Чтение 56–й страницы книги ~Щепки плахи, осколки секиры~

отказался. Говорю, что забыл все по причине фронтовой контузии и хронического
алкоголизма. Ну и махнули на меня рукой. Тем более что международная обстановка
в тот момент сильно обострилась. Сам помнишь, чумиза косопузая на нас рогом
поперла да и с чехами стоп с прихватом получился...

Неизвестно, какую новую парашу выдал бы сейчас Жердев, до этого уже
намекавший на свою дружбу с маршалом Линь Бяо и президентом Готвальдом, но
Смыкова позвал снаружи Зяблик, помогавший анархистам снимать с тендера
покойников.

Окоченевшие трупы гвардейцев были сложены в рядок под железнодорожной
насыпью, а поблизости от них переминались с ноги на ногу Зяблик и Бацилла.
Анархисты, уже разместившиеся в вагонах, пялились на все происходящее из
разбитых окон.

- Ты, Смыков, все на свете знаешь, а особенно следственную практику, -
хмуро промолвил Зяблик. - Вот и скажи нам, как считаешь, почему этих жмуриков
вместе с дровами на тендер засунули?

- Полагаете, что их сжечь собирались? - насторожился Смыков, живо
вспомнивший жуткую заваруху на разъезде Рогатка.

- Уверен на все сто. Мне эти красавцы сразу не понравились. Когда их с
паровоза тащили, еще ничего были... Дубари как дубари. А сейчас... Подай-ка
сюда кочергу.

Заполучив длинную железную клюку, сплошь покрытую чешуей окалины. Зяблик
принялся энергично тыкать ею в ближайшего покойника, однако так и не смог
сдвинуть тело с места. Звуки при этом производились такие, словно железо
соприкасалось не с человеческой плотью, а с обожженной на огне глиняной
болванкой.

- Как будто к земле приросли, черти, - Зяблик прекратил свои безуспешные
попытки. - Так говоришь, там на разъезде каменный человек вам поперек дороги
встал?

- Именно, - высунувшийся наружу Жердев опередил с ответом Смыкова. - Со
мной уже второй раз такое случается. Тогда в Киркопии и сейчас. Чудище
каменное, но с виду как человек. Я так соображаю, что эта самая зараза, что под
землей таится, шутки с людьми шутит... Не то нас под свою поганую сущность
подгоняет, не то, наоборот, из своего теста новую человеческую породу лепит.

- Ладно... пусть тут и лежат, - подумав немного, решил Зяблик. - Лучше их
зря не трогать. Неизвестно ведь, по какой причине они ласты свернули. Крови-то
ни капли не видно... Наверное, первые, кто помер, в каменных идолов
превратились, которые за своими же друзьями гонялись. Тогда очередных еще
тепленькими стали на тендер стаскивать, чтобы сжечь к едреной матери. Огонь
ведь от любой заразы очищает. Только не успели дело до конца довести. Помешало
что-то...

- Да вы посмотрите только, посмотрите! - Бацилла отскочила от мертвецов с
такой прытью, словно кто-то из них попытался ущипнуть ее за ляжку.

Гвардейцы, по неизвестной причине отдавшие Богу душу, выглядели еще более
мертвыми, чем раньше, но с ними сейчас происходило что-то неладное. Сразу на
нескольких трупах лопнула одежда, отлетели от гимнастерок пуговицы, трещали
распираемые изнутри голенища сапог. Мертвые лица раздулись, почернели и
превратились в уродливые маски.

Зяблик резко взмахнул кочергой, и у одного из покойников по плечо
отломилась рука, но тут же приросла к животу другого трупа. Мертвецы, до этого
лежащие в рядок, на глазах увеличивались в размерах, теряли сходство с
представителями рода человеческого, соединяясь в одну слитную массу, серую, как
гранит, и зыбучую, как лава.

- Атас! - заорал Зяблик, занося свое орудие для нового удара. - Рвем
отсюда!

Паровоз засвистел, зашипел и окутался паром. Рычаги шатунов крутанули
колеса: раз, другой, третий - сначала с натугой, а потом все энергичнее и
энергичнее. Состав резво тронулся с места, и Смыков, забросив Бациллу на
лесенку, едва успел вскочить следом. Зяблик, так и не выпустивший из рук
кочерги, запрыгнул на подножку последнего вагона.

Поезд, словно почуявшее опасность живое существо, быстро набирал скорость.
Позади него росло и ворочалось серое чудовище, еще недавно бывшее мертвой
человеческой плотью, а ныне превратившееся неизвестно во что...

После того как у Жердева появились сразу двое помощников, самозваному
машинисту уже не приходилось повторять, как заклинание: "Дрова, дрова, дрова!"

Хрупкая на вид, Бацилла оказалась девчонкой на удивление расторопной и
крепкой ("Я в Степи к любой работе привыкла, - объясняла она. - И аркан
бросала, и юрту ставила, и баранов резала"), так что вскоре топка была забита
до отказа.

Как и любой человек, родившийся в эпоху Великого Затмения, с детства
наблюдавший крах и агонию окружающего мира, исколесивший немало чужих стран и
много раз сталкивавшийся со всякими мрачными чудесами, Бацилла восприняла
недавнее происшествие достаточно спокойно. Куда больше ее волновало будущее -
обходный маневр вокруг Талашевска и схватка с врагом, осаждавшим кастильскую
миссию. Лучше других зная все сильные и слабые стороны своего отряда, она
полагалась в основном на фактор внезапности и стратегическое чутье Зяблика, о
подвигах которого была наслышана еще с детства.

На многозначительные взгляды и сомнительные комплименты Смыкова она пока
не реагировала - не то просто не замечала их, не то стеснялась присутствия
бывшего любовника, получившего в бою пусть и неопасную для жизни, но весьма
плачевную для мужского достоинства рану.

Впрочем, когда появилась возможность отдохнуть, она предпочла проветриться
на тендере, а не глотать пыль в тесной и душной кабине. Поезд, теряя скорость,
полз на подъем, и сейчас его мог обогнать даже заяц. Шлейф густого дыма уходил
влево, сизым туманом ложась на пустынные поля.

Смыков вытер рукавом полено, на которое собиралась сесть Бацилла (правда,
чище оно от этого не стало, скорее наоборот - чего-чего, а сажи на одежде
галантного кавалера хватало), и голосом Кисы Воробьянинова, охмурявшего юную
Лизу Калачеву, произнес:

- Печально, знаете ли, каждодневно рисковать жизнью и при этом ощущать
себя совершенно одиноким человеком.

- Не рискуйте, - пожала плечами нечуткая Бацилла. - В каждой общине вдовых
баб хватает. Выбирайте любую, да и живите в свое удовольствие.

- Это совсем другое... Выбирают кобылу или, скажем, кусок мяса пожирнее, -
произнес Смыков многозначительно. - А с избранницей тебя должна судьба свести.
Для жизни и для смерти.

Бацилла покосилась на него, по-видимому, осталась неудовлетворена
результатами осмотра и вновь уставилась на унылые дали, проплывающие мимо. Лицо
ее выглядело столь откровенно порочным, что могло принадлежать только
исключительно высоконравственному существу. Смыкову уже стало казаться, что он
стал жертвой очередного жердевского розыгрыша, но тут Бацилла сама прервала
неловкое молчание:

- Вы бы лучше табачком меня угостили. А не то мы уже десятый день сушеные
листья курим.

В голове Смыкова мгновенно созрел коварный план.

- Сейчас что-нибудь придумаем, - порывшись в тайном карманчике, где
хранилась его доля бдолаха, он извлек наружу немного зелья, ровно столько,
сколько могло уместиться на ногте мизинца.

- Дурью балуетесь? - разочарованно произнесла Бацилла. - Вот бы не
подумала. Только мне это не надо.

- Тут совсем другое дело, - горячо заверил ее Смыков. - Вы и в самом деле
курить сильно хотите?

- Аж нутро трясется, - честно призналась Бацилла. - Иначе зачем бы я
просила...

- Ну, по-разному бывает... Некоторые так знакомятся. Дескать, мужчина,
угостите папироской.

- Мы ведь уже знакомы. - Бацилла не поняла его шутки.

- Конечно, знакомы, - кивнул головой Смыков. - Только сейчас речь о
другом. Эта штука в принципе безвредная. - Он ладонью старательно прикрывал
щепотку бдолаха от потока встречного воздуха. - Приняв ее, каждый получает то,
чего он в этот момент сильнее всего хочет.

- А вы не обманываете?

- Как можно!

- Ладно, давайте, - Бацилла высунула симпатичный розовый язычок (будь
Смыков человеком с более тонким душевным устройством, он непременно сравнил бы
его с лепестком волшебного цветка).

С видимым трудом сглотнув малоаппетитное зелье, она подперла личико
ладошкой и стала ждать результатов. Притих и Смыков, получивший возможность
вволю полюбоваться ее профилем.

Не прошло и полминуты, как глаза Бациллы округлились от удивления и она
зашмыгала носом, словно принюхиваясь к чему-то.

- Ну как? - поинтересовался довольный Смыков.

- Вы случайно не гипнотизер? - впервые в ее взгляде появился неподдельный
интерес к собеседнику. - Ведь такого просто быть не может! Клянусь, что лучшего
табаку я в жизни не пробовала. Хотя когда-то у папки "Казбек" воровала... Это
надо же! Кайф ломовой, а дыма никакого.

Она помахала рукой перед своим носом.

- Я же говорил! - окрыленный удачей, Смыков попытался обнять ее за талию.

- Ладно, не отвлекайте. - Бацилла вернула руку Смыкова на прежнее место и
следующие четверть часа провела в блаженной расслабленности, время от времени с
шумом выдыхая воздух, который казался сейчас ароматным сигаретным дымом.

- Вот спасибо так спасибо. - Она наконец шевельнулась и, как показалось
Смыкову, даже немного пододвинулась к нему. - Ох, на целый день накурилась... И
где же вы только достаете такое добро?

- Секрет, - Смыков почувствовал, что стоит на верном пути. - Но если
полюбите меня, то скажу.

- Интересно! - Бацилла в упор уставилась на него своими зелеными
глазищами. - Вот так сразу возьму и полюблю, да? Сами же говорили, что любовь
не кобыла, только судьбой дается.

- А это для чего? - Смыков извлек новую порцию бдолаха, на этот раз уже на
ногте большого пальца. - Учти, средство универсальное. И от смерти спасает, и