выслушивал самые разные ответы, то краткие и скупые, то пространные,
сопровождаемые длинными лирическими отступлениями о давно ушедших годах и
брюзжанием по поводу нынешнего финансового "беспредела", изза которого
старики, честно отработавшие на государство всю жизнь, отдавшие ему
здоровье, теперь вынуждены влачить жалкое существование на пенсию, размеры
которой существуют как будто отдельно от цен на продукты и лекарства, никак
с ними не пересекаясь. Из разговоров с жильцами хрущевской пятиэтажки
выяснилось, что Серафима Антоновна была женщиной не особо приветливой, в
гости к себе никого не звала и вполне довольна была обществом своих четырех
кошек. Но справедливости ради надо заметить, что те из соседей, кто хоть
однажды рискнул зайти к одинокой старушке, выскакивали из ее квартиры как
ошпаренные и больше попыток сближения не предпринимали, ибо запах там для
непривычного обоняния стоял поистине невыносимый.
живущая этажом выше Фирсовой. - Серафима Антоновна шла из магазина. С таким
трудом она поднималась, что без слез смотреть было невозможно. Мы к тому
времени только недавно в этот дом переехали, я еще соседей не знала совсем,
увидела старуху, предложила помочь сумку донести до квартиры. Она мне
пожаловалась, что еле ходит, а вот Пасха скоро, так даже кулич освятить не
сможет, потому что церковь далеко. Когда Пасха настала, я решила сделать
соседке приятное, купила кулич для нее и освятила вместе со своими. Зашла к
ней, кулич отдала, она благодарит, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы нос не
заткнуть. Нет, я понимаю, конечно, женщина старая, одинокая, убираться в
квартире у нее сил нет, но тогда зачем же кошек держать? Я осторожно так
спросила у нее: мол, неужели некому прийти помочь по хозяйству? Она же могла
обратиться в собес, к одиноким старикам помощников присылают, я точно знаю.
А Серафима Антоновна на меня зыркнула, губы поджала и говорит: я, дескать,
чужих в свою квартиру отродясь не пускала и на старости лет тем более не
пущу, теперь ворья развелось видимо-невидимо, никому верить нельзя.
бесплатно. Мне не трудно, квартира у Фирсовой небольшая, за полдня
управилась бы.
прошу у меня уборку сделать. Знаете, я потом все думала, может, я что-то
неприличное сделала? Уж очень она на меня злобно посмотрела.
болезненно реагировала. А из разговора с ней вы не поняли, в чем дело?
Только ли в том, что она воров боялась? Вы же совершенно очевидно не
воровка, вы - соседка, а она все равно отказалась от вашей помощи.
Фирсова немного не в себе.
Понимаете, когда она от моего предложения отказалась, она пробормотала
что-то невнятное, про Нюрку какую-то. Вот я и подумала, что она
заговаривается.
подумала, что она заговаривается.
возвращаясь на Петровку. Войдя в свой кабинет, он первым делом позвонил
Ирочке, обменялся с ней парой ничего не значащих фраз, тут же воспрянул
духом и зашел к Каменской.
недобрым словом поминала некую Нюру, сиречь Анну, причем поминала в
контексте полной невозможности пускать в дом чужих людей, потому как
непременно обворуют, - весело доложил он.
неизвестно откуда взявшаяся апатия, которая окутала мозг ватным туманом и
тяжелыми цепями повисла на руках и ногах.
Фирсова. Правда, они уже два десятка лет не живут вместе, с тех самых пор,
как Анна Николаевна развелась с сыном Фирсовой, но вполне возможно,
отношения поддерживали. Если же судить по тому, как тепло и с любовью
Серафима Антоновна отзывается о невестке, между ними произошел крутой
конфликт, и, по всей вероятности, не так давно. По крайней мере есть шанс,
что Анна Фирсова знает о своей свекрови немного больше, чем соседи по дому.
Анастасия Павловна, вы больны? - озабоченно спросил Доценко.
том, что, конечно же, не все в порядке. Но Доценко не стал допытываться.
Во-первых, это неприлично, а во-вторых... Во-вторых, ему гораздо приятнее и
интереснее думать об Ирине.
Зарубин должен был тщательнейшим образом отрабатывать всех знакомых Виктора
Петровича Шувалова, в то время как Мише Доценко поручено выявить максимально
возможное количество людей из окружения Валентина Казаряна и Серафимы
Антоновны Фирсовой. Где-нибудь эти два круга должны пересечься. Обязательно
должны. И тогда во всей полноте и красоте встанет картина связи двух серий
убийств. Шувалов нанял человека, который совершал бы преступления от имени
Шутника, этот человек до сих пор на свободе, вполне возможно, он даже не
знает о том, что его наниматель арестован. В конце концов, даже Казаряна, не
говоря уж о Надьке Танцорке и Лишае, можно было найти случайно, но вот
старуху Фирсову случайно не найдешь. Трудно предположить, что некий
злоумышленник ходит по улицам, заговаривает с людьми и выспрашивает у них,
где тут живут одинокие беспомощные старушки. Да и с самой Фирсовой, судя по
отзывам соседей, просто так в магазине или возле подъезда не познакомишься,
Серафима Антоновна - дама не из доверчивых. Тот, кто к ней пришел, должен
был знать, что и как ей сказать, чтобы она впустила его в квартиру. Но самое
главное - он должен был знать, к кому и куда идти. Это значит, что либо у
Шувалова, либо у его наемника Шутника есть источник информации,
предоставивший сведения о Фирсовой. Так что круги непременно должны
пересечься.
выглядела в этом свете весьма и весьма перспективной. Только попробуй найди
женщину с таким "редким" именем и с непонятно какой нынешней фамилией, ведь
Анна могла после развода вернуть свою девичью фамилию, а могла снова выйти
замуж и взять фамилию мужа.
Николаевна Фирсова фамилию больше не меняла, хотя и находилась во втором
браке. На этом, однако, все и закончилось, ибо проживала она в городе
Челябинске вот уже на протяжении двенадцати лет, бывшую свекровь видела в
последний раз на похоронах бывшего мужа, то есть пятнадцать лет тому назад.
Очень сокрушалась о страшной смерти Серафимы Антоновны, худым словом ее не
поминала и выглядела при этом вполне искренней. Так, во всяком случае,
утверждали сотрудники местной челябинской милиции, которым было поручено
найти и опросить Фирсову. Можно было бы продолжать подозревать Анну
Николаевну в неприглядной связи с убийцей, однако ей был задан вопрос, ответ
на который сразу отмел все подозрения. Фирсову спросили, не знает ли она,
какую женщину по имени Анна покойная могла бы называть "сукой Нюркой".
на первом этаже жила в том же доме, что и Серафима. Свекровь ее люто
ненавидела, впрочем, Захаровна отвечала ей тем же.
давняя, еще до того, как я в семью к Серафиме вошла. Сколько помню, столько
Серафима Анну Захаровну Нюркой-сукой называла. При этом ведь они общались
постоянно, Серафима Антоновна Анне Захаровне улыбалась, в гости к ней
ходила, к себе приглашала, а за глаза... Лучше не вспоминать, какие слова
говорила. Тяжелый характер у свекрови был, что и говорить.
том доме она уже не жила, это он знал точно, сверяясь со списком жильцов,
который дал ему Миша Доценко. Может, померла старая? Но оказалось, что Анна
Захаровна жива-здорова, хоть и в весьма преклонных годах, и проживает вместе
с детьми и внуками в просторном загородном доме, построенном преуспевшим в
делах зятем. Не откладывая дела в долгий ящик, Сергей отправился по
Дмитровскому шоссе в сторону Учинского водохранилища, где и находился тот
самый загородный дом.
сидела на застекленной веранде в широком мягком кресле, закутав плечи
цветастой шалью, и медленно, с чувством раскладывала на столе карты.
Круз Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Шилова Юлия