локом потащил к хижине.
крайней мере я. Когда я проснулся, Мод уже стряпала обед. Ее способность
быстро восстанавливать силы была поразительна. Это хрупкое, как стебелек
цветка, тело обладало изумительной выносливостью. Как ни мало было у нее
сил, она цепко держалась за жизнь.
ния здоровья, - сказала она, когда мы, пообедав, сидели у костра, нас-
лаждаясь покоем. - Я никогда не отличалась крепким здоровьем. Врачи ре-
комендовали мне путешествие по морю, ну я и выбрала самое продолжи-
тельное.
она. - Я теперь стала крепче, сильнее. И, во всяком случае, больше знаю
жизнь.
ной, необъяснимой слепоте, поразившей Волка Ларсена. Я сказал, что, ви-
димо, дело его плохо, если он заявил, что хочет остаться и умереть на
Острове Усилий. Когда такой сильный, так любящий жизнь человек готовится
к смерти, ясно, что тут кроется нечто большее, чем слепота. А эти ужас-
ные головные боли! Потолковав, мы решили, что он, очевидно, страдает ка-
кой-то болезнью мозговых сосудов и во время приступов испытывает нечело-
веческую боль.
сена, тем сильнее прорывалось у Мод сострадание к нему, но это было так
трогательно и так по-женски, что лишь сильнее привлекало меня к ней. К
тому же всякая фальшивая сентиментальность была ей совершенно чужда. Мод
вполне соглашалась со мной, что нам необходимо применить к Волку Ларсену
самые суровые меры, если мы хотим уплыть с этого острова, и только мысль
о том, что я могу оказаться вынужденным лишить его жизни, чтобы спасти
свою (она сказала "нашу") жизнь, пугала ее.
работу. В носовом трюме, где хранился судовой инвентарь, я нашел верп и
ценой больших усилий вытащил его на палубу и спустил в шлюпку. Сложив
бухтой на корме шлюпки длинный трос, я завез якорь подальше от берега и
бросил его. Ветра не было, стоял высокий прилив, и шхуна была на плаву.
Отдав швартовы, я начал верповать вручную, так как брашпиль был испор-
чен. Скоро шхуна подошла почти к самому верпу. Он, конечно, был слишком
мал, чтобы удержать судно даже при легком бризе, поэтому я отдал большой
якорь правого борта, дав побольше слабины. После обеда я взялся восста-
навливать брашпиль.
роятно, исправил бы его за три часа. Но я в этом ровно ничего не смыс-
лил, и мне приходилось овладевать знаниями, которые являются азбукой для
специалиста; да к тому же я должен был еще учиться пользоваться инстру-
ментами. Однако к концу третьего дня брашпиль с грехом пополам начал
действовать. Он работал далеко не так хорошо, как до поломки, но все же
делал свое дело, без него моя задача была бы невыполнима.
вить стрелу и закрепить ее оттяжками, как и в первый раз. В эту ночь я
улегся спать прямо на палубе около стрелы. Мод отказалась ночевать одна
на берегу и устроилась в матросском кубрике. Днем Волк Ларсен опять си-
дел на палубе, прислушиваясь к тому, что мы делаем, и беседовал с нами
на посторонние темы. Никто из нас ни словом не обмолвился о произведен-
ных им разрушениях, и он больше не требовал, чтобы я оставил его шхуну в
покое. Но я по-прежнему боялся его - слепого, беспомощного и все время
настороженно прислушивающегося. Работая, я старался держаться подальше,
чтобы он не мог вцепиться в меня своей мертвой хваткой.
шагов. Была звездная ночь, и я увидел темную фигуру Волка Ларсена, дви-
жущуюся по палубе. Я вылез из-под одеяла и неслышно подкрался к нему.
Вооружившись плотничьим скобелем, взятым из ящика с инструментами, он
собирался перерезать им гафельгардели, которыми я снова оснастил стрелу.
Нащупав веревки, он убедился, что я оставил их ненатянутыми. Тут скобе-
лем ничего нельзя было сделать, и он натянул гафель-гардели и закрепил
их. Он уже готов был перепилить их скобелем, когда я произнес негромко:
Моих ушей вы не обманете.
чешутся пристрелить вас, так что делайте свое дело, режьте.
он, повернулся на каблуках и ушел на корму.
сделать все что угодно. Он способен затопить шхуну, поджечь ее. Неиз-
вестно, что он выкинет. Его нужно посадить под замок.
близко я не решаюсь и в то же время не могу заставить себя выстрелить в
него, пока его сопротивление остается пассивным. И он это знает.
мать.
бя, я успею связать его по рукам и ногам.
Подождем еще.
нескольких неудачных попыток я наконец определил центр тяжести фок-мачты
и закрепил несколько выше его подъемные тали. Мод направляла трос на
брашпиле и складывала в бухту сбегавший конец. Будь брашпиль в исправ-
ности, наша задача была бы несложной, а так мне приходилось со всей си-
лой налегать на рукоятку, чтобы поднять мачту хотя бы на один дюйм. То и
дело я присаживался отдохнуть. По правде говоря, я больше отдыхал, чем
работал. Когда, невзирая на все мои усилия, рукоятка не подавалась, Мод,
держа конец одной рукой, ухитрялась еще помогать мне, налегая на рукоят-
ку своим хрупким телом.
некуда, а мачта все еще не перевалилась через борт. Основанием своим она
легла на планшир левого борта, в то время как верхушка ее нависала над
водой далеко за правым бортом. Стрела оказалась коротка, и вся моя рабо-
та свелась к нулю. Но я уже не приходил в отчаяние, как прежде. Я начи-
нал обретать все большую веру в себя и в потенциальную силу брашпилей,
стрел и подъемных талей. Способ поднять мачту, несомненно, существовал,
и мне оставалось только найти его.
всех его движениях еще сильнее чувствовалась какая-то нерешительность,
расслабленность. Проходя вдоль рубки, он несколько раз споткнулся, а по-
равнявшись с краем юта, сильно пошатнулся, поднял руку уже знакомым мне
жестом, - словно смахивая паутину с лица, - и вдруг загремел по сту-
пенькам вниз. Широко расставив руки в поисках опоры, он, шатаясь, пошел
по палубе и остановился, покачиваясь из стороны в сторону, у люка кубри-
ка охотников. Потом ноги у него подкосились, и он рухнул на палубу.
дорожно, прерывисто. Мод сейчас же взялась за дело - приподняла ему го-
лову, чтобы предотвратить прилив крови, и послала меня в каюту за подуш-
кой. Я прихватил и одеяла, и мы постарались устроить больного поудобнее.
Я нащупал его пульс. Он бился ровно - не часто и не слишком слабо, сло-
вом, совершенно нормально. Это удивило меня и показалось мне подозри-
тельным.
ду рука Волка Ларсена выскользнула из-под моих пальцев и словно в
стальных тисках сдавила мое запястье. Я дико вскрикнул от неожиданности
и испуга. Злорадная гримаса исказила его лицо, и больше я уже ничего не
видел, - другой рукой он обхватил меня и притянул к себе.
спину, что я не мог шевельнуться. Свободной рукой он схватил меня за
горло, и в это мгновение я испытал весь ужас и всю горечь ожидания смер-
ти - смерти по собственной вине. Как мог я подойти так близко к его
страшным ручищам? Вдруг я ощутил прикосновение других рук - Мод тщетно
пыталась оторвать от моего горла душившую меня лапу. Поняв, что это бес-
полезно, она отчаянно закричала, и у меня похолодело сердце. Мне был
знаком этот душераздирающий вопль, полный ужаса и отчаяния. Так кричали
женщины, когда шел ко дну "Мартинес".
деть, но слышал, как Мод побежала куда-то по палубе. Все произошло с
молниеносной быстротой, но мне показалось, что протекла вечность. Созна-
ние мое еще не успело померкнуть, когда я услышал, что Мод бегом возвра-
щается обратно, и в то же мгновение почувствовал, как тело Волка Ларсена
подалось назад и обмякло. Дыхание с шумом вырывалось из его груди, на
Шилова Юлия
Махров Алексей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман