввести ее внутрь. Ларри, как и Глен, выглядел бледным и обеспокоенным.

- Извини, что пришлось тебя сюда притащить, - сказал Ларри, обращаясь к Фрэн. - Я сидел с ней. Мы организовали дежурство. Понимаешь?

- Да, я понимаю, - сказала Фрэнни.

- Люси ушла спать примерно час назад. Я задремал ненадолго, а когда проснулся... Фрэн, могу я чем-то тебе помочь?

Фрэн покачала головой и с усилием улыбнулась.

- Нет, со мной все в порядке. Продолжай.

- ...она смотрела на меня. Она может говорить только шепотом, но вполне разборчиво. Она сказала мне, что Господь заберет ее домой на рассвете. Но перед этим она хочет поговорить с теми, кто остался. Я спросил, что она имеет в виду, и она сказала, что Бог уже взял к себе Ника и Сюзан. Она _з_н_а_л_а_. - Он испустил долгий, прерывистый вздох и взъерошил волосы.

В прихожую вошла Люси.

- Я приготовила кофе. Пейте, как только захотите.

- Спасибо, любовь моя, - сказал Ларри.

Люси неуверенно огляделась вокруг.

- Мне пойти с вами, ребята? Или это относится только к комитету?

Ларри посмотрел на Стью, и Стью сказал:

- Пошли с нами. У меня такое впечатление, что время комитетов уже прошло.

Они медленно прошли в спальню, приноравливаясь к шагу Фрэн.

- Она скажет нам, - неожиданно сказал Ральф. - Матушка все нам скажет. Так что без толку судить да рядить.

Они вошли все вместе, и ослепительный, умирающий взгляд Матушки Абагейл остановился на них.

- Садись, моя девочка, - прошептала Матушка Абагейл. - Тебе очень больно.

Ларри подвел Фрэн к креслу, и она села в него, испустив тоненький вздох облегчения.

Не отрывая от нее своего сияющего взгляда. Матушка Абагейл прошептала:

- Отродье призвало свою невесту, и скоро она понесет. Уцелеет ли твой ребенок?

В комнате воцарилось молчание. После паузы Матушка Абагейл продолжила:

- Мать, отец, жена, муж. А против них - Князь Гор, господин сумерек. Я погрязла в гордости. И все вы, вы тоже погрязли. Разве вы не слышали, что нельзя доверять повелителям и князьям мира сего?

Они молча смотрели на нее.

- Электричество - это не ответ, Стью Редман. И радиопередатчик тоже, Ральф Брентнер. Социология тут не поможет, Глен Бэйтмен. Не поможет и твое раскаяние, Ларри Андервуд. И твой еще неродившийся сын не сможет предотвратить это, Фрэн Голдсмит. Звезда Антихриста взошла. Но вы не желаете служить Богу.

Она оглядела их всех по очереди.

- Бог поступит, как Ему заблагорассудится. Вы - не горшечники, вы - глина, из которой делают горшки. Может быть, человек с запада - это тот гончарный круг, о который вас разобьют. Мне не дано это знать.

Слеза скатилась у нее по щеке.

- Матушка, что мы должны делать? - спросил Ральф.

- Подойдите ближе, все вы. У меня остается мало времени. Я иду домой, и никогда еще не было на свете человека, который был готов к этому лучше, чем я. Приблизьтесь ко мне.

Ральф сел на краешек кровати. Ларри и Глен встали в ногах. Фрэн встала, поморщившись от боли, и Стью поставил ее кресло рядом с Ральфом.

- Бог собрал вас вместе не для того, чтобы вы создали комитет или общество, - сказала она. - Он собрал вас здесь, чтобы послать вас дальше, в поход. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить Темного Князя.

Тишина. Вздох Матушки Абагейл.

- Я думала, что вас поведет Ник, но Он взял к себе Ника - хотя, мне кажется, что Ник еще не совсем покинул нас. Нет, не совсем. Но теперь во главе будешь ты, Стюарт. А если Он возьмет и Стюарта, то поведешь ты, Ларри. А если Он возьмет тебя, то впереди пойдет Ральф.

- Вести? - холодно спросила Фрэн. - _В_е_с_т_и_? Но куда?

- Ну как же - на запад, девочка, - сказала Матушка Абагейл. - Но ты не пойдешь туда. Только эти четверо.

- Н_е_т_! - Она встала на ноги, невзирая на боль. - Что вы такое говорите? Что все четверо должны сами отправиться в его логово? Сердце, душа и мужество Свободной Зоны? Чтобы он мог прибить их к крестам, спокойно прийти сюда следующим летом и убить всех до одного? Я не согласна смотреть на то, как мой муж будет приносить себя в жертву вашему Богу-убийце. Пошел Он в жопу.

- ФРЭННИ! - У Стью перехватило дыхание.

- Бог-убийца! Бог-УБИЙЦА! Миллионы - может быть, _м_и_л_л_и_а_р_д_ы - погибли во время эпидемии. И миллионы после. Мы даже не знаем, останутся ли в живых наши дети. Разве Он еще не доволен? Или это будет продолжаться до тех пор, пока вся земля не будет принадлежать крысам и тараканам? Он никакой не Бог. Он - демон, а вы - Его ведьма.

- Прекрати, Фрэнни.

- Никаких проблем. Я уже кончила. Я хочу уйти. Забери меня домой, Стью. Не в больницу, а домой.

- Мы послушаем, что она нам скажет.

- Прекрасно. Ты послушаешь за меня. А я ухожу.

- Послушай, девочка.

- НЕ СМЕЙТЕ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ!

Рука Матушки Абагейл дернулась и сжала запястье Фрэн. Фрэн застыла. Глаза ее закрылись. Голова ее откинулась.

- Н-н-н-не над-д-д-дооо... О ГОСПОДИ... СТЬЮ...

- Я здесь, здесь! - заорал Стью. - Что вы с ней делаете?

Матушка Абагейл не ответила. Секунда затянулась, чуть не превратившись в вечность, а потом рука старой женщины разжалась.

Медленно, ошеломленно Фрэн начала массировать запястье, хотя на нем не было никаких следов. Глаза Фрэнни внезапно расширились.

- Что с тобой? - спросил Стью обеспокоенно.

- Исчезла, - пробормотала Фрэн.

- О чем это она? - спросил Стью, беспомощно оглядевшись вокруг.

- Боль... боль в спине. Она исчезла. - Она ошеломленно посмотрела на Стью. - Совсем исчезла. Посмотри. - Она наклонилась и кончиками пальцев достала до пола: один раз, потом второй.

Потом она снова посмотрела в лицо Матушке Абагейл.

- Это взятка от вашего Бога? Если это так, то Он может забрать ее обратно. Пусть уж лучше боль, но вместе со Стью.

- Бог не дает взяток, дитя мое, - прошептала Матушка Абагейл. - Он просто дает знак и оставляет людям свободу воспринимать его, как им заблагорассудится.

- Стью на запад не пойдет, - сказала Фрэн. Но теперь в ее голосе был не только испуг, но и изумление.

- Сядь, - сказал Стью. - Мы должны выслушать ее.

Фрэн села. Руки ее непрерывно ощупывали поясницу.

- Вы должны пойти на запад, - прошептала Матушка Абагейл. - Вы не возьмете с собой ни воды, ни еды. Вы отправитесь прямо сегодня, даже не переодевшись. Вы пойдете пешком. Мне известно, что один из вас не дойдет до цели, но я не знаю, кто это будет. Не знаю, будет ли на то Божья воля, чтобы вы победили его. Не знаю, будет ли на то Божья воля, чтобы вы снова увидели Боулдер. Мне не дано это увидеть. Но я знаю, что он в Лас-Вегасе, и вы должны пойти туда. Вы пойдете туда, и вы не дрогнете, потому что вам будет помогать Рука Всемогущего Господа. Да. С Божьей помощью вы выстоите.

Она кивнула.

- Вот и все. Я сказала, что должна была сказать.

- Нет, - прошептала Фрэн. - Это невозможно.

- Матушка, - сказал Глен каркающим голосом. Он прочистил горло. - Матушка, мы не совсем понимаем вас. Мы... мы не обладаем благословенной близостью к той силе, которая управляет всем этим. Это просто не наш путь. Фрэн права. Если мы отправимся туда, нас просто убьют, и, скорее всего, это сделает первый же встретившийся нам пикет.

- Неужели ты слеп? Разве ты не видел, как Бог только что исцелил Фрэн? Неужели ты думаешь, что в планы Бога входит ваша смерть от руки ничтожнейшего из воинов Темного Князя?

- Но Матушка...

- Нет. - Она подняла руку и жестом заставила его замолчать. - Я не собираюсь спорить с тобой или убеждать тебя. Мне только надо, чтобы вы поняли замысел Бога. Слушай, Глен.

И внезапно изо рта Матушки Абагейл стал вырываться голос Глена Бэйтмена.

- Матушка Абагейл называет его пешкой дьявола, - произнес этот сильный мужской голос, необъяснимым образом исходящий из впалой старушечьей груди и беззубого рта. - Может быть, он всего лишь последний волшебник рациональной мысли, привлекающий для борьбы с нами все достижения технологии. А может быть, он серьезнее, темнее. Мне известно только, что он есть. И я уже больше не думаю, что социология, психология или любая другая логия сможет его остановить. Я думаю, с этим может справиться только белая магия.

Рот Глена широко раскрылся.

- Это правда или это слова лжеца? - спросила Матушка Абагейл.

- Не знаю, правда это или нет, но это мои слова, - сказал Глен дрожащим голосом.

- Веруйте. Веруйте, все вы. Ларри... Ральф... Стью... Глен... Фрэнни... ты, Фрэнни, особенно. Веруйте... и повинуйтесь слову Господа.

- А у нас есть выбор? - горько спросил Ларри.

Она удивленно посмотрела на него.

- Выбор? Всегда есть выбор. Так решил Господь, и Он не изменит своего решения. Ваша воля свободна. Делайте, что хотите. Никто на вас не надевает кандалы. Но... ВЫ СЛЫШАЛИ, ЧЕГО ОТ ВАС ХОЧЕТ БОГ.

Снова воцарилось молчание. Первым его нарушил Ральф.

- В Библии написано, что Давид справился с Голиафом, - сказал он. - Я пойду, раз вы говорите, что так надо.

Она взяла его за руку.

- И я, - сказал Ларри. - Я тоже. О'кей.

Он вздохнул и сжал лоб руками, словно у него болела голова. Глен открыл рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем он успел вымолвить хоть одно слово, раздался протяжный вздох и глухой звук удара.

Это была Люси, о которой они совсем забыли. Она упала в обморок.

К утру дыхание Матушки Абагейл стало затрудненным и хриплым. Точно таким же, как у больных супергриппом. Они стояли вокруг ее постели, не произнося ни слова. Ральф был уверен, что произойдет чудо. Тело Матушки исчезнет в огненной вспышке, или они увидят, как ее душа, превратившаяся в сияющее облако, улетит в окно.

Но умерла она самым обычным образом.

На Базелайн она заставила его остановиться рядом с тем, что когда-то было домом Ральфа и Ника. Вся задняя часть здания была разрушена. Двор был завален обломками. В живой изгороди застряло радио со встроенными электронными часами. Рядом валялась кушетка, которая придавила Фрэнни. На ступеньках заднего крыльца было высохшее пятно крови. Она внимательно посмотрела на него.

- Это кровь Ника? - спросила она у Стью. - Может так оказаться?

- Фрэнни, к чему ты об этом спрашиваешь?

- ЭТО КРОВЬ НИКА?

- Господи, я не знаю. Может быть.

- Положи на нее свою ладонь, Стью.

- Фрэнни, ты чокнулась?

Посреди ее лба пролегла морщинка, та самая морщинка "я - хочу", которую он заметил еще в Нью-Хемпшире.

- Положи ладонь!

Неохотно Стью положил руку на пятно. Он не знал, принадлежала ли эта кровь Нику (и скорее склонялся к противоположному мнению), но по телу у него пробежал отвратительный холодок.

- А теперь поклянись, что ты вернешься.

Ему показалось, что ступенька стала слишком теплой, и он хотел было отдернуть руку.

- Фрэн, как я могу...

- Не все в руках Бога! - зашипела она. - Не все. Клянись, Стью, клянись!

- Фрэнни, я клянусь, что попытаюсь.

- А теперь скажи, что любишь меня.

- Ты же знаешь это.

- Я знаю, но скажи это вслух. Я хочу услышать это.

Он положил руку ей на плечо.

- Фрэн, я люблю тебя.

- Спасибо, - сказала она и прижалась щекой к его груди. - Теперь я могу сказать тебе до свидания. Теперь я могу отпустить тебя.

Они обнялись.

Вдвоем с Люси они смотрели на то, как четверо мужчин сошли со ступенек дома Ларри. С собой они не взяли ни рюкзаков, ни спальных мешков, никакого походного снаряжения... все в соответствии с инструкцией. На ногах у них были тяжелые дорожные ботинки.

- До свидания, Ларри, - сказала Люси.

- Помни, Стюарт, - сказала Фрэн. - Помни о своей клятве.

- Да. Я буду помнить.

Глен свистнул. Коджак, поглощенный изучением канализационной решетки, откликнулся на зов.

- Ну, тогда пошли, - сказал Ларри. - Пока все не разрыдались.

Стью послал Фрэнни воздушный поцелуй, а она помахала в ответ. К ее глазам вновь подступили обжигающие слезы, но она взяла себя в руки. Они отправились в путь. Просто пошли по улице. Дошли до конца квартала. Стью обернулся и помахал рукой. Ларри тоже. Фрэн и Люси замахали в ответ. Они перешли на другую сторону улицы. Скрылись из виду.

- Господи, - сказала Люси.

- Пошли в дом, - сказала Фрэн. - Я хочу чая.

Они вошли внутрь. Фрэн поставила чайник. Они стали ждать.

Около четырех часов дня они подошли к южной границе Боулдера. У Стью появилось ощущение, что еще немного, и они повернут назад.

- О, Господи, - сказал Ларри. - У меня такое чувство, что это конец всему.

- Да, - признался Ральф. - Я чувствую то же самое.

- Кто-нибудь хочет передохнуть? - спросил Глен без особой надежды в голосе.

- Пошли-пошли, - сказал Стью, слегка улыбаясь. - Двум смертям не бывать - одной не миновать.

В девять часов вечера они остановились на ночлег в Голдене, в полумиле от того места, где шоссе N_6 начинает свой извилистый путь к сердцу Скалистых гор.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АРМАГЕДДОН. 7 СЕНТЯБРЯ - 10 ЯНВАРЯ 1991 ГОДА

Дайна Джургенс лежала обнаженной на огромной двуспальной кровати, слушая доносившийся из ванной шум душа и рассматривая свое отражение в огромном круглом зеркале, формой и размером совпадавшем с кроватью, над которой оно было подвешено. Было восьмое сентября, половина десятого утра. По ее расчетам, Джаджа убили около восемнадцати часов назад.

Душ шумел не переставая.

"Вот человек, одержимый манией чистоты, - подумала она. - Интересно, что с ним такое случилось, из-за чего он простаивает под душем полчаса кряду?"

Она вновь подумала о Джадже. Кто же мог предположить, что так получится? В своем роде, это была великолепная идея. Кто стал бы подозревать старика? Но Флегг, похоже, заподозрил. Каким-то непостижимым образом он узнал, когда и где должен объявиться Джадж. По всей границе между. Айдахо и Орегоном были выставлены пикеты, которым был отдан приказ убить семидесятилетнего старика на синем джипе.

Но произошла какая-то накладка. Со времени вчерашнего ужина все здешние шпики расхаживали по отелю с одутловатыми лицами и опущенными вниз глазами. Уитни Хорган, бывший прекрасным поваром, накормил их какой-то подгорелой дрянью, по виду напоминавшей собачьи консервы. Джадж был мертв, но в чем-то они просчитались.

Она встала, подошла к окну и окинула взглядом пустыню. Она увидела, как по шоссе N_95 под горячим солнцем два больших школьных автобуса направляются в сторону военно-воздушной базы Индиан Спрингс. Ей было известно, что сегодня там проводится однодневный семинар по реактивным самолетам. На западе оказалось свыше двенадцати людей, имевших отношение к авиации, но к счастью - никто из них не умел управлять реактивным самолетом.

Но они учились.

Больше всего в связи со смертью Джаджа ее беспокоило то, что они ждали его. Может быть, у них был шпион в Свободной Зоне? Это было вполне возможно. Такой шаг был в их духе. Но Сью Стерн сказала ей, что решение о засылке шпионов на запад держится в секрете среди членов комитета, а среди этих семи вряд ли кто-нибудь мог оказаться на службе у Флегга.

Оставалась очень неутешительная возможность. Флегг сам просто з_н_а_л_ об этом.

Дайна пробыла в Лас-Вегасе уже восемь дней, и, насколько она могла судить, она стала полноправным членом местного сообщества. Она накопила уже достаточно информации о готовящейся операции против Боулдера. Ее очень удивило и испугало, как люди отшатывались от нее при первом же упоминании имени Флегга и делали вид, что не слышат ее.

Но это было днем. А вечером в баре можно было услышать о нем длинные истории - начало зарождавшегося мифа. Она знала, что не все из этих историй правдивы, но уже невозможно было отделить золотую вышивку от самой ткани. Она слышала, как о нем говорили, что он оборотень, вервольф, что он сам начал эпидемию, что он - Антихрист, появление которого предсказано в Апокалипсисе. Она слышала о распятии Гектора Дрогана, о том, как он з_н_а_л_, что Гек употребляет кокаин... точно так же, как он знал и о том, что Джадж отправился на запад.

И во время этих вечерних разговоров никто не называл его по имени. Люди словно верили, что одного этого будет достаточно, чтобы вызвать его, как джинна из бутылки. Они называли его темным человеком. Ходячим Хлыщом. Высоким человеком. А Рэтти Эрвинз называл его Старым Ползучим Иудой.

А если он знал о Джадже, то не логично ли будет предположить, что он знает и о ней?

Шум душа смолк.

- Не разгуливай голой, радость моя. А то у меня опять встанет.

Она обернулась к нему, призывно и широко улыбаясь, думая о том, с какой радостью она отвела бы его на кухню и засунула бы эту штуку, которой он так гордится, в электрическую мясорубку Уитни Хоргана.

Он посмотрел на часы.

- Ну что ж, у нас есть еще минут сорок. - Его пенис стал рывками подниматься вверх.

- Тогда иди ко мне. - Он подошел к ней, и она указала ему на грудь. - Только сними эту штуку, а то у меня от нее мурашки по коже.

Ллойд Хенрид опустил глаза на свой амулет и снял его с шеи. Он положил камень на ночной столик, и тонкая цепочка издала тихий, шипящий звук.