Чтение 56–й страницы книги ~Замок пятнистой розы~

принял его за тебя?

Мейчон кивнул.

- Как хорошо, что Дойграйн не гапполушец, - только и сказала
Сейс. - И как хорошо, что убийца перепутал вас из-за доспехов.

Мейчон посмотрел на девушку, но ничего не сказал.

Он думал - следят за ним сейчас или нет?

Но в такой толпе, где путь приходится прокладывать грудью и
локтями, следящего заметить очень трудно. При первой возможности они
свернули на тихие боковые улочки, но за ними никто не шел.

x x x

Сейс лучше тушеносов и Гирну знала свой район, поэтому Мейчону
еще пришлось подождать.

Тушеносы внесли раненого товарища в дом, Мейчон проводил их в
комнату, где сам оправлялся от ран, и уложил Дойграйна на свою
кровать.

Тот уже не причитал, стонал тихонько и глядел на Мейчона
просящим взглядом, в котором читалась боль и надежда на ее
избавление.

- Сейс, дай дурманящих фруктов, - попросил Мейчон, готовясь
извлечь клинок из тела раненого.

- Что? - не поняла девушка.

- Кячку дай, - усмехнулся Мейчон.

Сейс смутилась.

- Но у меня нет... Я... я сейчас сбегаю куплю.

Она стремительно выскочила из комнаты.

- Мы еще нужны вам? - спросил один из тушеносов.

Раненому товарищу они ничем помочь не могли, а праздники есть
праздники - их восемь лет ждешь и хочется получить от них как можно
больше удовольствий, чтобы было что вспомнить в обрыдлые будни.

- Нет, спасибо за помощь, - поблагодарил Мейчон. - Заходите
справиться о его здоровье завтра. Или послезавтра.

- Поправляйся, Дойграйн, все будет хорошо, - пожелал на
прощанье тушенос.

- Пока, Пригойн. Заходите все, я буду ждать, - слабым голосом
сказал Дойграйн. - Не беспокойтесь обо мне. Мейчон все сделает, он
не даст мне умереть. Но как больно...

Тушеносы ушли.

Сейс принесла две дурманящие сливы. Мейчон, несмотря на
протесты, заставил Дойграйна их съесть и резким движение выдернул
кинжал.

Затем с помощью Сейс он быстро снял доспехи и раздел раненого.
То ли от дурманящих фруктов, то ли от вида крови, Дойграйн потерял
сознание.

Мейчон и Сейс обтерли бесчувственного Дойграйна тряпками,
смоченными в уксусе, затем обработали рану, обильно наложили
чудодейственный бальзам, который уже помог самому Мейчону и туго
перевязали рану.

Когда они закончили за окном уже стемнело, с улицы доносились
радостные крики загулявших горожан, возвращающихся из трактиров или
только еще направляющихся туда. Сегодня для простых людей угощение
бесплатно - за счет знатных эллов и короля Реухала.

Дойграйн мирно спал, слегка похрапывая.

- Хм, - сказал Мейчон, - он занял мою постель. А где же я
буду спать?

- Пойдем, - сказала Сейс. - Тебя бы тоже надо перевязать
заново. Рана-то болит?

- А, ты об этом? Нет, не болит. Я думаю, что зря маги-эскулапы
сняли меня с Состязаний, я здоров, как доголомакский дракон. Но
пойдем.

Он взял со стола подсвечник и свою сумку с бальзамами и пошел
вслед за Сейс в ее комнату.

Она закрыла дверь, он снял рубашку.

Рана почти затянулась и, в общем-то, в обработке не нуждалась.
Девушка коснулась рубца пальцем.

- Какой... Какой ты сильный, - сказала она.

Повинуясь мгновенному порыву, сам не отдавая себе отчета, что он
делает, Мейчон прижал ее к груди и правой рукой провел по волосам.

- Сейс...

x x x

- Все оказалось совсем не так, - сказала Сейс, положив голову
на обнаженное плечо Мейчона.

- Что "не так"? - переспросил он.

- Все - не так. Не так, как я себе представляла по рассказам
подруг.

- Хуже?

- Я сейчас еще не разобралась. Наверное - лучше. Я не знаю.
Мне с тобой хорошо.

- Никогда не слушай подруг.

Мейчон аккуратно снял ее голову с плеча и сел на постели. Встал,
подошел к столу и взял кружку с налитым ему вином.

- Никого не слушай, - повторил он. - Почему ты так вела себя
там, в элиранате? Я подумал о тебе...

- Я... - она улыбнулась. - Я боялась.

- И я боялся, - признался Мейчон. - Я и сейчас боюсь, что все
это не так. Не так как надо, не так, как должно быть. Боюсь и хочу,
хочу и боюсь. - Он усмехнулся. - Никогда бы раньше не подумал...

- Ты и боишься? - удивилась Сейс, садясь на постели и
прикрывая обнаженное тело. - Чего ты можешь бояться, Мейчон? Ты -
герой. Такой, о которых поют песнеделы на площадях. Такой, как
Рыжебородый Онург или Клест из Фиинтфи. Я никогда раньше и
представить себе не могла, что познакомлюсь с таким, как ты. Я кто?
Простая горожанка, таких много. Не самая красивая и глупая. А ты...
Ты как принц из детских снов...

- Герой... - вдруг почему-то зло повторил ее слова Мейчон и
сделал большой глоток вина. Даже слишком большой. - Герой? Да,
наверное, герой. Потому что, кроме как убивать и побеждать, я ничего
больше не умею. Ненавижу убивать, но выбора нет - либо ты, либо
тебя. И хочется жить. Для кого? Для чего? Герой всегда идет по жизни
один. Всегда один.

Мейчон допил вино и со стуком поставил кружку обратно.

Сейс сидела на постели, закрываясь простыней и в полумраке своей
спальни смотрела на первого в жизни мужчину. Она понимала, что его
что-то беспокоит, но не понимала что именно и боялась: не является ли
она, ее неопытность и некрасивость причиной его недовольства? Может,
она не то сказала? Молчать надо было, дура набитая!

- Герой... - снова заговорил Мейчон. - Он идет куда захочет,
а на самом деле - куда глаза глядят. У него нет ничего за душой -
ни денег, ни цели, ни друзей. "Нам дружить трудно - встречу в бою,
убью" - вот поговорка героев. Герой видит несправедливость и
наказывает негодяев. И уходит дальше. Куда? Зачем? Простым людям
знать не дано, они лишь будут слушать песни о его подвигах, как
правило перевранные и преувеличенные. И зачастую негодяи, которых
победил герой и не являются негодяями... А герой ушел в свое никуда
- совершать следующие подвиги. Рыжебородый Онург, которого ты так
любишь, всю жизнь лазал по горам Куеломока в поисках драконов. И
устраивал самую обычную охоту - с загоняющими, с собаками, с сотней
помощников. Чтобы получить вознаграждение за голову и сердце убитого
зверя, пропить в кабаках и шляться дальше по горам в поисках
следующей добычи. Драконоборец, проклятые пустоши, герой занюханный!
Как погиб Онург, знаешь?

- Нет, - почти испуганно ответила девушка.

- Вот-вот, - усмехнулся Мейчон, - об этом-то в песнях не
поется. Он захлебнулся в собственной блевотине в одном из трактиров.
А Клест из Фиинтфи всю жизнь боролся с черным магом... Вот видишь,
уже и имени его не помню... А когда победил врага, наложил на себя
руки. А другие герои из песен? Легендарный Лайк из Веика, слышала о
таком? Так вот он кончил жизнь грязным нищим на базарной площади.
Долго жил, больше девяти сроков Димоэта... подачками и отбросами.
Когда кончается здоровье, то оказывается - жить нечем и незачем. А
сколько было героев, о которых и песен не сложено? Которые погибли
безвестно, пусть и в неравном бою. Сейчас уже никто и не вспомнит
даже за что именно они погибли...

- Как ты мрачно говоришь, Мейчон...

- Мрачно... - повторил он и кивнул: - Да, наверное, мрачно.
Возьми меня, например. Сейчас мой друг в беде. Меня пытались убить и
еще попытаются. Это неважно. Рано или поздно все закончится - или я
спасу друга, оставшись жив, или не спасу и погибну сам. Спасу - буду
герой. А потом уйду в никуда, потому что здесь мне больше нечего
будет делать. И не знаю куда идти... Впрочем, это-то как раз не
проблема - пошел в Храм Войны, так называются кабачки в Реухале, где
вербуют наемников, и отправился на войну. Куда угодно. Да и героев,
способных освободить деревню от чудища или разбойников, тоже всегда
ищут. Но зачем мне это?

- Твое имя золотыми буквами уже нанесли у входа на Арену
Димоэта, - вдруг сказала Сейс. - Я знаю, я сама бегала смотреть.

- Золотыми буквами... Это лишь буквы. После победы на