карета везет его в родительский дом на Невской першпективе.
без сознания.
счастья, которого он стыдился теперь.
ниже ростом, он стоял, опираясь пальцами о стол, и строго смотрел на сына.
чугунными.
склонившись, поцеловал теплую, набрякшую венами, руку.
опустились, как на трагической маске, но когда Никита поднял голову, перед
ним стоял сдержанный подтянутый человек, любимый и недосягаемый. "Отец,
скажи, как тебе больно... "
соседней комнаты.
у нас дела...
тот, что отдал ему Алешка: "Это дело неотлагательное! Как только увидишь
князя -- сразу скажи. Понял? "
говорить сейчас об этом с отцом... "
пахло лампадным маслом и валерьяной. Черный креп, закрывающий зеркало,
взметнулся при их появлении, и по блестящей поверхности пробежали тени,
словно гримаса сморщила чье-то изображение. Надежда Даниловна в домашнем
платье сидела боком на большой с балдахином кровати.
пол, Никита бросился поднимать его, и сразу головой его овладели мягкие
ладони, нежно погладили волосы, шею. -- Ой, ой! -- причитала она, с
восторгом глядя на смущенного юношу. Ей показалось вдруг, что сын ее не
лежит на кладбище, что он жив и успел за десять дней вырасти и возмужать,
чтобы явиться к ней в новом обличье. -- Какой ты красивый, -- шептала она
отвлеченно, -- а мне сказали, что ты умер... Как глупо, боже мой...
успокойся, друг мой... Да где же Наталья? Где люди?
чепец и прижала к вискам смоченное в уксусе полотенце. Надежда Даниловна
вздохнула глубоко, заплакала, потом откинулась на гору подушек.
поеду. Не согласишься ли ты сопровождать меня? Поклонишься брату.
обеспокоился князь.
Никите, пояснила: -- До кладбища ехать долго. Мы похоронили Костю подле
Александре-Невского монастыря. А ближе нельзя. Он рядом с твоей матушкой
похоронен. Плиту и памятник еще не сделали, а ограда уже стоит -- чугунная,
красивая, на ней букеты и листья акантовые. Может, и ты с нами поедешь, друг
мой? -- обратилась она к мужу.
Даниловна виновато. Никита вопросительно посмотрел на отца.
кладбище.
чтобы поездка как можно меньше утомила княгиню. Никита чувствовал себя
растерянным и смущенным. За два года, проведенных вне дома, он ни разу не
вспомнил о мачехе. Он не хотел думать о ней только как о виновнице, пусть
невольной, но виновнице его разлада с отцом. Но больше ему было не к чему
привязать ее образ, он не знал ее ни плохой, ни хорошей, и она стала никем,
пустым местом, даже рождение и смерть брата он видел только глазами отца. И
вдруг вместо нереального, словно и не существующего человека он встретил
прекрасную, измученную женщину, оказавшуюся неожиданно понятным и родным
человеком.
понять, смотрит она в окно, плачет или молится.
отвлечь Надежду Даниловну от грустных мыслей.
Здесь Аничкова слобода, а строят, кажется, палаты царские или нет... Графа
Разумовского здесь дом строят. Архитектор иностранный, очень дорогой.
набережной к воде шли узкие ступени. На последней ступеньке стояла баба в
алом сарафане и полоскала белье. Усатый драгун, стоявший на карауле, успел
подмигнуть Никите и опять уставился на обширные телеса прачки.
сменилась пыльной проселочной дорогой. На веревках, натянутых меж берез
саженой аллеи, трепыхались на ветру нижние юбки и простыни. Откуда-то
раздался многоголосый собачий лай.
Даниловна. -- А за забором -- Слоновый двор. Так его все называют. Это
зверинец царский. Дурное место. В Москве, говорят, провели слона по улице и
появилась в городе страшная болезнь. Не к добру это -- ночью мимо сонных
людей слонов водить.
посмотри, -- сказала она вдруг с интересом, -- что это за люди там
маршируют?
прихлопывали пыль сапоги. За отрядом бежали мальчики, обыватели испуганно
шарахались в стороны. Офицер махнул рукой, и барабаны замолкли на середине
фразы. Гвардейцы остановились, хмуро переговариваясь вполголоса. Вперед
протолкнулся худой человек и, натужно выкрикивая слова, начал читать царский
манифест, в котором сообщалось, что третьего сентября сего года подле
коллежских апартаментов будет учинена публичная экзекуция. "... Лопухиных
всех троих и Анну Бестужеву высечь кнутом и, урезав языки, сослать в
Сибирь... "
Поздно... Боже мой, поздно... Бедная Бестужева.
принято не только осужденными, но и их фамилиями... "
хриплый голос чтеца был невнятен, и она разбирала только отдельные слова.
голосом чиновник вслед карете, -- слыша многократно от Натальи Лопухиной о
ее замыслах и зловредных поношениях и признавая их худыми, о том, однако, не
доносил, поныне молчанием прошел, тем самым явным сообщником себя являл.
Бить его плетьми, сослать в ссылку, имущество конфисковать".
должен вас оставить. Дела... важные дела. Я хочу посоветоваться с отцом.
схватила его за руки, прижалась к плечу, и, словно догадавшись, что эти
"дела" как-то связаны с царским манифестом, добавила: -- Пусть их, голубчик.
Они сами по себе, а мы сами по себе.
ничем помочь не сможет. Это ужасно.
Надежда Даниловна быстро прошла мимо царского склепа, мимо свежих могильных
холмов и остановилась возле высокой чугунной решетки. Потом быстро откинула
вуаль и боком, цепляясь пышной юбкой за железные листья, сползла на землю.
колени рядом с ней, закрыл глаза и прижался лбом к решетке, чтобы всласть
поплакать об умершем брате и всех тех, чьи грехи он хотел принять на себя в
далеком детстве.
коллегий, где размещался Сенат. Помост, называемый всеми "театром", был
сколочен из свежих сосновых досок, просторен, было где развернуться палачу,
и огорожен перилами. Рядом на столб повесили сигнальный колокол, который
должен был возвестить о начале казни.
барашками, солнце вдруг проглядывало из-за облаков, и площадь веселела,
золотились черепичные крыши, заметней становилась ранняя желтизна деревьев,
но через минуту, словно устыдившись, краски меркли, тушевались.
и гостиным двором было заполнено людьми до отказа, но прибывали все новые
зрители всех сословий и возрастов -- кто пешком, кто в карете, кто водой.
Прибывшие в лодках запрудили канал и, не выходя на твердую землю -- некуда,
Василенко Иван
Зыков Виталий
Ковальчук Вера
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий