Чтение 56–й страницы книги ~Любимец~

что из "Савоя". Там только копии, вы представляете!

Я протянул руку и потрогал яичницу. Яичница была холодной и
скользкой. Она была сделана из пластика.

- Но зачем вы нас обманываете? - удивился я. - Ведь вы же деньги все
равно за яичницу возьмете?

- Не за поросенка же брать! Я вам его не носила.

- Кого вы обманываете?

- Я никого не обманываю! - Пухлая женщина была в гневе. - Я выполняю
распоряжение Управления общественного питания Аркадии, которое гласит: В
случае нехватки пищевого продукта или товара приказано заменять его
соответствующим муляжом с внешним правдоподобием.

- Но зачем?

- А если оттуда посмотрят? - спросила хозяйка кафе, понизив голос и
движением головы показав на башню.

- Ясно, - сказала Ирка, которая соображает быстрее меня, - несите
кашу и чай. Не тронем мы вашу яичницу. А у вас большая нехватка?

- И не говорите! Всего не завозят!

Поклонившись, хозяйка с облегчением отошла от нашего столика. Она
принесла холодную липкую овсянку и теплую воду - чай, затем остановилась у
стены и стала глядеть на нас, не отрываясь. Встретив мой вопросительный
взгляд, она произнесла:

- Приходится смотреть. На прошлой неделе тарелку унесли. А что
касается чашек, то это просто катастрофа. Нет, я никого не обвиняю, но
такой дефицит чашек, что люди идут на преступление. Правда?

- Мы приезжие, - сказал я мрачно. Овсянка была недосоленной,
невкусной, словно приготовленной из опилок.

- Знаем мы таких приезжих, - ответила хозяйка кафе.

Взяла эта женщина с нас за невкусный завтрак по шесть рублей - почти
все деньги, что нам дал возница.

- В конце концов, - сказала Ирка, - это даже смешно. Ты что, в самом
деле поверил, что в нашей стране может быть счастливый город?

Я не ответил.

- А зачем она яйца обещала? - спросил Сенечка.

- Потому что она играет в кафе, - сказала ему Ирка.

И я подумал, что она права. Ведь мы же в городе, который придуман и
сделан спонсорами - а спонсорам вряд ли есть дело, счастливы ли на самом
деле жители этого города.

"Гастроном "Изобилие" - увидел я вывеску над первым этажом другого
дома.

Туда входили люди с пустыми сумками, а выносили полные. Сами сумки
были очень красивы: ка них были изображены всяческие продукты.

Передняя стена магазина была прозрачной, а внутри горел яркий свет,
так что он был похож на аквариум, в котором плавали рыбки.

Мы стояли снаружи, не заходя в магазин, и смотрели, как люди входят в
гастроном, подходят к витринам, рассматривают лежащие там товары.

Мне захотелось рассмотреть магазин изнутри и я предложил моим
спутникам составить мне компанию.

Небольшая очередь из прилично одетых по моде Счастливого города людей
стояла возле витрины, в которой лежали колбасы разной толщины и цвета.
Продавщица в белом переднике и белой кружевной наколке с милой улыбкой
отвешивала колбасу.

- Что это? - Сенечка никогда в жизни не видел колбасы. Я же был
старше его и один раз угощался колбасой в школе гладиаторов.

- Сейчас я тебе куплю, - сказал я, - и попробуешь. Это колбаса.

Передо мной стоял пожилой мужчина в длинном зеленом пальто и серой
мягкой шляпе. Он обернулся, услышав мои слова.

- Вы приезжие? - спросил он мягким вежливым голосом.

- Да, мы здесь недавно, - сказал я, а Ирка улыбнулась, не разжимая
губ.

Мужчина потрепал Сенечку по затылку.

- Сегодня не совсем удачный день, - сказал он. - Завтра завезут
любительскую и останкинскую колбасу. Мне конфиденциально сообщили. Так что
я на вашем месте купил бы завтра.

- Тим, - Сенечка дернул меня за рукав. - А там колбаса ненастоящая
лежит, - он показал на витрину. - Она нарисованная.

Наши соседи по очереди сделали вид, что ничего не слышали, но Сенечка
продолжал настаивать, и тогда старуха в мантилье попросила меня:

- Велите, пожалуйста, вашему мальчику помолчать. Он может доставить
всем неприятности. Нам бы этого не хотелось.

- Сеня! - приказал я.

Я видел, как люди, чья очередь подошла, показывали на какой-нибудь из
колбасных муляжей, лежавших в ярко освещенной витрине, но продавщица в
наколке с милой улыбкой отрезала небольшой кусок от единственного толстого
колбасного батона, лежавшего перед ней.

Когда подошла очередь пожилого мужчины в зеленом пальто, он протянул
продавщице квадратный клочок бумаги и ему также отрезали кусок колбасы.

Неприятное предчувствие овладело мною.

Оно оказалось правильным.

- Ваш талон, - сказала продавщица, занеся нож над батоном колбасы.

- У нас есть деньги, - сказал я.

Ирка молчала. Сенечка высовывал нос, заглядывая за прилавок.

- Я сказала - талон! - повысила голос продавщица.

Но улыбка не исчезла с ее лица.

- Граждане, не задерживайте, - произнес кто-то сзади.

Почтенная старуха в мантилье оттолкнула Ирку и стала оттеснять меня
от прилавка.

Мужчина в зеленом пальто, который задержался, обнюхивая кусок
колбасы, доставшийся ему, сказал наставительно:

- Мы же не можем делиться колбасой с каждым приезжим.

- Но мы тоже хотим кушать! - сказал Сенечка.

- Кушайте у себя дома, - сказала старуха в мантилье, тоже получившая
свой кусок.

Пожилой мужчина вышел вместе с нами. Он чувствовал себя неловко. Он
был на вид добрым человеком.

- Вы должны понять нас, - сказал он. - Мы находимся в тисках
дефицита. К счастью, нам хватает продуктов для обеспечения нужд населения.
И сейчас, скажу я вам, положение постоянно улучшается.

Старуха в мантилье пошла направо, он - налево.

Мы остались стоять у магазина. Сенечка оглянулся на витрину - она
была богато украшена пластмассовыми копиями разных продуктов.

- Кого они обманывают? - риторически спросила Ирка.

- Милая, - сказал я, - ты забыла, что наша планета уже сто лет
страдает под гнетом пришельцев! Если бы Россией правили мы с тобой,
колбасы было бы достаточно.

Еще около часа мы гуляли по городу, который был невелик.

Я обратил внимание на то, что все стены, обращенные к бетонной башне,
были прозрачны, и помещения за ними были ярко освещены, как гастроном или
отдел носок-чулок универмага.

Но помимо магазинов прозрачные стены были у мастерской, где девушки
распевали веселые песни, шили платья, и в другой мастерской, где столяры
изготавливали стулья. Столяры были как на подбор, славные молодые люди.
Они улыбались нам сквозь прозрачную витрину так непринужденно, что мы
невольно улыбались в ответ.

Наконец мы попали на вокзал. Вокзал оказался небольшим, к нему был
проведен лишь один одноколейный путь. Поезд, состоявший из двух открытых
вагончиков и сверкающего медными деталями паровоза с длинной расширяющейся
трубой, поджидал нас у платформы, по которой носильщик вез тележку с
чемоданами и прогуливался дежурный в фуражке с красной тульей.

Стайка девочек в одинаковых коричневых платьях и белых передничках
выпорхнула на платформу, и девочки щебеча расселись на лавочках первого
вагона.

Красивая женщина со сложенным зонтиком в руке глядела на поезд, не
изъявляя желания сесть в него.

- Поехали? - спросил Сеня.

- Но мы не знаем, куда идет поезд, - сказал я. - Мало ли куда нас
завезут.

- Скажите, пожалуйста, куда направляется поезд? - спросила Ирка у
дежурного по станции.

- Вы билет купили? - спросил он.

Я посмотрел почему-то направо и увидел, что передняя стена вокзала -
стеклянная.

- По талонам? - язвительно спросил Сенечка.

- Без талонов, - ответил человек в красной фуражке.

Паровоз загудел.

- Залезайте, залезайте! - приказала красная фуражка. - Там заплатите.

Я обернулся к красивой женщине. Она прочла мой безмолвный вопрос и
ответила:

- Не беспокойтесь, он вернется на эту же платформу.

Мы вошли во второй вагон. Старинный вагон, лишенный стен, был
разделен на небольшие купе. Мы заняли одно из них, и Сенечка принялся
прыгать на мягком сидении. Начальник станции в красной фуражке погрозил
ему жезлом и крикнул:

- Перестань хулиганить, высажу!

Потом он поднял жезл, паровоз еще раз загудел и, резко взяв с места,
дернул вагон, так что нам пришлось хвататься за скамейки и друг за друга,
чтобы удержаться. Девочки в соседнем вагоне завизжали так, что заложило
уши.

Со второго раза паровозику удалось сдвинуть поезд, и он запыхтел,
отходя от вокзала. Красивая женщина подняла руку с платком, провожая нас.
Я помахал ей, мне ее стало жалко.