Бытие начало расширяться, увеличивая количество измерений и д-добавляя новые
степени к свободе реализации. "Мера Мира"...
определяет сознание"? Понимай, как хочешь, свобода толкования полная. Я
полагаю, уважаемый магистр, в нашем случае сознание было первично. Человек
неза- метно для себя в душе принял нестабильность мироздания, до- пустил саму
эту возможность - и расшатал возведенные им же опоры, столкнул первый камешек
лавины. Вот вы, человек приезжий, даже с вашей теоретической подготовкой,
вместо кентавра видите лишь господина с мотоциклом. Пройдет неделя, месяц, год,
и вы сперва допустите возможность существования господина на колесах вместо
ног; потом вы внутренне согласитесь с самим собой - а еще через полгода (если
не гораздо раньше!) к вашему подъезду подкатит кентавр. И вы не удивитесь его
визиту! Ибо сознание ваше будет готово принять такое бытие.
причитаниями.
правы, каждый по-своему. Особенно если учесть, что вы все прекрасно понимали с
самого начала. Главное в д-другом: мироздание меняется, причем не к лучшему и
не к худшему - и нам надо привыкать жить здесь и сейчас, думая о завтра. Ваш
город волей случая стал п-прекрасным полигоном для испытаний, п-проверок и
исследований...
возможность. Иначе завтра мы окажемся не подготовлены к новому б-бытию в
масштабах, гораздо превышающих размеры отдельно взятого города. У вас процесс
расширен ния идет в десятки, сотни раз быстрее, чем в д-других местах; вы - это
завтрашний день.
неустойчивости. Этот город - модель того, что наш общий друг Алик (кстати, не
слишком ли долго он пребывает в объятиях Морфея?) назвал "Люди, боги и я".
Прекрасная формулировка, особенно это "...и я". Отсутствие самоосознания: а
я-то кто такой, черт побери?! Мы, уважемый магистр, имеем расслоение:
центральные районы, где реальность на время стабилизировалась по схеме "моление
- воздаяние" или, если угодно, "я - тебе, ты - мне". Далее, имеется Дальняя
Срань, где расширение пошло рывками, и лодка опять начала раскачиваться...
заказные молебны и освящения чердаков с гаражами), а также контакт с ярусом
средним (болевые точки среды, они же квартирники, утопцы, исчезники и прочие) -
схема стала меняться! При сохранении "я - тебе, ты - мне" добавился новый
вариант: "Ты - мне, чтобы я тебе не...". Возник рэкет, сознательный рэкет Тех,
которые в силу законов своей среды, законов расширяющегося мироздания, остались
не у дел. Мы их зовем бомжами. В древности, когда мир был молод, их звали
чудовищами и таскали на прокорм гидрам-драконам-ал-масты молоденьких девушек.
Мы пока обходимся без девушек, но это до поры до времени! Возникли чудовища - в
бытовом, повседневном плане! - ответно возникли герои, способные оказать
противодействие.
это слово, как условное наименование противовеса чудовищам. Полагаю, и в
древности герой у многих не вызывал особого пиетета: туп, грязен, социально
опасен, сексуально активен - но, увы, необходим!
а в плане... э-э... п-противоположности?
пантеона из бывших людей. Тот же рэкет, только более цивилизованный...
Политеизм как прообраз организованной преступности, мафии и для Тех, и для
Этих. Полагаю, что и этот процесс у нас идет вовсю... но фактов не имею.
Игрушечная лишила нас возможности п-продолжать исследования здесь, в городе...
Мы думали, что это временно, и ошиблись. Сейчас работать здесь может лишь
местный, п-приспособленный к расширенной реальности. Я п-предлагаю вам работу,
господин Молитвин: мы собираемся в-восстанавливать региональный филиал НИИПриМ,
и вакансия заведующего филиалом свободна. Подбор сотрудников во многом тоже
будет зависеть от вас. Что скажете?
надумаете. Вот телефон моего номера в гостинице. Только учтите: ваш случай
уникален, и вы тоже будете кусать локти, если упустите в-возможность...
и ухмыляется в бороду, мимоходом пожалел меня. Потому что наступил антракт,
потому что голоса стихли, прожектор солнца за окном пригасил свечение, а
пылинки из кордебалета устали плясать, опустившись на пол.
быть или не быть, забыть, выйти за пределы собственного бытия, чтобы
вернуться...
когда его страшные руки дернулись ответно ко мне. Окровавленные акульи морды
смотрели на меня тупыми буркалами, начинаясь сразу от человеческих локтей,
мерцая серебром чешуи; руки-рыбы были мокрые, скользкие, теперь я отчетливо
видел это, косо срезанные культи зевали треугольниками зубастых пастей - и
Пашке было стыдно за них.
кольцом сдавив ее, а лицо Пашки сморщилось, подмигивая маской грустного клоуна
- и ткнулось в мое плечо.
опущенную в дырявый карман, стремительно вылетая с Выворотки на Лицо; но
мгновения нам хватило.
к нам, живым. Нет, не так. Она возвращается и к тем, и к другим; к мертвым - на
миг, к живым - навсегда. Правильно советуют отгонять от жертвенной ямы любую
тень, кроме желанной, ожидаемой... гнать, грозить оружием, подспудно зная, что
им важно не оружие, а угроза - просто нам трудно грозить, оставаясь
безоружными. Кричать, не давать хлебнуть ни матери, ни другу, если ждешь не
друга и не мать. Иначе сойдешь с ума, впустив в себя многих, иначе ты пойдешь к
ним, а не они к тебе.
и тем не менее у каждого - свой.
потерять язык, мучительно катать во рту чужие граненые слова, пока они не
перестают резать нёбо, все время ощущая собственную неполноценность, которая в
тринадцать лет трижды мучительней; рядом папа (здравствуй, папа!.. это я,
Алька!.. не слышит...), он все понимает, но ему еще тяжелей, он вообще
объясняется на пальцах с продавцами, с полисменами, с чиновником по выплате
пособий... Все время кажется: они смеются за спиной. Это неправда, это
болезненное самолюбие подростка - напротив, они благожелательны, они терпеливо
ждут, пока ты достроишь корявую фразу, они улыбаются, когда понимают тебя...
впрочем, они все время улыбаются, от уха до уха, у них прекрасные дантисты,
которые отлично зарабатывают; и этому тоже надо учиться - зарабатывать и быть
"happy".
выставка венков по двадцать пять долларов, есть дороже, с красными шишечками,
есть еще дороже, с шишечками и бантиками из сусального золота. Машины едут
гуськом по асфальтовым дорожкам, огибают пруд, где плавают жирные утки; вот и
собственно кладбище. Футбольное поле, зеленый газон - к ряды аккуратных плит
разбегаются во все стороны. Яма... скорее колодец с ровными стенками, а над
ямой - лебедка. С ее помощью на цепях опускают гроб. Очень удобно. Вокруг
могилы расстелены ковровые покрытия, чтобы не стоять в грязи, это тоже удобно,
а для детей и престарелых родственников расставлены кресла. Хочется сесть в
кресло, хочется стать на покрытие... пока не соображаешь: ковры лежат поверх
чужих плит. Из-под краешка покрытия, рядом с ножкой кресла, выползает надпись:
"...ро-гому дедушке от внуков. До встречи на небесах!" Надпись сделана
по-русски, красивыми буквами с завитушками.
времени косятся на странного мальчишку, который стоит в грязи, поодаль от
идеальной могилы с удобной лебедкой.
"Восьмая Программа". Стрим-Айленд, льготное жилье, вскоре - колледж на
побережье и пенсия по инвалидности для отца, стоившая всего две тысячи (спасибо
врачу-эмигранту за нужные бумаги). Соленые брызги в лицо. Самая лучшая в мире
девушка. Самые мерзкие в мире враги. Тоска. Папа много пьет и часто говорит о
том, что надо бы съездить в гости домой. Он так и говорит: "в гости домой" - а
потом идет покупать виски, потому что водка здесь непривычно дорогая.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Андреев Николай
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий