знали, конечно?
Останови... Сломай заклятие...
у забора тяжелый, по-прежнему равнодушный взгляд. Поигрывая клинком,
Карвер дождался, пока она проковыляла обратно и грохнула тяжелой дверью,
потом повертел шпагой перед самым лицом жертвы:
заклятие... Пять раз произнести "да".
чувствовал ее лихорадочное, на пределе срыва ожидание.
обезумевшее сердце.
Ведь шанс предоставляется лишь раз - и первое в душе должно стать
последним... Это значит - отбросить страх?!
Карвер невольно отшатнулся, будто увидев перед собой призрак прежнего,
повелевающего Эгерта Солля. Отступив на шаг, испытующе оглядел жертву;
Солля била крупная дрожь. Карвер удовлетворенно усмехнулся:
глазах Карвера, успел спиной ощутить движение Тории, шагнул вперед,
намереваясь схватить лейтенанта за тощее горло; Карвер поспешно выставил
перед собой шпагу, Эгерт протянул руку, чтобы отвести острие - и в этот
момент приступ тошнотворного, еще более отвратительного страха превратил
его сердце в жалкий трепещущий комок.
щеки - шрам был на месте, жесткий, заскорузлый рубец; шрам был на месте -
и на месте был изводящий душу страх.
колени в ледяной жиже. Откуда-то с крыши капала вода: кап... кап... Что-то
беспомощно прошептала Тория; Карвер, опомнившись, недобро сощурился:
развернулся к спутникам, - Бонифор... Там козочка в загоне, видишь? Хозяин
не обидится, если мы займем ее ненадолго...
Бонифор уже возился возле загона, и Тория, все еще не веря в поражение,
непонимающе оглядывалась на Бонифора, на Карвера, на усатого Дирка.
Аспидно поблескивала черная поверхность жирной лужи.
себе глухую безнадежную тоску; он почувствовал, как Тория тоже поняла это
- и сразу обессилела. Глаза их встретились.
не в силах сдвинуться с места. Карвер хмыкнул.
она даже не заблеяла, когда Бонифор, ругаясь вполголоса, стряхнул ее со
спины к самым сапогам Карвера. Тот по-хозяйски ухватился за веревку на шее
несчастного животного, сочувственно глянул на растерянную Торию:
Чуда не будет... Страх подчинил уже и волю, и разум, он потерял себя, он
потеряет Торию... Скиталец не оставляет лазеек.
ну-ка!
мучить ее этой отвратительной сценой?
Карверов голос. - И вы верили? Посмотрите, он готов променять вас на
первую попавшуюся козу!
Очаровательная козочка, лучшая в загоне... Да, Солль?
совершенно искренне. - Нам - а не ему?
отнялись ноги?! Холодное лезвие снова коснулось его шеи:
Давай-ка, мы ждем первой брачной ночи!
козу к Эгерту хвостом:
добру-поздорову, даму свою домой проводишь... Да, госпожа? Вам ведь
неохота одной возвращаться?
вода. Колени закоченели - Эгерту представилось вдруг, что он мальчик,
стоит по колено в весенней речке Каве, а у самого берега цветут какие-то
невыносимо желтые цветы, он тянется, пытаясь сорвать...
все что угодно... Или тебя - уже?! Правда, что студентов оскопляют, а,
госпожа?
Карвера он понял только, что Тория еще здесь, и укоризненно, с почти
детской обидой подумал: зачем?
вязким комком смолы - липкий воздух забивал ей гортань, и нельзя было
вздохнуть для слова или крика. Наверное, надо было звать на помощь,
колотить кулаками в двери и ставни, бросаться к отцу, наконец... Но шок
лишил ее возможности бороться, превратив в немого, бессильного свидетеля.
сдавил коленями; Карвер провел шпагой по горлу жертвы:
голову, грудь, залила уши, пробкой заткнула горло, не допуская в легкие и
крохотного воздушного пузырька; на секунду ему показалось, что он живьем
зарыт в землю, что нет ни верха, ни низа, что земля давит, давит...
успокаиваясь, что умирает. Слава небу, просто умирает, легко и без
мучений. Проклятый Скиталец проглядел-таки, не рассчитал! Эгерт не может
победить свой страх - но и переступить за грань он не может, не может, вот
и смерть... Слава небу.
перина. Как легко. Опрокинулся черный фонарь, опрокинулось черное небо, и
Карвер кричит и размахивает шпажонкой - пусть... Эгерта здесь нет. Уже
нет. Наконец-то.
жалобно заблеяла.
- Бонифора; Эгерт лежал на боку, лицо его, отрешенное, застывшее, то
попадало в тень, то снова выхватывалось из темноты светом качающегося
фонаря.
Вот теперь вы ответите за все... Вы убили его, мерзавцы!
попятился, а Карвер бросил шпагу в ножны:
и под землей... Не то что в вашем дрянном Каваррене, а на краю света!
Солля, то на Торию, следовал его примеру. Карвер, кажется, растерялся.
каким-то, странным металлическим голосом. - Но вы сразу узнаете моего
отца... когда он явится к вам!
глазах обыкновенный страх, вызванный не заклятием Скитальца, а врожденной,
тщательно скрываемой трусостью.
был пуст, если не считать распростертого на земле тела да оцепеневшей,
заламывающей руки женщины.
Теперь ей казалось, что это страшный сон-повторение. Она снова осталась
одна, совсем одна, и моросил дождь, и скатывались капли по строгому,
застывшему Соллевому лицу. Она так надеялась, что заклятье не выдержит,