спокойствие. - Не пойму, откуда такое недовольство собой.
- А что, угробленной операции мало? - зло заметил "брандмайор". - Не ври,
все ты понимаешь, Николай Христофорович. Все видишь и понимаешь... Короче,
я подаю рапорт об отставке. Устраиваем побег Кархану, заканчиваем с этим
делом, и я тоже в бега...
- Вот это зря! - отрезал полковник. - На побег не рассчитывайте.
- Вот как? Любопытно... Он вдруг перешел на "вы" и заговорил ледяным
голосом. - Станете диктовать мне, как поступать? Лишите воли? Свяжете по
рукам?.. Или... шлепнете при попытке к побегу?
- Поздно, товарищ генерал, - жестко ответил Сыч. - Поезд ушел. Если же ваше
заявление об отставке только слезы невесты перед свадьбой, так и это
напрасно. Никто вас уговаривать не станет. И очков на этом не заработаете.
- Попрошу объясниться! - голосом дуэлянта сказал ""брандмайор".
- Знаете, почему коней на переправе не меняют?
- Почему?
- А потому, что с переправы надо в гору подниматься. Когда конь свой,
знаешь, где его кнутом ожечь, где понукнуть, где плечом подтолкнуть или
дать передышку. Возьми же чужого - и неизвестно, вытянет он или нет.
Директор откинулся на спинку кресла, глянул на Сыча со злым прищуром.
- Я решил вас рекомендовать на свое место. Вас, профессионала.
- Это невозможно, - мгновенно ответил полковник. - Ни одного профессионала
на ваше место не посадят. По крайней мере, в ближайшие годы. Не
обольщайтесь. Мы все воспитывались в пеленках КГБ и сосали партийную мать.
И с молоком матери впитали в себя непопулярные ныне идеи. Например,
патриотизма, государственности, верности служения Отечеству. Наш уважаемый
"генсек" не зря отвоевывал себе право назначать директора ФСК. Правда, он
не учел главного: всякий чиновник, попав в систему службы безопасности,
будет обречен строить эту безопасность и рано или поздно придет к
непопулярным идеям. Конечно, если не получит прямой задачи разрушить
службу. Это вам на первое.
- Будет еще и второе? - с каменным лицом спросил "брандмайор".
- И второе, и третье, и десерт с серебряной ложечкой.
- Я вас не хочу больше слушать! - он пристукнул кулаком по столу. - Как
пришел, так и уйду. В пожарные! Я же "брандмайор"! Так вы называете меня?
- У вас что-то еще случилось, - определил Сыч. - Что? Получили выговор от
"генсека"? Выиграли у него на теннисном корте? Или силовые министры
достают?
- Не достают - давят с двух сторон, - вдруг признался директор. - Не могу
понять причины... Где я дорогу перешел? Чем помешал?
- Давить мы тоже умеем, товарищ генерал...
- Это не ваше дело! - оборвал его "брандмайор", заметно нервничая - Вы
многого не знаете, что происходит там, наверху.
- Не знаем, но догадываемся!
- Слушайте, полковник, - неожиданно едко заговорил он. - Не стройте тут из
себя всемогущего и всезнающего. Вокруг вас больше тумана, больше флера, чем
профессионализма. Да, возможно, он был в КГБ в мирное время. Почему до сих
пор не нашли вакуумные заряды? Где они? Почему исчезли с фабрики?.. Что?
Нет ответа?!
- Разрешите идти, товарищ генерал? - Сыч пристукнул каблуками.
Дело было ясное: на "брандмайора" наехали из-за этих бомб, а ему нечем было
крыть, нечем оправдаться. И надавили, должно быть, круто, если у него
возникла мысль об отставке. Тут еще собственная оплошность - допустил
утечку информации об операции с Карханом...
- Идите! - бросил он, распуская галстук, хотя, кажется, не ожидал такого
резкого оборота.
Сыч открыл первую дверь, хотел уже толкнуть вторую и в тот момент услышал
язвительный голос "брандмайора":
- Надеюсь, этот вопрос был не риторический? Ему было опасно открывать
тайну, где в самом деле находятся вакуумные заряды, но в последний миг Сыч
подумал, что сегодня, пожалуй, тот самый решающий день, когда директора ФСК
можно перетащить с теннисного корта и кремлевских ковров к непопулярным
идеям. Конечно, уйти от него "обиженным", сыграть "оскорбленного"
профессионала было бы сейчас полезно: пусть посидит в одиночестве,
подумает, придет к мысли, что его положение могут спасти только старые
специалисты, знающие службу. Пусть бы почувствовал давление не только
сверху, но и снизу, от своих сотрудников, которые всегда были опорой. Между
молотом и наковальней долго не высидишь...
Полковник обернулся в дверях и уловил в фигуре "брандмайора" злую
беспомощность. В таком состоянии и вправду может подать в отставку...
- Вопрос был хороший. И ответ есть, - сказал от порога Сыч. - Только
отвечать боюсь, товарищ генерал.
- Странно, кого же вы боитесь?
- Вас.
- Ну да, - мгновение подумав, согласился он. - Я ведь уже провалил
Кархана...
- Вакуумные заряды исчезли с фабрики потому, что я этого захотел, -
отчеканил Сыч. - Захотел и убрал.
"Брандмайор" привстал, стиснул зубы. Он был растерян и взбешен
одновременно.
- Они находятся... у тебя?
- Да, и лежат в надежном месте.
Директор так же медленно сел, поиграл проводом телефона, собираясь с
мыслями. Выматерился грубо, как мужик, хватанувший себе молотком по пальцу.
- Зачем ты это сделал? Ты представляешь, что там творится?..
- Потому и сделал, что представляю, - спокойно проговорил Сыч. - Старые
истины, товарищ генерал: пока гром не грянет - мужик не перекрестится.
- Страшный ты человек, Николай Христофорович, - задумчиво вымолвил
"брандмайор". - Не дай Бог оказаться твоим врагом...
- Не дай Бог.
- Вакуумные заряды придется... "найти"! - неожиданно заявил директор. - Ты
меня понимаешь?
- Понимаю, да еще рано, - воспротивился Сыч. - Разумнее пока обождать.
Пусть "опричники" пошевелятся, чтоб служба медом не казалась.
- У них основной аргумент - бездеятельность ФСК! В связи с зарядами.
- У кого - у них? "Брандмайор" поморщился:
- У Мерседеса и Участкового... Я правильно их назвал?
Прозвище "Мерседес" носил министр обороны - за его особое пристрастие к
дорогим автомобилям этой марки и соответствующий характер: если он
появлялся на дороге - все шарахались в стороны, прижимались к обочинам,
опасаясь попасть под тяжелые колеса либо страшась случайно зацепить и
оцарапать черный лакированный бок. "Участковым" звали Министра внутренних
дел, поскольку он и в самом деле много лет работал участковым инспектором,
хотя все время мечтал заняться оперативной деятельностью. В его личном деле
было около десятка рапортов с просьбой перевести в уголовный розыск, однако
ни один не был удовлетворен из-за отсутствия способностей и специального
Шилова Юлия
Корнев Павел
Корнев Павел
Шилова Юлия
Акунин Борис
Глуховский Дмитрий