Чтение 56–й страницы книги ~Боги слепнут~

- Узнать, кто такие ловцы.

Он вдруг рассмеялся ядовитым неприятным смехом.

- Неважно, что я хотел, важно, что получилось.

- И что получилось?

Он опять играл в свою игру: вопросы без ответов и ответы, не имеющие
смысла.

- Я помог вернуться Элию из мира теней.

- Как?

- Позвал. И он пошел. Только и всего. Ловцы думали, что ловят меня. А я
ловил душу Элия. Но на тьму нельзя смотреть безнаказанно. Она заползает под
веки и разъедает глаза. Я пробовал смыть ее слезами - бесполезно. Если бы ты
была богиней и дала мне амброзии, я бы излечился. Но ты можешь пойти к
архиятеру и взять у него глазные капли - они возвращают зрение на несколько
часов. Скажи только, что капли нужны тебе, потому что, если скажешь, что капли
нужны гению, он заставит тебя заплатить*. А капли дорогие.

* Городские архиятеры (медики) в Древнем Риме не только лечили, но и
снабжали граждан бесплатными лекарствами.

- Ты останешься здесь? - спросила Ариетта.

- Я же скоро ослепну. Куда мне деваться? Или ты меня гонишь? И не пойдешь
за каплями?

- Оставайся, - милостиво разрешила она. И легла подле. Он прижимался к ней
плечами, грудью, бедрами, но даже не сделал попытки овладеть ее телом.
Примитивно дрых, тяжело вздыхая и всхлипывая во сне. И видения из его снов
черными безобразными кляксами ползали по стенам и потолку. Стоило Ариетте
закрыть глаза, как черные кляксы проворно заползали ей на руки и на грудь,
ползали по лицу, путались в волосах. Ариетта в ужасе распахивала глаза. Ничего
не видно. Тьма. И во тьме черные кляксы, их тяжкое шевеленье и запах пота,
обычного человечьего пота.

Гимп проснулся, обнял, привлек к себе. Ариетта закусила губу. Ну что,
гений, захотелось Венериных утех? Только не говори о любви, потому что гении
любить не умеют.

Утром Гимп ослеп. Теперь он не мог видеть, как она сидит перед зеркалом и
расчесывает роскошные пшеничные волосы. Она нарочно сидела нагая.

- Я рад, что мы вновь встретились, - Гимп улыбнулся. Вновь нахлынувшая
темнота его не страшила. - Выпьем кофе?

- Не сейчас. Мне надо идти. Меня ждут.

Гимп вскинулся на кровати.

- У тебя есть любовник? Она ответила не сразу, хотела сказать "нет", но
вместо этого воскликнула гневно:

- А ты как думал! Тебя не было столько времени! А мне надо было как-то
жить.

- Ты рассуждаешь, как шлюха, - брезгливо скривил губы Гимп.

- Значит, ты - сутенер, раз спал сегодня со шлюхой даром.

Он не видел ее лица, но слышал, как звенит ее голос.

- Ты же поэтесса! - воскликнул он. - Ты могла бы стать клиентом
какого-нибудь мецената. Тебя бы приглашали на литературные вечера, ценители бы
хвалили тебя, издавали бы.

Как он наивен! А еще гений Империи. Смотрел издалека, свысока. Да видел ли
он вообще что-нибудь?

- Сервилия указала мне на дверь. Потом я была у одного недоноска. И он тут
же предложил мне лечь к нему в койку. Я послала его. Да что толку! Новые
ценители не объявляются.

- Ариетта!

- Что - Ариетта? - передразнила она. - Я мыла посуду в таверне, порезала
руку разбитой стеклянной чашей.

- Ты напоминаешь мне старого киника. Она поставила рядом с кроватью на
столик тарелку с пирожками и кувшин вина.

- Ты обещал мне миллион, красавец, - прошептала, наклоняясь к самому его
лицу. - Как только сдержишь слово, я никуда не буду уходить ни по утрам, ни по
вечерам.

Она ушла. Он чувствовал, как истаивает в воздухе запах ее духов, слышал,
как, удаляясь, стучат каблучки сандалий. Гордость приказывала ему уйти. Но
страх приковывал к кровати и не давал даже подняться. Он был слеп. По городу
рыскали исполнители. На мостовой поджидали ловушки. Он остался.

Но не к любовнику спешила Ариетта. Хотя к любовнику наверняка было бы идти
легче. Там все ясно, а здесь...

Остановившись у вестибула, она невольно огляделась. Почему-то казалось,
что за нею следят. Но кто? Ведь Гимп слеп. А более никто в целом мире Ариеттой
не интересовался. Она позвонила. Привратник, открывший дверь, поклонился
почтительно и низко. Выслуживается, дрянь. В атрии Ариетту ждали. Макрин
расхаживал взад и вперед, просматривая какие-то бумаги. Небрежно надетая тога
волочилась по полу. Макрин при своем маленьком росте покупал непременно самую
большую тогу.

- А, дочка, запаздываешь, - бросил Макрин небрежно.

- Я обязательно должна являться каждый день? - с этой фразы Ариетта всегда
начинала разговор.

- Конечно. После твоей выходки - непременно. - Макрин всегда отвечал одно
и то же. И посмеивался. - Я не хочу из-за тебя иметь неприятности. Но если ты
такая гордая, можешь не брать у меня денег.

- Когда напечатают мою книгу...

- Тебя никогда не напечатают, лучше об этом забудь.

- Дай мне тысячу сестерциев.

- Тысячу? Зачем так много?

- У меня появился любовник, - она глянула отцу в глаза. - А с моей
внешностью любовникам приходится платить.- Она демонстративно провела пальцем
по шраму.

Макрин нахмурился.

- Если тебе нужен самец, выбери из моих исполнителей. На кого укажешь, тот
и будет твоим. Бесплатно. Муженька я тебе потом подберу, разумеется, не из
гениев.

- Мне не нужны твои идиоты, - рассмеялась Ариетта. - Только мой.

- Чем он отличается от других?

- Это моя маленькая тайна. Дай тысячу. Хочу устроить пирушку.

Глава 3

Январские игры 1977 года

"Поэма диктатора Бенита восхитительна".

"Вступил в действие закон об оскорблении Величия императора, принятый в
декабре".

"Акта диурна". Ноны января*

* 5 января.

Была полночь, и Крул жрал ветчину ломтями, почти не жуя. Это значит - у
него появилась новая замечательная идея.

- Хочешь подкрепиться? - предложил Крул Бениту. - Нет? Ну и зря. Отличная
ветчина. Эх, кто из нас думал, когда мы ютились на чердаке развалившейся
инсулы, предназначенной на слом, что будем сидеть на Палатине и жрать. - Крул
рыгнул.

- Не умри от обжорства, - беззлобно ухмыльнулся Бенит. - А то кто же
подаст мне очередной мудрый совет.

- Я еще долго проживу, - пообещал Крул и вновь рыгнул. - Кстати, о
советах. Ты знаешь, что некоторые охранники Элия, которых считали мертвыми,
вернулись в Рим? Они все не граждане, но никто из этих парней не подал прошение
о получении гражданства.

- Кроме Неофрона. Хорошо, мерзавец, пишет.

- Не читал, - Крул поскреб пятернею затылок.- Не о том речь. Речь об Элии.
Тут такое дело... Малека, работорговца, у которого бывший Цезарь был в плену,
убили. Кто-то впрыснул ему в вену сверхдозу "Мечты". И парень угодил Орку в
пасть.

- Ну и что из того? Чья-то месть.

- За что, мой мальчик, за что?

Бенит пожал плечами.

- Ну, не знаю. Кто-то заплатил выкуп, а потом...

- О нет! Римляне сбежали, не заплатив выкупа. Вот какая штука.

- Не заплатив выкупа? - Бенит нахмурился. Что-то такое напрашивалось само
собой. Но вот что?

- Как ты думаешь, будут мстить работорговцу, которому не заплатили денег?
- хитро улыбаясь, спросил Крул.

- Он мог кому-то задолжать.

- Это Малек-то?

- Он мог издеваться над пленниками.

- Умница. А если учесть, что мстил Квинт - преданный пес Элия, то хотелось
бы знать, что такого сделали с Элием, не так ли?

- Дедуля, ты чудо! Ты стоишь всего "Целия"!

- "Целий" тебя игнорирует, мой мальчик. Пора наступить им на хвост. Только
осторожно. Это такая змеюга, которая может ужалить. Кстати, в холодильнике есть
копченая рыба. Достань-ка.

Утром к Бениту был приглашен Неофрон. Литератор явился. Невольно Бенит
залюбовался шириной его плеч и мускулатурой рук.

На столике лежал новенький экземпляр "Пустыни" и подле стило с золотым
пером.

- Прекрасный библион! - Бенит погладил имитирующую телячью кожу обложку.

- Благодарю, сиятельный муж,- отвечал Неофрон. Даже в белой тоге Неофрон
выглядел как преторианец.

Они сидели в триклинии на Палатине, во дворце Флавиев. Самый лучший дворец
в мире построили плебеи Флавии. Потому что только плебеи понимают толк в