королеве Бельгии. По образцу.
протокол", а сама продолжила разведение вензелей. Книгу Данилов листал с
любопытством. Он и сам был не прочь иметь такую. Чуть ли не наизусть
запомнил параграфы о бутоньерке, планы рассадки почетных гостей на
завтраках с женщинами и без женщин, узнал, что в представительских
экипажах с расположением мест друг против друга почетным местом является
место на заднем сиденье справа по ходу движения. Шелковой лентой в книге
была заложена страница с разделом "Переписка между монархами". Здесь
предлагались образцы комплиментов и обращений к монаршим особам. Клавдия,
видно, следуя советам протокола, и сочиняла сейчас письмо бельгийской
королеве.
верная: "Моей доброй сестре королеве Бельгии". А если бы они были
родственницами, пришлось бы добавить: "Моей доброй сестре и дорогой
кузине..." А если бы я писала от себя, то окончила бы словами: "Имею честь
быть Вашего королевского высочества весьма покорный слуга". Непростое
дело. К маркизу следует обращаться: "Весьма достопочтенный маркиз..."
Достопочтенный всегда сокращается и пишется: "Дост." Граф - тот
высокочтимый... А епископ - Ваше блаженство...
прочие... Я, может, и без всякой перспективы. А так... Просто интересно...
моем участии нет никакой необходимости. В следующий раз я вряд ли поверю
ночным звонкам. А теперь прошу принять уверения в моем глубоком уважении.
С этим я раскланиваюсь.
вчера не лгала. Мне и вправду было тошно.
уловка удержать его при себе? Он хорошо знал, какие у Клавдии бывают глаза
и какие губы, когда она фальшивит. Нет, выходило - страдания ее были
искренними. Данилов расчувствовался.
а зачем? Все мелкое... И все пустое!
предприятий с изумрудами и дипломами, теперь он был готов расхвалить эти
же изумруды и дипломы. Давно он не видел Клавдию такой - беззащитной,
смятой жизнью, куда девалась ее победная уверенность в себе!
кто-то верный был рядом! Хоть бы и ты!..
рядом с ней, а все остальное - ошибка?"
Что же отчаиваться? Надо жить. У тебя ведь с будущим связаны большие
надежды...
меня... Или хлопобуды... Наконец, у тебя будет главная идея... Эта...
достаточно сумасшедшая...
лет вперед припрогнозировали хлопобуды...
Данилов чувствовал, что, если он сейчас станет соглашаться со словами
Клавдии о неосуществимости ее достаточно безумной идеи, Клавдия сама
ринется в спор и с ним, и с собственными словами. Это было хорошо, значит,
она отошла от ночных тревог. Наверное, и отошла, раз писала письма
королеве Бельгии. Слезы ее были, видно, явлением остаточным...
виду портреты в рамке.
перевернула весь мир!
попусту... Все сгорит во мне... А я бы... Может, конечно, еще и выйдет
что...
моих.
Она его и назвала. Еще, по ее словам, в очереди стояли виолончелист
Туруканов и один из дирижеров, фамилию его Клавдия не помнила, но знала,
что он - дирижер.
Конечно, ради музыки в очередь вставать глупо. Но хлопобуды и тебе
поставили бы прогнозы, возможно, нашли бы и главную твою идею. Ты стал бы
жить серьезнее! Нет, ты встань! Ты хоть мне будешь помогать!
Данилову неинтересным. Да и не собирался он вставать ни в какую очередь!
Ему бы теперь вести разговоры с Переслегиным и Чудецким, а он занимался
пустой болтовней с Клавдией. Эка Клавдия умеет его прихватывать! А главное
- он сам, при всех своих попытках освободиться из-под ее власти, при всех
своих горячих внутренних монологах, является и является к ней! Конечно,
она напугала его своим ночным звонком. Но что пугаться! Есть у нее
утешители. И Войнов среди прочих. Да, наконец, и дамы, собранные в рамке,
способны, видно, развеивать сомнения Клавдии. Что он ринулся сюда? Неужели
у него и вправду есть потребность во встречах с ней? Или он стал больше
уважать ее, в особенности теперь, когда узнал о ее страстях и вселенских
намерениях? А ведь она ни разу не заговорила ни о его заботах, ни о его
музыке. Но, может, оно и хорошо, что, встречаясь с Клавдией, он на время
забывал о музыке? Может, в этих забвениях есть нечто необходимое и
целительное? "Не знаю, - сказал себе Данилов, - не знаю..." Но пора б ему
было и знать.
висевший на гвоздике под портретами замечательных женщин.
способные делать и такие подарки.
двери, однако Клавдия сняла с гвоздика медальон, открыла его, протянула
Данилову. К задней стенке медальона была приклеена фотография попугая с
плеча Ростовцева, да и локон, лежавший в медальоне, был определенно от
Ростовцева. Данилов поглядел на Клавдию.
сняла не зря. И уж явно не зря она открыла его и протянула ему.
раз снимай сразу!
подумал он. - Как же! Нашла дурака. Этак при увлечениях Войнова останешься
Ильин Андрей
Андреев Николай
Корнев Павел
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия