на колу.
вы станете королем Польши и Литвы, с правом престолонаследия, - быстро
сказал монах.
о такой королеве. - <Ваше величество> приятно щекотало его самолюбие.
венгерского и польского короля Людовика, скоро будет коронована на
польский престол. Ей тринадцать лет, она очень красива, вашему величеству
будет приятно...
князем Вильгельмом Австрийским! - И великий князь схватился за палку,
собираясь ударить лжеца.
величество, - заторопился францисканец. - Если вы захотите, Ядвига будет
ваша. Вместе с ней вы получите польскую корону... Лучше быть рыцарем, чем
оруженосцем. Не правда ли, ваше величество?
московскому князю? - подумал Ягайла и, собираясь с мыслями, долго вытирал
полотенцем испарину. - Как я должен держаться с этим настойчивым
францисканцем? Спросить, от чьего имени он говорит?.. Нет, я великий князь
Литвы, могу оказаться смешным, и матушка княгиня снова станет читать
поучения. Лучше ничего не спрашивать. Разговор был с простым монахом,
только и всего. Я - король Польши?! - Ягайла усмехнулся. - Интересно, что
скажет великий магистр, когда узнает об этом. О-о, бородатого старика с
лебедем на шлеме разорвет от злости. Придется ему хорошенько подумать,
прежде чем посылать на Троки и Вильню своих рыцарей... А как с Москвой? -
появилась тревожная мысль. - Отступиться нельзя. Но польская корона!
Неужели поляки просто так, задаром, отдадут мне королеву вместе с
Польшей?>
ты говоришь, я могу стать польским королем. Но что я должен сделать для
Польши, как по-твоему?
согласитесь получить польскую корону, то... к Польше присоединится Литва
вместе с русскими землями, а вы, конечно, примете римскую веру, перед тем
как стать мужем верной католички. А потом сделаете католиками своих
подданных.
Ольгерд, просил у Римского императора прусскую землю, Курляндию и
Земгалию. Да вдобавок тевтонский орден должен был переселиться куда-то на
восток, за русские земли, и защищать Литву от татар. <Много ты хочешь,
монах! Уж если крестить Литву, то не даром. А Польша и так станет моей
собственностью, как приданое королевы. Но что толку об этом думать!>
синагоги! - Судорога свела его лицо.
тишайшую княгиню Улиану. - Как ты смеешь, вонючий пес!
- простите мою горячность, ваше величество.
- толстая или худая? Мне бы толстенькую. - Глазки князя забегали.
королевна не лишена изящной полноты.
он, помолчав, - твои странные разговоры мне понравились. Я много слышал о
красоте Ядвиги. Я холост и ищу себе хорошую жену. Если Ядвига станет
польской королевой, то такой брак мне не противен. Но если прослышат о
нашем разговоре, - добавил строго Ягайла, опять вспомнив матушку, княгиню
Улиану, - кто-нибудь обязательно помешает. Ты понял меня?
князя, пахнувшую ароматной банной травой, и поцеловал ее. - Я все понял,
ваше величество!
деликатное в любом случае. А когда Польша хочет выйти замуж за Литву, - он
хохотнул, - тайна особенно необходима. Слово вылетает воробьем, а
возвращается орлом, - закончил он назидательно.
Симеон Крапива и несколько ближних бояр.
рассеян, на вопросы главного ловчего отвечал невпопад. Бояре с удивлением
переглядывались.
погрузившись в задумчивость. Огонь медленно поедал сухой хворост, скупо
освещая стены корчмы с торчащими деревянными костылями, на которых
посетители развешивали свою одежду. Сейчас костыли пустовали, кроме одного
- с плащом Андрейши. Время было раннее, гостей еще не было. Хозяйка,
рослая худощавая старуха, надоедливо стучала чем-то на кухне и громко
ругала служанку. Из приоткрытой двери несло смрадом от жарившейся рыбы.
На реке, задрав хвост, сидели чайки. У деревянной пристани скрипели,
покачиваясь, несколько рыбачьих судов. В узкую щель окна виднелись
кирпичные стены Мемельского замка. Андрейша два дня назад вернулся из
Паланги... Он без труда нашел на горе у моря старинный храм богини
Прауримы. Но храм был покинут вайделотками, статуя богини исчезла, и
священный огонь погас. Андрейше и здесь помог жреческий жезл. Когда он
показал зеленую рогульку пожилому литовскому рыбаку, тот привел его к
новому храму, построенному в чаще непролазного леса, на берегу маленькой
речушки. В старом храме стало опасно, могли нагрянуть рыцари. От Мемеля до
Гредуна их единственная дорога к ливонским собратьям тонкой ниткой
проходила по самому берегу моря.
спасителя и приняла юношу, словно сына. Рассказывая о Людмиле, которую она
успела полюбить, Бирута заплакала.
Прауриму, - сказала она. - Если богиня захочет, с Людмилой не произойдет
ничего плохого...>
Ты лучше луны, солнца и звезд и страдаешь в плену у жестоких рыцарей. Если
бы я был в Кенигсберге, уж наверно мне удалось бы облегчить твою участь, а
может быть, и вызволить из беды>.
овсяной каши и жареную рыбу.
сказала она, снова появляясь с чашей и большим оловянным кувшином в руках.
- Помяните, юноша, бедного Ганса, выпейте пива - я не возьму с вас денег.
О-о, мой прилежный Ганс был отличным мастером варить двойное пиво! - И
женщина вытерла передником слезы.
только лишь для того, чтобы поддержать силы. Не успел он справиться с
овсяной кашей, как в харчевню пришли трое мужчин и заняли стол у самого
очага. Из разговора, который вели гости довольно громко, Андрейша узнал,
что в реку зашел новый корабль, принадлежащий немецкому ордену, и встал на
якорь против корчмы. Когда Андрейша услышал, что когг <Черный орел> должен
сняться завтра утром в Альтштадт, он не выдержал и вмешался в разговор.
судно... Я заплачу, - добавил он, видя, что немцы молчат.
покойника я могу взять тебя. Согласен? И не ты мне, а я тебе заплачу за
работу.
шкипер <Черного орла>, - добавил он, приосанясь.
помятым лицом и реденькой полуседой бородкой. Он напоминал Андрейше
пьяницу-дьячка с худого прихода.
спешат в Альтштадт... Где ты научился говорить по-немецки, юноша?
хороший язык.